Когда я была маленькой, у нас дома жила бабушка Зина. А если по-немецки — Зельма. Папина мама. Женщина, которая умела делать всё и чуть-чуть больше. Она была как мультиинструменталист в мире рукоделия — пряла, шила, вязала, вышивала, работала с мехом. Думаю, если бы ей дали камень и верёвку, она бы и из этого что-то смастерила.
Самым загадочным и волшебным объектом в её комнате был сундук. Не из сказок, не с гнутой крышкой, замками и драгоценностями. А самый обычный, советский, с плоской крышкой и выкрашенный коричневой эмалью — той самой, что для полов. Но не судите по внешности: это была настоящая сокровищница, как кабинет Дамблдора в Хогвартсе.
Сверху на нём лежали пледы, одеяла и что-то ещё. Но стоило бабушке снять этот многослойный пирог — начиналось настоящее волшебство. Там было всё! Пряжа, нитки, отрезы дефицитной ткани, ленты, кружева, пуговицы, бисер в пакетиках, в бусах, снизках и в таинственных узорах, пришитых к тёмному сукну. Тогда я не знала, но теперь понимаю: это были будущие унтайки. Хотя "будущие" — громко сказано. Бабушка собиралась заняться вышивкой, но, кажется, вечно не успевала. Ну или, как и все мы, просто «копила вдохновение».
А ещё у неё была прялка. Настоящая! С механической педалью. Стояла в углу комнаты, и в детстве я устраивала спектакли: сидела рядом, как будто пряла. Вместо веретена — карандаш, вместо нитки — фантазия. И, знаете, получалось не хуже, чем в реальности.
Все мои детские шапки были сшиты бабушкой. Меха и шкуры были свои, собственной выделки, добытые папой и дедушкой. Потому что они были охотниками.
Моя любовь к рукоделию — это не просто хобби. Это в крови. Это в ДНК. Я умею не только вязать. Я шью, вышиваю, плету, и если очень надо — и мех прилажу.
Когда мне было четыре, бабушка с дедушкой уехали с Севера в Стерлитамак. Сундук они не забрали, но всё, что в нём было — увезли. А я осталась с ощущением, что сундук всё ещё у нас. Потому что память — штука упрямая.
Прошли годы. Моей дочке — тоже четыре. Бабушки уже не было. Мы поехали в Стерлитамак к дедушке. И вот он достаёт из закромов коробки и пакеты, а в них: ножницы портновские, проржавевшие, но такие, что современные обзавидуются. Пакет с тем самым бисером. И — новая советская электропрялка. В коробке. Нетронутая. Наверное, купили её уже в Башкирии, но бабушка так и не воспользовалась. Я забрала всё. Почти. Прялку не взяла. А теперь жалею. Так жалею, что иногда захожу на Авито просто посмотреть, а вдруг та самая прялка там.
Возможно, когда-нибудь я куплю её. Не потому что она мне очень нужна — а как память. Как символ. Как бабушкин сундук, в котором всё началось.