Проводник отказался идти дальше. Было жарко и тревожно. Внутри давящее чувство, будто за тобой наблюдают из зарослей. Местные называли этот район "землёй духов". Туристы знали, что это территория племени Короваи.
Среди густых лесов Папуа до сих пор живут люди с дикими обычаями. Говорят, они не просто изолированы – они едят людей.
Звучит как выдумка? Возможно. А может – нет. Потому что реальность, как и джунгли, нередко скрывает больше, чем показывает.
Но может ли подобное происходить сегодня – в эпоху камер, спутников, интернета? И самое главное – почему никто это не запрещает?
Каннибализм всегда пугал. Не потому, что это варварство – а потому что это слишком похоже на то, что человек способен сделать.
На заре цивилизаций ритуальное поедание человека было не дикостью, а сакральным актом. В древнем Египте, у ацтеков, у племён Африки – считалось, что поглотив врага или родственника, можно перенять его силу, память, дух.
Даже Европа не была исключением. В 16-18 веках в аптеках можно было купить порошок из черепов. Пили его от эпилепсии. Настойка на мумифицированной плоти? Тоже практиковалась. И это – не где-то в пещерах, а в университетских кругах.
Однако есть важное различие. Мифический каннибализм – это образ, пугало, созданное культурой. Реальный – почти всегда имел ритуальное, а не гастрономическое значение.
Короваи (Папуа, Индонезия)
Это племя известно своими домами на деревьях и пугающей репутацией. Согласно их верованиям, среди людей могут скрываться колдуны, пожирающие души. Когда община считает, что кто-то из её членов – колдун, то его съедают. Не ради еды. А ради очищения.
Многие этнографы спорят: остались ли эти практики в реальности? Или это часть "шоу" для белых туристов? Тем не менее, даже в 21 веке появляются свидетельства о случаях ритуального каннибализма.
Государство Индонезия официально не вмешивается. Короваи признаны "изолированным народом" с правом на традиционный уклад. Так что запретов нет – есть лишь граница между двумя мирами: современным и тем, что держится на преданиях.
Агхори (Индия)
В самом центре духовной Индии, среди пепельных берегов Ганга, живёт кастра аскетов – агхори. Это не племя в привычном смысле. Скорее, орден. И у них – особое отношение к каннибализму.
Агори практикуют ритуальное соединение с бренностью. Некоторые едят плоть умерших – они берут то, что уже мертво. Могут пить воду из черепов, жить на кладбищах, покрываться пеплом сожжённых тел. Всё это – не безумие, а путь к освобождению от страха.
Власти Индии закрывают на это глаза. Формально – запрещено. Но по факту – традиции трогают неохотно. Уважение к духовным практикам сильнее любой нормы. Особенно, когда речь идёт о тысячелетней культуре.
Вари (Бразилия)
Когда этот мир покидал кто-то из племени Вари, его тело не хоронили. Его ели. Но не с жестокостью, а с почтением. Это был акт любви, последний способ быть вместе. Они считали: оставить тело гнить – оскорбление. Съесть – значит, впустить дух умершего в живых.
Практика исчезла в 60-х, после прихода миссионеров. Но в памяти племени – это всё ещё не варварство. Это – тепло и скорбь. Такой способ прощания.
Яномами (Амазония)
Яномами не режут тела. Они сжигают останки, собирают пепел, смешивают его с банановым супом – и съедают. Это эндоканнибализм. Не жестокий, а символический.
Для них это не смерть – это трансформация. Это способ дать умершему возможность продолжить путь среди живых. Через тело. Через ритуал.
Почему никто не вмешивается
И здесь возникает вопрос: если это правда – почему никто не вмешивается?
Ответ – сложный. С одной стороны, лишение жизни человека в любой стране считается преступлением. С другой – если речь идёт не о насилии, а о ритуале, и это часть культуры изолированного сообщества – вмешательство может быть сочтено нарушением прав народа.
В ООН действует принцип: коренные народы имеют право сохранять свою идентичность. Даже если она не вписывается в привычную нам мораль.
Кроме того, многие случаи сложно подтвердить. Они происходят в джунглях, вдали от камер, в тишине вековых обычаев. И даже если их зафиксировать – разве цивилизация имеет право навязывать своё понимание добра и зла другим мирам?
Некоторые племена, в том числе Короваи, осознали: миф о дикости привлекает туристов. А значит – деньги. Фотографии с "охотниками на людей" продаются. Экспедиции с "адреналином" бронируются задолго.
Учёные спорят. Есть свидетельства, есть сомнения. Но точно ясно одно: мы склонны верить в страшное. Особенно если это не про нас.
Каннибализм – это не только про еду. Это – про веру, про любовь и страх.В разных точках планеты люди по-разному прощаются с мёртвыми, борются с злом, осмысляют бытие. Нам это кажется диким. Им – естественным.
И может быть, важно не то, насколько чуждо нам их поведение. А то, насколько мы готовы видеть в них не "дикарей", а носителей древнего, непонятного, но настоящего мира.
Мира, где даже каннибализм – не варварство, а ритуал. Не жестокость, а путь. И пока мы смотрим на них как на диковинку – они смотрят на нас с тем же недоумением. Ведь мы – для них такие же странные, как и они – для нас. Вот еще почитайте: