На другой день, наскоро обмакнув хоботок в потрёпанный ландыш, выросший прямо под домиком-коконом, Переливница Ивовая разлеглась на краю лопуха, подпёрла передними лапками глазастую голову и рассматривала окрестности.
Завтрак получился неплотным, потому что самые медоносные и нектаристые цветы росли в отдалении, до них надо было лететь, превозмогая встречные ветра и сквознячки, опасаясь шустрых воробьев, да шершней.
Шершни в своей черно-желтой форме постоянно останавливали казавшихся им подозрительными насекомых, учиняли им допрос, устанавливали видовую принадлежность, ареал обитания, и, ни дай Бог, насекомое оказывалось не местным или давало ложные показания.
Таких шершни мигом подхватывали и утаскивали в "кутузку", склеенную из древесной бумаги и висевшую на старой берёзе в чаще леса.
Воробьи же просто разбойничали и не всякое замеченное ими насекомое могло унести лапки подобру-поздорову. Начинали налёт воробьи обычно словами:
- Стой! Семки есть? А если найду?
Наша Бабочка опасалась в основном шершней. Те почему-то частенько обращали внимание на её шаткий полёт, направление которого чаще всего соответствовало направлению первого попавшегося сквознячка.
Ну, а воробьи просто игнорировали потрёпанную Бабочку, чаще всего считая её не слишком вкусной, особенно в тех случаях, когда уставшая Переливница падала на землю и валялась как попало.
Тем не менее, эти две категории живых существ, обитавших на опушке леса и на лугу, отбивали у Бабочки всякое желание слезать с облюбованного лопуха, под которым висел её домик-кокон. Вот и пробавлялась она тем, что найдет рядом. Или тем, что выпросит у летающих вокруг пчёл.
Мало, но хоть так.
Скакучая Козявка еще добавляла проблем. Кормить её надо было каждый день, иначе она многозначительно начинала покусывать жвалами Бабочку за разные насекомые части, намекая на что-то нехорошее.
С тех пор, как Карликовый Купидон оставил Бабочку жить в одиночестве, той приходилось добывать корм Козявке разными путями. Однажды она выпросила у пробегавшего под лопухом большого Лесного Муравья не очень свежую гусеницу. Муравей был, как и все муравьи, слеп, поэтому принял голос потрёпанной Бабочки за голос очаровательной юной стрекозки, гусеницу подарил, радостно шевеля усиками. Бабочка подхватила подарок и, кряхтя, влезла на лопух.
Эта работа прямо-таки лишила её сил, так, что она брякнулась на бок.
Подбежавшая Скакучая Козявка мгновенно надгрызла гусеницу. Бабочка обнаружила внутри какой-то сок, и сама запустила туда хоботок....
Короче, поели вдвоем с Козявкой что называется - "из одного котла".
Это было пару дней назад. С тех пор Бабочка питалась только росой да вот сегодня нашла белый ландышевый горшочек под лопухом.
Обозревая луг, Переливница Ивовая рассуждала о том, как тяжело живут другие насекомые - всё чего-то летают, суетятся, волокут по своим домикам то мясные, то цветочные закуски. Некоторые фигурно выстригают листья, другие городят целые дворцы из соломинок.
Вон! Вон! Грозно стуча усиками по земле и покусывая за брюшки, муравьи куда-то перегоняли стадо пищащих жирных тлей. Тли бестолково тыкались туда и сюда, терялись, застревали в траве, и некоторых муравьям приходилось тащить на спинах, как мешки с картошкой.
"Какой тяжелый труд, - подумала Бабочка и покачала головой: - никогда так не смогу, здоровья совсем нет. Сил осталось только на Любовь.... Да где она?"
**********************************************************************
А в это время в заброшенном скворечнике Голубянка Карликовый Купидон (Cupido minimus) ссорился с неповоротливой толстой самкой Малого Винного Бражника (Deilephila porcellus) Дельфилой.
Купидон требовал еды, а покрасневшая от сердитости Дельфила часто трепыхала узкими крыльями и возмущенно пульсировала жирненьким брюшком:
- Не поняла, за какие такие заслуги я должна тебе уделять свои шарики пыльцы, которые сама притащила вчера?
- Дык ить я это... Единился же с тобою, жить!
- И что? Знаешь, дорогой мой, лучше бы ты мне на зиму нектара наносил. У меня вон и складывать есть куда - Бражница указала лапкой в угол скворечника, где горкой лежали скорлупки от фисташек.
- Да как, то исть, натаскать? - Купидон впал в изумление: - то исть я что же... по лугу мотаться буду.... Да меня шершни загребут!
- А я тебе чем виновата? - Дельфила шумно почесалась, шерстинки на её спине так и шуршали: - Я тебя жить пустила не для единения, и не чтоб тебя кормить! Ты самец или что? Другие самцы несут, несут, несут! Пол-опушки стащили. А тебе всё бы спать да с меня нектар забродивший требовать! Нетушки. Или ты живешь мне с пользой, или сам смотри, где зазимуешь.
После этих слов Бражница повернулась к Купидону пигидием, завибрировала и сердито загудела так, как это могут делать только Бражники.
Купидон фыркнул кургузыми крылышками и вылетел наружу.
*************************************************************************
Переливница вздрогнула, услышав знакомый шум крылышек над головой.
По лопуху радостно запрыгала Скакучая Козявка.
- Ну здравствуй, - буркнул Купидон и деловито заползал кругами, как будто осматривая брошенное хозяйство.
- Здравствуй, - смущённо ответила Переливница: - Надолго или так, поглядеть прилетел?
- Подумаю ишшо.
- Исхудал-то как....
Купидон встрепенулся и посмотрел на Бабочку:
- А то ж с тоски.
- Скучал?
- А то нет?!
- Что ж ушёл?
Купидон потер передними лапками пушистую голову:
- Ды как сказать..... Нектару от пуза хотел.
- Наелся?
- Работать заставили.
- Ах ты бедняжка! - Переливница всплеснула лапками.
- Даааа, - Купидон подполз к ней вплотную и осторожно положил лапку на её лапки. Бабочка не возмущалась.
- А я всё думал эти дни, - сказал Купидон: - всё мерекал, как к тебе приду.... И крылом обойму, дорогую Бабочку мою!
И он прикрыл своим коротеньким сизым крылышком потёртое коричневое крыло Переливницы.
*********************************************************************
Вечером на закатное солнце с лопуха смотрели двое - Купидон и Бабочка. Возле их лапок лежала Скакучая Козявка.