— Влад, немедленно приезжай! — в голосе матери, донесшемся из телефонной трубки, чувствовалось сильное волнение. — Произошло нечто, что невозможно обсудить по телефону.
Влад только что вернулся с работы, скинул пиджак и расстегнул галстук. День выдался крайне утомительным: три заседания подряд, недовольный клиент и отчёт, который следовало сдать ещё вчера. Единственным его желанием было расслабиться и провести немного времени с женой, его любимой Алисой, а не совершать путешествие через весь город к матери.
— Мам, что случилось? — спросил он, удерживая телефон плечом и наливая себе стакан воды. — Ты в порядке?
— Приедешь, и всё узнаешь, — резко ответила Нина Александровна. — Жду тебя через час. И постарайся не задерживаться, как обычно.
В трубке послышались короткие гудки.
Влад тяжело вздохнул и посмотрел на часы. Уже половина восьмого вечера. Алиса должна была вернуться с работы через полчаса. Они собирались вместе поужинать и обсудить её завтрашнюю важную встречу — защиту проекта, над которым она работала последние три месяца.
Он набрал номер супруги.
— Алиса, звонила мама. Говорит, что-то срочное, — сообщил он, когда Алиса ответила на звонок. — Видимо, придётся к ней съездить.
— Конечно, поезжай, — ласково произнесла Алиса. — Я подогрею ужин к твоему возвращению.
Влад улыбнулся. Она всегда его понимала. Даже в том, что касалось его матери, с которой у Алисы были натянутые отношения.
— Люблю тебя, — сказал он.
— Я тебя тоже, — ответила Алиса. — Передавай привет Нине Александровне.
Спустя сорок минут Влад уже звонил в дверь материнской квартиры. Нина Александровна открыла практически мгновенно, будто ждала его за дверью.
— Наконец-то, — произнесла она вместо приветствия. — Проходи на кухню. Хочешь чаю?
— Мам, что произошло? — спросил Влад, снимая обувь в прихожей. — Ты меня напугала.
— Ничего серьёзного, — ответила Нина Александровна, направляясь на кухню. — Но важное. Очень важное.
Влад последовал за ней, ощущая, как нарастает напряжение. Он хорошо знал свою мать: она редко звала его просто так. Как правило, за этим скрывалось что-то значительное.
Нина Александровна разлила чай по чашкам и села напротив сына.
— Завтра едем на дачу, — заявила она без каких-либо вступлений. — Нужно привести в порядок участок и начать делать заготовки на зиму. Огурцы перезреют, если их не собрать в ближайшие дни. Помидоры тоже почти созрели.
Влад с недоумением посмотрел на мать.
— Мам, завтра рабочий день. Я не могу просто так взять и поехать на дачу.
— Можешь взять отгул, — махнула рукой Нина Александровна. — Скажи, что у матери проблемы со здоровьем. В конце концов, это правда: у меня давление скачет, ты же знаешь.
— Мам, у меня завтра две встречи с клиентами, которые невозможно перенести, — объяснил Влад. — И у Алисы завтра важная презентация. Она три месяца работала над этим проектом.
Нина Александровна презрительно фыркнула.
— Презентация? Три месяца? А мои огурцы и помидоры? Я их с весны выращивала, поливала, удобряла. И всё это должно пропасть из-за презентации твоей Алисы?
Влад вздохнул. Он понимал, что разговор будет сложным, но не ожидал, что всё начнётся так быстро.
— Мам, мы можем приехать в выходные, — предложил он. — Суббота и воскресенье у нас совершенно свободны. Я заранее отменил все дела.
— В выходные будет уже поздно! — Нина Александровна повысила голос. — Овощи нужно собирать завтра! И я одна не справлюсь!
— Мам, может быть, попросишь соседку, Антонину Петровну, помочь? — робко предложил Влад. — Она всегда готова…
— При чём здесь соседка? — перебила Нина Александровна. — У меня есть сын и невестка! Это ваша обязанность — помогать мне!
Влад почувствовал, как начинает раздражаться. Он любил мать, но её привычка требовать внимания именно тогда, когда у него и его жены были важные дела, уже давно действовала ему на нервы.
— Мам, мы действительно не можем завтра, — твёрдо сказал он. — У Алисы очень важная встреча. От неё зависит её повышение. А я должен быть на работе.
Нина Александровна прищурилась.
— Значит, работа и карьера твоей жены важнее матери? Так я и знала! Эта твоя Алиса с самого начала меня невзлюбила! Она специально назначает важные встречи, когда нужно мне помогать!
— Мам, это несправедливо, — в голосе Влада послышались гневные нотки. — Алиса не планировала эту встречу специально. Это её работа!
— А моя дача — это не работа? — Нина Александровна вскочила со стула. — А мои заготовки — это не работа? Я должна всё это делать одна? В моём возрасте?
Влад глубоко вздохнул. Он понимал, что разговор будет непростым, но не ожидал, что всё начнётся так быстро.
— Я тебе сказала, сынок, чтобы завтра, вместе со своей жёнушкой, были утром на нашей даче! И мне совершенно всё равно, какие у вас там дела!
— Мама…
— Я не для того тебя растила, чтобы ты плевал на меня, когда я состарюсь! — Нина Александровна ударила ладонью по столу.
Влад почувствовал, как что-то в нём надламывается. Годы уступок, годы молчаливого согласия, годы попыток угодить матери — всё это вдруг показалось ему бессмысленным. Он больше не мог и не хотел жить по её правилам.
— Нет, мам, — произнёс он, и его голос прозвучал твёрдо, как никогда раньше. — Мы с Алисой не приедем завтра на дачу. У нас есть свои планы, своя жизнь. И мы сами решим, как её строить.
Нина Александровна застыла с полуоткрытым ртом. За тридцать два года жизни своего сына она впервые услышала от него твёрдое «нет». Не «хорошо, мам», не «я постараюсь, мам», а простое и ясное «нет». В этот момент что-то изменилось между ними — едва уловимо, но необратимо.
— Не приедете? — переспросила она тихо, словно не веря своим ушам. — Ты что же, собственную мать бросаешь на произвол судьбы?
Влад устало потёр переносицу. Всё повторялось: если он поступал не так, как хотела мать, он «бросал её», «предавал», «забывал о том, кто дал ему жизнь». Раньше эти слова вызывали в нём чувство вины, заставляли прогибаться под материнскую волю. Но сегодня он ощущал лишь усталость.
— Мам, я не бросаю тебя. Я просто говорю, что у нас есть свои планы на завтра. Мы приедем в выходные и всё сделаем.
— В выходные! — Нина Александровна всплеснула руками. — А кто мне скажет, что будет с моими огурцами? Я тебе говорю: они перезреют! Всё пропадёт! Весь мой труд насмарку!
Она осеклась, заметив, как Влад качает головой.
— Мам, с огурцами ничего не случится за два дня, — спокойно ответил он. — И даже если часть урожая пострадает, это не конец света. Мы купим тебе новые огурцы.
— Купите? — Нина Александровна смотрела на сына так, словно он предложил ей пойти на ограбление банка. — Ты вообще представляешь, сколько нитратов в магазинных овощах? Ты хочешь, чтобы твоя мать отравилась?
Влад закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Любой разговор с матерью в последнее время превращался в настоящее сражение, в котором каждый его довод встречался враждебно, а каждое предложение расценивалось как покушение на её жизнь и здоровье.
— Никто не хочет, чтобы ты отравилась, мам. Но я не могу отменить завтрашний день только потому, что созрели огурцы.
Нина Александровна внезапно поднялась из-за стола, опрокинув чашку с чаем. Тёмная жидкость разлилась по скатерти, но она даже не обратила на это внимания.
— Дело не в огурцах! — воскликнула она, и её голос дрогнул. — Дело в том, что я одна. Совсем одна! И когда мне нужна помощь, единственный сын отказывается мне помочь из-за какой-то презентации его жены!
Влад почувствовал укол совести. Конечно, его мать чувствовала себя одинокой после смерти отца. Конечно, ей было тяжело. Но разве это давало ей право распоряжаться его жизнью?
— Мам, понимаю, тебе сейчас непросто, — произнес он, смягчив тон. — Но эта «какая-то презентация», как ты говоришь, имеет для Алисы огромное значение. Успешное выступление может открыть ей путь к повышению. Это влияет на ее профессиональный рост, на наше общее будущее.
— А что насчет моего будущего? — Нина Александровна повернулась спиной к сыну, глядя в окно. — Кто подумает обо мне? Кто станет заботиться о моей старости? Твоя Алиса? Да она только и мечтает, когда я умру, чтобы завладеть моей квартирой!
Влад ощутил, как гнев закипает внутри. Он готов был вынести многое: упреки, обвинения в неблагодарности, даже попытки манипулировать им. Но оскорбления в адрес Алисы он не намерен был терпеть.
— Хватит, — твердо сказал он. — Алиса никогда не заикалась о твоей квартире. Никогда не желала тебе ничего плохого. Напротив, она постоянно предлагает свою помощь, приглашает в гости, старается наладить контакт. А ты только и делаешь, что при каждом удобном случае стараешься ее задеть.
Нина Александровна обернулась, и Влад заметил слезы на ее лице.
— Вот как, значит? — прошептала она. — Теперь я еще и унижаю твою любимую Алису? А то, что она обходит меня стороной, забывает поздравить с днем рождения, не интересуется моим здоровьем — это, по-твоему, нормально?
Влад покачал головой. Казалось, они говорят на разных языках. Он отлично помнил, как Алиса напоминала ему о дне рождения матери, выбирала для нее подарки, спрашивала о ее самочувствии. Но Нина Александровна, похоже, жила в выдуманном мире, где Алиса была причиной всех ее несчастий.
— Мам, это неправда, тебе самой это известно, — устало произнес он. — Алиса всегда относилась к тебе с уважением, хотя ты не давала ей ни единого шанса.
— Конечно, я во всем виновата! — Нина Александровна подняла глаза к потолку. — Сын, которого я растила одна, которому посвятила свою жизнь, теперь обвиняет меня во всех бедах! Может, мне лучше умереть? Тогда ты избавишься от надоедливой матери!
Влад сжал кулаки. Он любил свою мать, искренне любил. Но в данный момент он испытывал ненависть к этому представлению, этому шантажу, этим уловкам.
— Я настоятельно прошу, чтобы завтра вы с супругой были на нашей загородной резиденции к утру! Меня совершенно не волнуют ваши планы, — безапелляционно заявила мать.
— Влад, немедленно приезжай! — в голосе матери, донесшемся из телефонной трубки, чувствовалось сильное волнение. — Произошло нечто, что невозможно обсудить по телефону.
Влад только что вернулся с работы, скинул пиджак и расстегнул галстук. День выдался крайне утомительным: три заседания подряд, недовольный клиент и отчёт, который следовало сдать ещё вчера. Единственным его желанием было расслабиться и провести немного времени с женой, его любимой Алисой, а не совершать путешествие через весь город к матери.
— Мам, что случилось? — спросил он, удерживая телефон плечом и наливая себе стакан воды. — Ты в порядке?
— Приедешь, и всё узнаешь, — резко ответила Нина Александровна. — Жду тебя через час. И постарайся не задерживаться, как обычно.
В трубке послышались короткие гудки.
Влад тяжело вздохнул и посмотрел на часы. Уже половина восьмого вечера. Алиса должна была вернуться с работы через полчаса. Они собирались вместе поужинать и обсудить её завтрашнюю важную встречу — защиту проекта, над которым она работала последние три месяца.
Он набрал номер супруги.
— Алиса, звонила мама. Говорит, что-то срочное, — сообщил он, когда Алиса ответила на звонок. — Видимо, придётся к ней съездить.
— Конечно, поезжай, — ласково произнесла Алиса. — Я подогрею ужин к твоему возвращению.
Влад улыбнулся. Она всегда его понимала. Даже в том, что касалось его матери, с которой у Алисы были натянутые отношения.
— Люблю тебя, — сказал он.
— Я тебя тоже, — ответила Алиса. — Передавай привет Нине Александровне.
Спустя сорок минут Влад уже звонил в дверь материнской квартиры. Нина Александровна открыла практически мгновенно, будто ждала его за дверью.
— Наконец-то, — произнесла она вместо приветствия. — Проходи на кухню. Хочешь чаю?
— Мам, что произошло? — спросил Влад, снимая обувь в прихожей. — Ты меня напугала.
— Ничего серьёзного, — ответила Нина Александровна, направляясь на кухню. — Но важное. Очень важное.
Влад последовал за ней, ощущая, как нарастает напряжение. Он хорошо знал свою мать: она редко звала его просто так. Как правило, за этим скрывалось что-то значительное.
Нина Александровна разлила чай по чашкам и села напротив сына.
— Завтра едем на дачу, — заявила она без каких-либо вступлений. — Нужно привести в порядок участок и начать делать заготовки на зиму. Огурцы перезреют, если их не собрать в ближайшие дни. Помидоры тоже почти созрели.
Влад с недоумением посмотрел на мать.
— Мам, завтра рабочий день. Я не могу просто так взять и поехать на дачу.
— Можешь взять отгул, — махнула рукой Нина Александровна. — Скажи, что у матери проблемы со здоровьем. В конце концов, это правда: у меня давление скачет, ты же знаешь.
— Мам, у меня завтра две встречи с клиентами, которые невозможно перенести, — объяснил Влад. — И у Алисы завтра важная презентация. Она три месяца работала над этим проектом.
Нина Александровна презрительно фыркнула.
— Презентация? Три месяца? А мои огурцы и помидоры? Я их с весны выращивала, поливала, удобряла. И всё это должно пропасть из-за презентации твоей Алисеньки?
Влад вздохнул. Он понимал, что разговор будет сложным, но не ожидал, что всё начнётся так быстро.
— Мам, мы можем приехать в выходные, — предложил он. — Суббота и воскресенье у нас совершенно свободны. Я заранее отменил все дела.
— В выходные будет уже поздно! — Нина Александровна повысила голос. — Овощи нужно собирать завтра! И я одна не справлюсь!
— Мам, может быть, попросишь соседку, Антонину Петровну, помочь? — робко предложил Влад. — Она всегда готова…
— При чём здесь соседка? — перебила Нина Александровна. — У меня есть сын и невестка! Это ваша обязанность — помогать мне!
Влад почувствовал, как начинает раздражаться. Он любил мать, но её привычка требовать внимания именно тогда, когда у него и его жены были важные дела, уже давно действовала ему на нервы.
— Мам, мы действительно не можем завтра, — твёрдо сказал он. — У Алисы очень важная встреча. От неё зависит её повышение. А я должен быть на работе.
Нина Александровна прищурилась.
— Значит, работа и карьера твоей жены важнее матери? Так я и знала! Эта твоя Алиська с самого начала меня невзлюбила! Она специально назначает важные встречи, когда нужно мне помогать!
— Мам, это несправедливо, — в голосе Влада послышались гневные нотки. — Алиса не планировала эту встречу специально. Это её работа!
— А моя дача — это не работа? — Нина Александровна вскочила со стула. — А мои заготовки — это не работа? Я должна всё это делать одна? В моём возрасте?
Влад глубоко вздохнул. Он понимал, что разговор будет сложным, но не ожидал, что всё начнётся так быстро.
— Я тебе сказала, сынок, чтобы завтра, вместе со своей жёнушкой, были утром на нашей даче! И мне совершенно всё равно, какие у вас там дела!
— Мама…
— Я не для того тебя растила, чтобы ты плевал на меня, когда я состарюсь! — Нина Александровна ударила ладонью по столу.
Влад почувствовал, как что-то в нём надламывается. Годы уступок, годы молчаливого согласия, годы попыток угодить матери — всё это вдруг показалось ему бессмысленным. Он больше не мог и не хотел жить по её правилам.
— Нет, мам, — произнёс он, и его голос прозвучал твёрдо, как никогда раньше. — Мы с Алисой не приедем завтра на дачу. У нас есть свои планы, своя жизнь. И мы сами решим, как её строить.
Нина Александровна застыла с полуоткрытым ртом. За тридцать два года жизни своего сына она впервые услышала от него твёрдое «нет». Не «хорошо, мам», не «я постараюсь, мам», а простое и ясное «нет». В этот момент что-то изменилось между ними — едва уловимо, но необратимо.
— Не приедете? — переспросила она тихо, словно не веря своим ушам. — Ты что же, собственную мать бросаешь на произвол судьбы?
Влад устало потёр переносицу. Всё повторялось: если он поступал не так, как хотела мать, он «бросал её», «предавал», «забывал о том, кто дал ему жизнь». Раньше эти слова вызывали в нём чувство вины, заставляли прогибаться под материнскую волю. Но сегодня он ощущал лишь усталость.
— Мам, я не бросаю тебя. Я просто говорю, что у нас есть свои планы на завтра. Мы приедем в выходные и всё сделаем.
— В выходные! — Нина Александровна всплеснула руками. — А кто мне скажет, что будет с моими огурцами? Я тебе говорю: они перезреют! Всё пропадёт! Весь мой труд насмарку!
Она осеклась, заметив, как Влад качает головой.
— Мам, с огурцами ничего не случится за два дня, — спокойно ответил он. — И даже если часть урожая пострадает, это не конец света. Мы купим тебе новые огурцы.
— Купите? — Нина Александровна смотрела на сына так, словно он предложил ей пойти на ограбление банка. — Ты вообще представляешь, сколько нитратов в магазинных овощах? Ты хочешь, чтобы твоя мать отравилась?
Влад закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Любой разговор с матерью в последнее время превращался в настоящее сражение, в котором каждый его довод встречался враждебно, а каждое предложение расценивалось как покушение на её жизнь и здоровье.
— Никто не хочет, чтобы ты отравилась, мам. Но я не могу отменить завтрашний день только потому, что созрели огурцы.
Нина Александровна внезапно поднялась из-за стола, опрокинув чашку с чаем. Тёмная жидкость разлилась по скатерти, но она даже не обратила на это внимания.
— Дело не в огурцах! — воскликнула она, и её голос дрогнул. — Дело в том, что я одна. Совсем одна! И когда мне нужна помощь, единственный сын отказывается мне помочь из-за какой-то презентации его жены!
Влад почувствовал укол совести. Конечно, его мать чувствовала себя одинокой после смерти отца. Конечно, ей было тяжело. Но разве это давало ей право распоряжаться его жизнью?
— Мам, понимаю, тебе сейчас непросто, — произнес он, смягчив тон. — Но эта «какая-то презентация», как ты говоришь, имеет для Алисы огромное значение. Успешное выступление может открыть ей путь к повышению. Это влияет на ее профессиональный рост, на наше общее будущее.
— А что насчет моего будущего? — Нина Александровна повернулась спиной к сыну, глядя в окно. — Кто подумает обо мне? Кто станет заботиться о моей старости? Твоя Алиса? Да она только и мечтает, когда я умру, чтобы завладеть моей квартирой!
Влад ощутил, как гнев закипает внутри. Он готов был вынести многое: упреки, обвинения в неблагодарности, даже попытки манипулировать им. Но оскорбления в адрес Алисы он не намерен был терпеть.
— Хватит, — твердо сказал он. — Алиса никогда не заикалась о твоей квартире. Никогда не желала тебе ничего плохого. Напротив, она постоянно предлагает свою помощь, приглашает в гости, старается наладить контакт. А ты только и делаешь, что при каждом удобном случае стараешься ее задеть.
Нина Александровна обернулась, и Влад заметил слезы на ее лице.
— Вот как, значит? — прошептала она. — Теперь я еще и унижаю твою любимую Алисеньку? А то, что она обходит меня стороной, забывает поздравить с днем рождения, не интересуется моим здоровьем — это, по-твоему, нормально?
Влад покачал головой. Казалось, они говорят на разных языках. Он отлично помнил, как Алиса напоминала ему о дне рождения матери, выбирала для нее подарки, спрашивала о ее самочувствии. Но Нина Александровна, похоже, жила в выдуманном мире, где Алиса была причиной всех ее несчастий.
— Мам, это неправда, тебе самой это известно, — устало произнес он. — Алиса всегда относилась к тебе с уважением, хотя ты не давала ей ни единого шанса.
— Конечно, я во всем виновата! — Нина Александровна подняла глаза к потолку. — Сын, которого я растила одна, которому посвятила свою жизнь, теперь обвиняет меня во всех бедах! Может, мне лучше умереть? Тогда ты избавишься от надоедливой матери!
Влад сжал кулаки. Он любил свою мать, искренне любил. Но в данный момент он испытывал ненависть к этому представлению, этому шантажу, этим уловкам.
— Мам, прекрати, — тихо сказал он. — Я не желаю тебе смерти. Я всего лишь хочу, чтобы ты уважала мой выбор и мою семью. Я хочу, чтобы ты поняла: у нас с Алисой своя жизнь, свои планы, свои обязательства. И мы не можем все бросать по первому твоему зову.
Нина Александровна смотрела на сына, и в ее взгляде смешались обида, злость и непонимание.
— Значит, ты выбираешь ее? — произнесла она дрожащим голосом. — Ты предпочитаешь свою жену родной матери?
Влад вздохнул. Всегда одно и то же. Всегда этот вопрос, на который нет верного ответа. Всегда этот выбор, который невозможно сделать.
— Я не делаю выбор между вами, мам, — мягко сказал он. — Вы обе важны для меня. Просто сейчас я не могу отменить наши планы с Алисой. Мы приедем в выходные, обещаю.
Нина Александровна отвела взгляд к окну.
— Не нужно приезжать, — отрезала она. — Я сама справлюсь. Как обычно.
Влад подошел к матери и коснулся ее плеча.
— Мам, не говори так. Я приеду в субботу, и мы все сделаем вместе.
Нина Александровна оттолкнула его руку.
— Я тебе сказала, сынок, чтобы завтра вместе со своей жёнушкой, были утром на нашей даче! И мне наплевать, какие у вас там дела!
— Но, мам, я же тебе только что сказал, что…
— Или ты приезжаешь завтра, или можешь больше не приезжать вообще!
Влад сделал шаг назад. Он знал, что мать не шутит. Это был ультиматум. Сделай, как я хочу, или не приходи вовсе.
— Мам, — тихо сказал он, — я не могу приехать завтра. И я не позволю тебе шантажировать меня.
Нина Александровна резко повернулась к нему.
— Шантажировать? — переспросила она. — Я прошу помощи у собственного сына, а он называет это шантажом? До чего я докатилась!
Влад молча смотрел на мать. Что он мог сказать? Что любое его слово будет использовано против него? Что любая его фраза будет перевернута с ног на голову? Что любой его аргумент будет встречен обвинениями в неблагодарности?
— Я пойду, мам, — произнес он наконец. — Позвони мне, когда будешь готова говорить без ультиматумов.
Он повернулся и направился к выходу. Послышались шаги за спиной — Нина Александровна шла следом.
— Значит, уходишь? — спросила она, когда он уже был в прихожей. — Оставляешь мать в трудную минуту?
Влад обернулся. Их взгляды встретились, и он увидел в глазах матери что-то, чего не замечал раньше. Страх. Страх одиночества. Страх потери контроля. Страх перемен.
— Я не бросаю тебя, мам, — мягко ответил он. — Я просто не могу приехать завтра. Но я приеду в субботу.
Нина Александровна покачала головой.
— Нет, сынок. Или завтра, или никогда.
Влад смотрел на мать, и сердце его сжималось от боли. Он любил ее, но не мог продолжать эту бесконечную игру. Он не мог отказаться от своей жизни, своей семьи, своих планов. Он не мог позволить ей контролировать каждый его шаг.
— Тогда прощай, мам, — тихо сказал он и открыл дверь.
Дверь за Владом закрылась с глухим стуком. Он стоял на лестничной площадке, не зная, что предпринять. В голове звучали слова матери: «Или завтра, или никогда». Он знал, что она не блефует. Нина Александровна всегда держала свое слово, особенно когда дело касалось ее принципов.
Он достал мобильный и набрал номер Алисы. Она ответила почти сразу.
— Все в порядке? — спросила она обеспокоенно.
— Нет, — коротко ответил Влад. — Я сейчас еду домой.
— Что случилось? — Алиса понизила голос. — Нина Александровна не заболела?
Влад вздохнул. Он не хотел обсуждать это по телефону, но знал, что Алиса переживает.
— Нет, она в порядке. Просто… — он запнулся, не зная, как объяснить ситуацию. — Она хочет, чтобы мы приехали завтра на дачу. Срочно.
— Завтра? — удивилась Алиса. — Но у меня презентация…
— Я знаю, — перебил ее Влад. — Я сказал, что мы не сможем. И теперь она… — он замолчал, не решаясь рассказать, что мать поставила ультиматум.
— И что? — спросила Алиса. — Она рассердилась?
— Да, — лаконично ответил Влад. — Очень.
— Влад, — Алиса сделала паузу, обдумывая что-то. — Может, я смогу перенести презентацию? Если это так важно для твоей мамы…
— Нет! — резко сказал Влад. — Ты столько времени готовилась к этому проекту. Я не дам тебе все испортить из-за ее прихотей.
— Но если это так важно для нее…
— Алиса, — Влад почувствовал, как закипает гнев. — Ей это не важно. Это просто способ манипулировать нами. Она всегда так делает: требует внимания именно тогда, когда у нас важные дела.
Алиса молчала. Влад понимал, что она не хочет его ссорить с матерью, что она готова пойти на уступки, чтобы сохранить мир. И это злило его еще больше.
— Я буду через полчаса, — сказал он. — Обсудим все дома.
Он повесил трубку и спустился по лестнице. На улице уже стемнело, фонари освещали дорогу к его машине. Он сел за руль, завел двигатель и поехал домой, прокручивая в голове разговор с матерью.
Ему вспомнились её жертвы после кончины отца. Как она отказывала себе в самом необходимом, чтобы обеспечить ему обучение в престижной гимназии. Как проводила бессонные ночи у его постели во время болезни. И он осознавал её правоту – она отдала ему всё. Но это не давало ей основания диктовать ему, как жить сейчас.
В памяти всплывали старания Алисы поладить с его матерью. Как она сносила её непрекращающиеся придирки, как стремилась к взаимопониманию. Как предлагала отложить важную встречу, лишь бы не создавать конфликт между ним и матерью. И он понимал, что она права – необходимо уважать старших. Но это не означало, что их жизнь должна строиться по чужим указаниям.
Он вспомнил её слова: «Или сейчас, или никогда». И он понял, что это не просто ультиматум. Это выбор. Выбор между прошлым и будущим. Между зависимостью и самостоятельностью. Между матерью и любимой женщиной.
Вернувшись домой, он увидел Алису, ждущую его. Она накрыла на стол в кухне. Ужин был готов, чай заварен. Она приветливо улыбнулась, но в её взгляде читалось беспокойство.
– Как всё прошло? – спросила она, когда он сел за стол.
– Не очень, – ответил он и поделился всем, что произошло.
Алиса слушала внимательно, не перебивая. Закончив рассказ, он услышал её вздох.
– Влад, – начала она с осторожностью. – Может, стоит уступить? Она твоя мама, и она одна…
– Нет, – ответил он решительно. – Я не могу позволить ей управлять нашей жизнью. Я не позволю ей решать, что для нас важно, а что нет.
– Но если для неё это так значимо…
– Алиса, – Влад посмотрел ей в глаза. – Ты понимаешь, что, уступив сейчас, мы откроем дверь для постоянного контроля? Что каждое наше решение будет под её давлением? Мы никогда не сможем жить так, как хотим мы?
Алиса опустила взгляд.
– Понимаю, – тихо произнесла она. – Но я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня.
– Дело не в тебе, – возразил Влад. – Дело в нас. В нашей семье. В нашем будущем.
Они поужинали молча. Влад ощущал нарастающее напряжение. Он видел, как переживает Алиса за него, за их отношения с его матерью, за их совместное будущее. И он хотел её успокоить, но не знал, как это сделать.
– Влад, – наконец проговорила Алиса. – Что же нам делать?
– Мы будем жить своей жизнью, – ответил он. – Принимать собственные решения. Строить своё будущее.
– А Нина Александровна?
– Надеюсь, она поймёт, – сказал Влад. – Надеюсь, она увидит, что мы не хотим причинить ей боль, что мы просто хотим жить так, как считаем нужным.
Алиса кивнула, но её глаза выражали сомнение. Влад разделял её опасения – он не был уверен, что мать когда-либо поймёт его. Но он не мог продолжать жить по её правилам. Не мог позволять ей диктовать каждый их шаг.
– Всё будет хорошо, – сказал он, обнимая жену. – Я обещаю.
Она прижалась к нему, и он почувствовал, как её знобит. Он знал, что она напугана – конфликтом, переменами, неопределенностью. И он хотел её защитить, избавить от этих страхов.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – И всегда буду рядом с тобой.
– Я тоже тебя люблю, – ответила она. – И я всегда буду на твоей стороне.
Они сидели в обнимку, и Влад думал о матери. О её возможном огорчении, о её переживаниях, о её непонимании. И он осознавал, что это причиняет боль. Но он также знал, что не может отступить. Не в этот раз.
– Завтра на дачу мы не поедем, – заявил он. – У нас свои планы, свои обязательства. И мы не можем их отменить только потому, что этого хочет мама.
Алиса кивнула и прижалась к нему сильнее. Влад ощутил её тепло, её аромат, её любовь. И он понял, что сделал правильный выбор. Что он защитил свою семью. Что он отстоял свою независимость.
– Всё будет хорошо, – прошептала Алиса. – Всё будет хорошо.
Влад не ответил. Он просто обнял жену и смотрел в окно, где шелестели листья деревьев. И он знал, что завтра он не поедет на дачу. И Алиса не поедет. У них есть свои планы, свои обязательства. И они не могут их отменить только потому, что этого хочет мать.
Влад знал, что это причиняет боль. Но он также знал, что не может отступить. Не в этот раз.
Утро встретило Влада ноющей головной болью и тягостным чувством в груди. Ночь прошла беспокойно, сон был прерывистым, каждый час он просыпался, вновь и вновь прокручивая вчерашний разговор с матерью. Рядом тихо посапывала Алиса, уснувшая лишь под утро – он слышал, как она тихо вставала, шла на кухню, как звенела посудой, готовя чай. Он знал, что она волнуется, но не хотел делиться с ней своими переживаниями.
Он осторожно выскользнул из-под одеяла, стараясь не разбудить жену, и направился на кухню. Солнце пробивалось сквозь окно, наполняя комнату золотистым светом. Было ещё рано – начало восьмого. Влад поставил чайник и машинально потянулся к телефону. Рука замерла над контактом матери, но он не набрал номер. Что он мог ей сказать? Что изменилось за ночь?
Чайник закипел, и Влад приготовил себе кофе. Крепкий, с ломтиком лимона – как любил его отец. Он вспомнил, как отец каждое утро готовил кофе для всех, разливал его по чашкам, спрашивая, кому добавить сахар, а кому нет. Как мама улыбалась ему и говорила: «Ты делаешь лучший кофе в мире, Сашенька».
Измени имена Денис на Влад, Раиса Михайловна на Нина Александровна, Катя, Катюша, Екатерина на Алиса
Это было так давно, словно в другой жизни. До болезни отца, до его ухода, до тех перемен, которые превратили его мать из жизнерадостной и весёлой женщины в вечно недовольную, требовательную и одинокую особу.
– Доброе утро, – голос Алисы вырвал его из воспоминаний.
Она стояла в дверях, накинув халат, и смотрела на него с тревогой.
– Доброе, – ответил Влад, пытаясь улыбнуться. – Хочешь кофе?
– Да, спасибо, – Алиса присела за стол. – Как ты?
Влад вздохнул. Он не хотел лгать ей, не хотел делать вид, что всё в порядке. Но и волновать её тоже не желал.
– Нормально, – ответил он наконец. – Просто тяжело.
Алиса положила свою ладонь на его руку.
– Я знаю, – тихо произнесла она. – Я понимаю.
И Влад почувствовал, что она действительно понимает. Что она не просто говорит это из вежливости, а искренне разделяет его боль.
– Мама не позвонила, – сказал он, не поднимая взгляда от чашки. – И я не уверен, что она вообще позвонит.
– Дай ей время, – мягко посоветовала Алиса. – Она должна осознать, что ты не отворачиваешься от неё. Что ты всего лишь отстаиваешь своё право на самостоятельность.
Влад кивнул, но в душе он не был так уверен. Он знал свою мать – упрямую, гордую, не склонную к прощению. Он помнил, как она три года не общалась с соседкой из-за какой-то глупости, как она вычеркнула из своей жизни подругу, осмелившуюся её критиковать.
– Я не знаю, способна ли она это принять, – честно признался он. – Она привыкла, что я всегда с ней соглашаюсь, что я всегда уступаю. А теперь, когда я вдруг сказал «нет»…
Он не договорил, но Алиса поняла его без слов. Она всегда понимала его, даже когда ему не хватало слов, чтобы выразить свои мысли.
– Ты поступил правильно, – уверенно сказала она. – Рано или поздно тебе пришлось бы это сделать.
Влад посмотрел ей в глаза и увидел в них твёрдость. Он с благодарностью сжал её руку.
– Спасибо, – сказал он. – Спасибо за то, что ты рядом.
Они позавтракали молча, каждый погружённый в свои раздумья. Алиса ушла собираться на работу, а Влад остался на кухне, глядя в окно. Он думал о матери, о её одиночестве, о её страхах. И он понимал её – она боится потерять сына, боится остаться в одиночестве, боится, что её забудут. Но он не мог позволить её страхам управлять его жизнью. Не мог жертвовать своим счастьем, своим будущим.
Звонок телефона заставил Влада вздрогнуть. На дисплее светилось имя матери. Он не спеша поднес аппарат к уху.
— Слушаю, мам, — произнес он, внутренне готовясь к неприятностям.
— Здравствуй, дорогой, — голос Нины Александровны звучал на удивление спокойно. — Решила узнать, как у тебя дела.
Влад на мгновение лишился дара речи. Он ожидал укоров, обвинений, возможно, даже слез, но никак не такого ровного тона.
— Все… В порядке, мам, — ответил он наконец. — А у тебя?
— Тоже неплохо, — последовал ответ Нины Александровны. — Поразмыслила о вчерашнем и решила позвонить.
Влад хранил молчание, не находя, что сказать. Он не ожидал подобного развития событий и не был готов к такой беседе.
— Мам, — начал он, но Нина Александровна его прервала.
— Погоди, сынок, дай мне высказаться, — в её голосе послышалась дрожь. — Вчера я наговорила много лишнего. И я… Прошу прощения.
Влад почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Он не мог припомнить, когда в последний раз слышал от матери извинения. Возможно, никогда.
— Мам, я…
— Я обдумала твои слова, — вновь перебила его Нина Александровна. — О том, что у вас своя жизнь, свои собственные планы. И ты, наверное, прав, дорогой. Не должна я вмешиваться.
Влад отказывался верить своим ушам. Он ожидал чего угодно, только не этого.
— Мам, спасибо, — тихо произнес он. — Я… Не знаю, что и сказать.
— Не нужно слов, — Нина Александровна вздохнула. — Просто приезжайте на выходные, как и обещали. Огурцы подождут.
Влад улыбнулся. В материнском голосе он услышал ту женщину, которую помнил с детства – добрую, понимающую и готовую пойти на уступки.
— Конечно, мам, — ответил он. — Будем в субботу. С самого утра.
— Вот и хорошо, сынок, — Нина Александровна немного помолчала. — И… Передай привет Алисе. Скажи ей… Пожелай ей удачи на презентации.
У Влада к горлу подступил ком.
— Обязательно передам, мам, — прошептал он.
— До выходных, сынок, — попрощалась Нина Александровна. — Люблю тебя.
— И я тебя, мам, — ответил Влад. — До скорой встречи.
Он положил трубку и сделал глубокий вдох. Что-то изменилось. Нечто важное. Он не знал, как долго продлится это временное затишье и когда произойдет следующий конфликт. Но сейчас, в этот миг, он ощущал надежду.
В комнату вошла Алиса, уже собравшаяся на работу.
— Кто звонил? — спросила она.
— Мама, — ответил Влад и улыбнулся. — Просила передать тебе привет и пожелать успеха на презентации.
Алиса удивленно вскинула брови.
— Серьезно?
— Абсолютно, — Влад подошел к жене и обнял ее. — И она согласилась подождать до выходных.
Алиса прижалась к нему.
— Я рада, — тихо проговорила она. — Честно, рада.
Влад поцеловал ее в макушку. Он осознавал, что еще не все вопросы решены, и в будущем их ждут разногласия и непонимание. Но сегодня он сделал значительный шаг. Шаг навстречу взрослению и независимости. Шаг к выстраиванию здоровых отношений с матерью, основанных не на чувстве вины и страхе, а на взаимной любви и уважении.
И он готов был пройти этот путь, каким бы сложным он ни оказался…