Однако сводить мотивы конкистадоров исключительно к жажде наживы и авантюризму было бы чрезмерным упрощением. Система конкисты работала так эффективно еще и потому, что она умело сочетала личные интересы завоевателей с интересами государства и идеологическими установками эпохи. Роль испанской короны и католической церкви в этом процессе нельзя недооценивать.
Хотя конкиста была полем для частной инициативы, она не была анархией или разбоем в чистом виде (в отличие, например, от пиратства). Королевская власть играла ключевую роль, придавая действиям конкистадоров легитимность. Капитуляция, подписанная королем, превращала авантюриста в официального представителя короны, а его поход – из грабительского набега в государственное предприятие по расширению владений и распространению истинной веры. Это было крайне важно для самих конкистадоров. Они пришли в Новый Свет не для того, чтобы награбить и исчезнуть, как пираты, а чтобы остаться, стать хозяевами новых земель, основать города, передать свои владения и титулы по наследству. Они хотели быть не изгоями, а уважаемыми членами общества, основателями новой знати. И только королевская власть могла даровать им этот законный статус и признание их заслуг.
Пираты Карибского моря, при всей их смелости и энергии, были неспособны к длительным кампаниям и созидательной деятельности. Их целью был захват добычи и ее немедленный дележ. Конкистадоры же, действуя под эгидой короны, были готовы годами терпеть лишения, основывать поселения, организовывать управление на завоеванных территориях. Сознание того, что они действуют от имени короля и их приобретения будут узаконены, придавало им сил и упорства.
Не менее важным был и идеологический фактор. Эпоха конкисты совпала с периодом Контрреформации, религиозного рвения и борьбы с «неверными». Конкистадоры, как и большинство испанцев того времени, были искренне верующими католиками (или, по крайней мере, считали себя таковыми). Идея служения Богу, распространения христианства среди язычников Нового Света была для них не пустым звуком, а реальным и мощным мотивом. Они видели себя воинами Христовыми, продолжателями дела Реконкисты, несущими свет истинной веры диким народам. Конечно, это часто служило удобным оправданием для насилия и грабежа, но отрицать наличие религиозного фактора в их мотивации нельзя. Знаменитый призыв Кортеса к своим солдатам перед походом на Теночтитлан, где он говорит о возможности «сослужить службу Богу и королю и обогатиться», очень точно отражает эту триаду мотивов: Бог, король, личная выгода. И хотя для многих, возможно, личная выгода стояла на первом месте, две другие составляющие придавали их действиям высший смысл и оправдание в собственных глазах и глазах современников.
К этому добавлялась и национальная гордость. Испания в XVI веке была на пике своего могущества, становясь первой мировой империей. Конкистадоры осознавали себя представителями великой нации, совершающими деяния, которые войдут в историю. Они гордились своей принадлежностью к Испании, своей верой, своей культурой. Осознание величия своей миссии – утверждения власти испанского короля и католической веры на новых континентах – также служило мощным источником энергии и готовности к самопожертвованию.
Таким образом, необыкновенная энергия конкистадоров питалась из сложного сплава факторов: духа переломной эпохи, открывшей невиданные возможности; притягательной силы и вызова бескрайних пространств Нового Света; и уникальной системы организации конкисты, удачно сочетавшей частную инициативу, жажду наживы, стремление к славе с идеями служения королю, отечеству и вере. Именно это сочетание позволило горстке смельчаков совершить то, что казалось невозможным – покорить две огромные империи и изменить ход мировой истории.
Lace Wars