Мария сидела в кабинете своего психотерапевта. За последнее время она очень изменилась, и перемены эти были к лучшему. Их совместная долгая и нелегкая работа все-таки дала результаты.
Прежде девушка хотела изменить облик, будто стремилась спрятаться от самой себя и от того, кто мог ее преследовать. Отсюда и перекрашенные волосы, и одежда, которую она прежде никогда не надела бы, и жизнь затворницей в этой многоэтажной башне, куда постороннему человеку проникнуть было бы трудно... Все это словно служило скорлупой, в которую она пряталась
Теперь Мария во многом напоминала себя прежнюю, она не выглядела уже такой истощенной, короткая стрижка ей очень шла, и одета она была аккуратно и продуманно. Врач отметил, что и ногти, некогда обломанные, короткие, теперь отросли – и девушка сделала красивый маникюр.
- Ну что ж, наверное, вы у меня на приеме в последний раз , – сказал врач, – Я не придаю значение этой игре слов «крайний, последний...». Безусловно, вы всегда сможете прийти, если возникнет такая нужда. Но регулярно мы теперь видеться не будем. Поэтому поговорим о ваших дальнейших планах. Конечно, вы еще долгое время можете «почивать на лаврах», книги, которые вы написали в тяжелое для себя время – продаются хорошо, и даже переиздаются. Но вы еще очень молоды. Нельзя же всю жизнь провести в праздности... Чем вы думаете заняться?
- Мама недавно огорошила меня новостью – оказывается, бабушка оставила мне в наследство деревенский дом. Места там, говорят очень красивые, и я хочу поехать... Вернее, мы хотим... Алина окончила школу, теперь она может распоряжаться собой, и пока я беру ее жить к себе.
- Понимаю ваши мотивы, но не считаете ли вы, что присутствие Алины будет постоянно возвращать ваши мысли к прошлому? И я не знаю, в каком состоянии психика у этой девушки... Мария, поймите, вы сейчас почти здоровый человек. Но ключевое слово тут «почти». Всё остается хрупким. Сильный стресс может сломать вас снова. Мне не хотелось бы приводить именно такой пример, но уж слишком он яркий. Помните роман «Иди-от»? Начинается он с того, что князь Мышкин, которого врач признал почти излечившимся, возвращается в Петербург, и тут-то разыгрывается дра-ма. В конце же князь теряет всякую надежду вновь стать вменяемым человеком. Вам нужно очень беречь себя, избегать сильных волнений.
- Так и будет, я вам обещаю...
- Чем же вы планируете заниматься в этой деревне?
- Дело в том, что..., – Мария замялась, как будто речь шла о чем-то очень личном, – Я хочу снова начать писать. Сочинять... Честно говоря – я скучаю по этому...
- Замечательно! Это еще раз убеждает меня, что мы с вами работали не напрасно. А как с личной жизнью?
Врач задал этот вопрос осторожно, и на лице его было сочувствие. В какой-то степени он привязался к своей пациентке, и желал ей только добра. Но он увидел, что Мария тут же замкнулась.
- Пока я не готова возвращаться к этой теме.
Мария неизменно отказывалась говорить о том, что в ее жизни может появиться человек, которому она станет доверять. Даже с родителями она не была полностью откровенна. Хотя прошло уже довольно много времени, врач решил не торопить девушку. Всему свой черед.
В кабинете стоял шкаф. Обычный шкаф, в котором, висела одежда. Врач переодевался, приходя на работу. Сейчас же дверца была полуоткрыта, и Мария увидела зеркало, прикрепленное к ее внутренней стороне. Небольшое – если подойти, в нем можно было отразиться по грудь.
Внезапно Мария увидела в зеркале Троицкого. Он был там, за стеклом, точно стоял у окна – и смотрел на нее. Выглядел Александр не таким, каким она его помнила. Он похудел, постарел, в волосах было уже много седины. И одежда на нем какая-то старая, поношенная – прежде он такую бы и в руки не взял.
Мария даже не вздрогнула – слишком сильно была поражена. А за спиною Троицкого маячила та женщина – из страшной сказки, которую Мария сочиняла в заточении. Она так и пропала – та сказка, не до нее было девушке ни перед побегом, ни после. Несколько раз мысленно Мария возвращалась к ней – думала, может быть, стоит ее записать заново, сочинить продолжение. И каждый раз шарахалась от этой идеи. Слишком ясно вставали в памяти дни, проведенные в подвале.
А теперь - в первый раз с того времени – Мария видела свою героиню. Та смотрела на девушку своими почти белыми колдовскими глазами – и показывала на Троицкого, и делала знаки, что ей нужно его забрать.
- Что с вами? – быстро, с тревогой спросил врач.
Мария поняла – если она сейчас расскажет о видении – никуда он ее не отпустит. Сочтет, что рано. И все планы пойдут коту под хвост.
- Со мной все хорошо...
- Но вы чего-то испугались. Это было написано на лице...
- Почему-то подумалось, что забыла выключить газ дома. Со мной такое бывает. Я контролирую этот страх – поочередно кладу руку на каждую горелку и говорю себе: «Видишь, она холодная, огонь не горит, все в порядке, запомни это...» И если не меня вдруг накатывает па-ника – вспоминаю это действие и успокаиваюсь.
- Это пройдет, – врач закрыл карту Марии, – поезжайте в свою деревню, пишите книжки...Надеюсь, что если увижу вас, то уже не в своем кабинете...
*
- Мама, почему ты не рассказывала мне об этом раньше? И на по-хороны бабушки не взяла?
- Я думала, что для тебя это будет... Не слишком полезно..., – мать замялась, – Мы берегли тебя от любых переживаний. Но теперь тебе нужно вступить в наследство. Съездишь, посмотришь дом, а потом решишь – продашь его, или – может быть – станешь сдавать. А то, если захочешь, сама какое-то время в нем поживешь... Там и вправду очень красиво. Леса вокруг густые, еловые – со стороны посмотришь, и кажется, что они непроходимы, настолько густы и темны. А еще, когда я была там, бабушка угощала нас зеленым медом. Представляешь? Я в первый раз видела такой...
- Но почему она выбрала меня? Я же ее совершенно не помню...
- Мы с отцом сами удивились. Никогда в жизни она не говорила о таких своих планах. Только один раз обмолвилась – когда мы предлагали ей переехать в город – мол, не отпустит ее этот дом. Уж что она имела в виду, я не знаю.
*
Александр Троицкий знал, что выйдет на волю раньше, чем закончится его срок. Все время, которое он прожил в коло-нии общего ре-жима, он вел себя безупречно. Чтобы придраться к нему – нужно было долго искать повод.Троцкий не возражал, «не нарывался», добросовестно исполнял любую порученную ему работу, в ссоры с другими не вступал. Через какое-то время стал библиотекарем – кому ж и заниматься книгами, как не писателю...А еще он сочинял сценарии для самодеятельности. И по просьбе других закл-юченных писал им прошения о помиловании. За это с ним делились кое-чем из посылок, Троицкий никогда ничего не вымогал, что давали, то и брал. Как ни странно – у него и на воле остались поклонницы, вероятно их тронула его «романтическая история», они и организовывали ему передачи.
К тому времени, как его выпустили на свободу, Троицкий хотя и выглядел гораздо хуже, чем до заключения, но в целом, здоровье сохранил, что в таких условиях было трудно.
Но у него была цель, она его и вела. Если прежде Троицкий считал, что он исписался, выгорел – и ни на что больше не способен (а жажда славы не давала ему покоя, ради нее он и затеял опасную игру с подвалом), то теперь все переменилось. Он ощутил это еще в ту пору, когда ждал суда. Похоже то, что он всегда считал наивным и недостоверным - оказалось правдой. Лишения, скудное и убогое существование – каким-то образом пробуждают жажду творить. Словно воображение хочет компенсировать тебе то, чего ты лишен.
... В одну из ночей, когда Троицкий ворочался на жесткой постели, под тонким пыльным одеялом, ему неожиданно привиделся сюжет будущей книги. Именно привиделся – он словно посмотрел кино, которое развернулось перед его глазами – с первого до последнего кадра.
Главных героев там было два – он и Мария. И там, в той истории, которую сочинил его бо-льной мозг – он отпр-авил девушку на тот свет, поквитался с ней за все, что она сделала – разрушила его жизнь, обрекла на годы заклю-чения... О, там он поквитался с ней жес-токо...
И после того - всё время, что пришлось ему отсидеть, Троицкий мысленно сочинял этот роман, дополняя его новыми сценами. Он ничего не записывал. Память, лишенная внешних впечатлений – впитывала, сохраняла каждую фразу. Троицкий не мог допустить, чтобы кто-то прочел его историю,но сам он мог бы закрыть глаза –и пересказать ее наизусть. Он не сбился бы ни в одном предложении.
Это был его лучший роман, он хорошо разбирался в таких вещах. Когда Троицкого выпустили на волю, он мог бы еще «остаться вегетарианцем». Сесть за компьютер, записать то, что хранилось до поры до времени в его голове – отослать эту вещь издателю... Нет сомнений, что ее напечатали бы. Более того, книга бы «зашла». Она доказала бы всем, что Троицкий не исписался, что он действительно большой талант! Вернулась бы известность, он получил бы хорошие деньги...
Но он жаждал иного.
На свободе он оказался «гол как сокол». И вместо того, чтобы узнать, где находится его собственная дочь (за все время Алина не прислала ему ни одного письма, и ему было неизвестно, как сложилась ее судьба) Троицкий стал наводить справки о Марии. Осторожно, чтобы не вспугнуть не девушку. Он был уверен, что для нее их встреча не прошла бесследно. Наверное, до сих пор вздрагивает от упоминания его имени.
Через некоторое время он уже знал адрес Марии, но не торопился показаться ей на глаза. А когда все-таки решил предпринять кое-какие меры, выяснилось, что девушка уехала. И не одна – она забрала с собой его дочь.
Он сорвался бы за ними тотчас в эту трек-лятую деревню, но за годы, проведенные в неволе, научился держать себя в руках. И теперь словно прохаживался кругами, подбирался в добыче, думал, кто сможет разузнать о жизни Марии – как можно подробнее, но так, чтобы девушка не насторожилась.
И, в конце концов, понял, кто ему поможет.
...Алексея он знал давно. Это был человек из той его, прежней жизни. Тогда он был совсем молод, может быть, поэтому, история Троицкого не поразила его, не осталась в памяти – у молодости свои интересы. Парень учился в институте,а Троицкому помогал с компьютером – починить ли что-то, новую ли программу установить. Был, своего рода технической ско-рой помощью.
Теперь же в жизнь Алексея пришла своя бе-да. Парень собрался жениться и сам не верил, что такая девушка дала свое согласие на брак. За Настей бегали многие ребята – она была очень красивой, и весьма уверенной в себе, этакая королева.
Родители Алексея были далеко не в восторге от его выбора, пророчили, что с Настей ему придется трудно.
- Она всю жизнь станет смотреть на тебя и думать, что выбрала не того, могла бы найти кого-то покруче..., –говорила мать, – Лешенька, не обижайся. Покруче – это не значит лучше, просто побогаче, повлиятельнее... И я оговорилась – не всю жизнь, а до той поры, пока она от тебя не уйдет. Настя сменит многих, пока хоть немного не остепенится.
Алексей подсмеивался над словами матери, а в душе боялся задуматься над ними.
...В командировку его послали перед самой свадьбой. Он торопился окончить все дела, думал, что Настя, должно быть, сердится, что он уехал в такое время...И он решился на сумасбродство. Деньги, которые откладывал, потратил на очень дорогое кольцо. Обручальное он, само собой, наденет Насте на палец, но вот этот перстенек с бриллиантом пусть будет овеществленной толикой его любви.
... Из командировки он вернулся на два дня раньше – хотел сделать невесте сюрприз. И еще на пороге квартиры услышал голос лучшего друга.
Когда же он отпер дверь... Не приходилось сомневаться в том, что здесь происходило. Друг застыл соляным столбом, а Настя даже оправдываться не пожелала – усмехнулась только. Она сидела за столом в одной ночнушке, катала по столу крошки хлеба и смотрела на Алексея с вызовом. Мол, ничего не поделаешь, съешь и и это... Слишком любишь, не сможешь не простить.
Алексей сунул руку в нагрудный карман, достал коробочку с кольцом и подал другу.
- Держи... Можешь встать на колени и сделать ей предложение. Я вам мешать не буду.
...Оставалось подхватить дорожную сумку, что стояла у двери – и уехать к родителям.
Отец и мать видели, что сын хорохорится, не желает признавать, как ему больно – и решили отправить его проветриться, сменить обстановку.
К бабушке, в ту самую деревню.
Когда Троицкий узнал об этом, то решил про себя, что они поедут вместе.
Продолжение следует
Это мне врезку прислали для следующего рассказа "За два дня до свадьбы, Алексей спешил из командировки, сделать сюрприз невесте. А едва подойдя к двери, услышал голос лучшего друга. Его поступок поверг в шок…" я ее сюда вставила