В такие минуты слова излишне. Мне так кажется. Хотя, все же хочется сказать несколько слов.
Мне посчастливилось работать с Юрием Николаевичем.
Многие говорят о его деспотизме. Однако, на мой взгляд, это не совсем правильно.
Он был требовательным. В первую очередь к себе. И поэтому имел право требовать от других. Он никогда не приходил на репетицию неготовым. Никогда.
Да, он мог накричать. Но это было по делу. И никогда в этом крике не было желания обидеть, унизить артиста.
Его деспотизм появлялся в том, что в театре шли в основном балеты Григоровича.
Хотя были "Анюта", "Чиполлино" и некоторые другие.
"Мы имели счастье с ним работать и в репетиционных залах, мы мели счастье своими глазами наблюдать, как рождались эти великие его хореографические шедевры. Мы могли наблюдать триумф его спектаклей на сцене Большого театра, и когда были гастроли и по стране, и за рубежом. Конечно, мы счастливы, что он дарил нам своё творчество, свои спектакли и дарил нам такие роли необыкновенные. И я, и многие из нас были первыми исполнителями этих ролей. И это так ценно для артиста!" - сказал во время церемонии прощания народный артист СССР Борис Борисович Акимов.
Время руководства Ю.Н Григоровича балетной труппой Большого театра называют "золотым веком". И это действительно так. И речь не только о солиста, но и о кордебалете Большого театра. "Золотом кордебалете" Большого.
После спектаклей Юрий Николаевич всегда приходил и благодарил артистов. Замечания тоже делал. Куда без них. Но делал их, как я уже говорила, не оскорбляя и не унижая.
Согласно воле Юрия Николаевича, после церемонии прощания тело хореографа кремируют, а урну с прахом захоронят на Новодевичьем кладбище рядом с его женой, балериной Наталией Бессмертновой.