По случаю семидесятилетнего юбилея самого крупного космодрома планеты Байконура вспомнился мой знакомый военный инженер Дмитрий Глотин (1929 - 2020), заместитель руководителя региональной организации ветеранов ракетных и космических войск.
Имевший отношение к космодрому в период самых знаменательных событий, Дмитрий Панкратьевич - . один из немногих пермяков, которому довелось, как он писал, быть причастным к запуску космонавта № 1, встречать его после исторического полёта в Куйбышеве.
После учебы в институте он был призван в армию и зачислен слушателем 5 курса факультета реактивного вооружения Артиллерийской академии имени Дзержинского. Окончив её, был назначен инженером на полигон Капустин Яр, затем переведен на должность старшего инженера испытателя полигона в Тюра Таме, ставшего потом легендарным Байконуром.
Часто Дмитрий Панкратьевич приносил свои интересные материалы для публикации в газету, где я тогда работал. (Очень сожалею, что во время встреч я не озаботился фотографированием ветерана.) Вот одно из воспоминаний Дмитрия Панкратьевича Глотина:
Я с 1958 года работал военпредом на заводе «Прогресс» в Куйбышеве и уже в 1960 году бывал на московском заводе, на котором осваивали технологию изготовления космического комплекса «Восток». Там сборочный цех посещала первая шестерка кандидатов в космонавты. Они знакомились с будущим своим кораблём «Восток». За три месяца до полёта в космос я впервые услышал о будущем космонавте Юрии Гагарине.
Первый отряд космонавтов был организован 7 марта 1960 года. Каждый кандидат в космонавты кроме физических качеств должен был «обладать высокой нравственностью и гражданской ответственностью и быть некурящим». В аттестации Ю. А. Гагарина от 23 августа 1959 года записано: «Постоянно уверен в себе. Уверенность всегда устойчива, трезво рассудителен, вежлив, тактичен, аккуратен, вынослив, целеустремлен. Прекрасная память, чистосердечен, гармонично развит, наделен беспредельным самообладанием. Тренировки переносит легко, работает результативно».
Первоначально полет человека в космос планировался уже на 5 ноября 1960 года. Но тогда из пяти беспилотных кораблей успешно выполнил поставленную задачу лишь один с экипажем животных собаками Белкой и Стрелкой. После таких результатов министр обороны и главком ВВС потребовали провести два успешных пуска беспилотных космических кораблей с собаками. В космос были отправлены Чернушка и Звездочка. Не все знают, что каждая собака летала с манекеном человека в кабине. При посадке манекен катапультировался, а собаки приземлялись в спускаемых аппаратах при повышенных перегрузках. И только после этих двух успешных пусков (оба корабля приземлились в заданном районе) стал возможен полет космонавта.
Риск, тем не менее, был огромен. Юрий Алексеевич уходил в космический полет, когда из семи беспилотных запусков кораблей «Восток», предшествовавших его полету, успешных было всего три. Два аварийных полета были по вине космического корабля и два по вине ракеты-носителя. Ракета-носитель «Восток» и особенно ее третья ступень прошли небольшое количество летных испытаний и, как показали результаты этих испытаний, в ракете были скрытые конструктивные дефекты, приводящие к авариям в полете.
На ракете-носителе «Восток» не было системы аварийного спасения экипажа. Она появилась только на ракете-носителе космического корабля «Союз». Кроме того, на космическом корабле «Восток» отсутствовала система мягкой посадки, которая гарантировала бы сохранность жизни и здоровья экипажа корабля при отказах системы катапультирования космонавтов.
В успешном полёте первого космонавта не были уверены даже руководители страны. На возможные случаи положительных и отрицательных результатов были разработаны и представлены в ЦК КПСС три опечатанных пакета. Их можно было вскрыть и озвучить в сообщении ТАСС по звонку из Кремля через 40 минут после запуска космического корабля с космонавтом на борту. Текст первого пакета был торжественный — об успешном полете, присвоении звания, с фотографией и биографией космонавта. Второй пакет содержал сообщение ТАСС о невыходе корабля на орбиту и о приземлении или приводнении его на территории зарубежной страны. В нем излагалась просьба к народам и правительствам стран об оказании помощи в спасении космонавта. В третьем пакете сообщалось о трагической гибели космонавта. Через 40 минут после выхода на космическую орбиту пилотируемого корабля «Восток» диктором радио Юрием Левитаном был озвучен текст первого пакета. Два остальных были уничтожены.
После утверждения 10 апреля 1961 года государственной комиссией Юрия Гагарина на полет в космос, понимая громадный риск полета, он ночью написал своей семье предсмертное письмо. Затем это письмо находилось в его служебном сейфе до трагической даты, когда Юрий Алексеевич погиб в тренировочном полете 27 марта 1968 года. Оно было опубликовано с разрешения его семьи 12 апреля 2011 года.
20 марта 1961 года на космодром «Байконур» выехали шесть кандидатов в космонавты: Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Нелюбов, Карташов. Здесь они впервые встретились с ракетой-носителем и присутствовали при запуске космического корабля с собакой Звездочкой 25 марта. Это был последний беспилотный полет космического корабля перед историческим полетом человека. Звездочка успешно приземлилась в Фокинском районе на юге Пермской области.
12 апреля Юрий Гагарин был спокоен, поднявшись на лифтовую площадку, он сказал: «До свиданья, Земля, до свиданья, друзья!»
Я в это время по полуторачасовой готовности к пуску по распоряжению моего начальника находился в Куйбышеве на узле высокочастотной связи, следил за всеми замечаниями по подготовке ракеты-носителя через двух моих подчиненных, которые находились в это время на космодроме. Вспоминаю, что никакой торжественности в этот день не наблюдалось. Это была наша обычная работа — и она была успешной. Но даже её в этот день мы не отметили…
Гагарин должен был в полёте заполнять бортовой журнал. Но привёз его на Землю почти пустым. Космонавт пояснил это тем, что сделал единственную запись, но карандаш был плохо привязан и в невесомости улетел. Согласно полетному заданию Юрий Алексеевич принял пищу и выпил воду. После на госкомиссии он докладывал, что старт ракеты был плавный, не принес ему неприятных ощущений. Неприятные ощущения были только тогда, когда корабль входил в тень Земли. А самым тревожным моментом является период, когда спускаемый аппарат входит в плотные слои атмосферы. В это время сгорает и плавится его теплозащитное покрытие, образуется огненный шлейф пламени длиной до 15 метров. При этом создается впечатление, что ты сидишь на костре, что вот-вот оболочка спускаемого аппарата расплавится и ты погибнешь. (То же самое рассказывали все космонавты, которые летали в космос на пилотируемых кораблях «Восток», «Восход» и «Союз». Причем такое ощущение создается не только в первом полете, но и во всех последующих.)
Из-за нештатной ситуации перед посадкой спускаемый аппарат приземлился в 110 километрах от расчетной точки (вместо намеченной Волгоградской области — в Саратовской, в районе города Энгельса). Тем не менее, когда Гагарин, доставленный в штаб ракетного дивизиона ПВО, по телефону связался с командиром дивизии, он просил передать главкому ВВС, что «приземлился в заданном районе, задачу выполнил, чувствую себя хорошо». Здесь, кстати, он узнал, что министр обороны Р. Я. Малиновский присвоил ему внеочередное звание майopa.
Из Энгельса Гагарина доставили в Куйбышев. Почему именно туда, а не в Москву? Он должен был доложить результаты полета госкомиссии, пройти необходимый медицинский контроль и адаптацию на Земле. А в Куйбышеве как раз находится завод «Прогресс», который изготавливает ракеты-носители всех пилотируемых космических кораблей и имеет свой аэродром, способный принимать все типы отечественных самолетов. С Байконура сюда и прибыли члены госкомиссии, дублер Герман Титов. Это был уже вечер.
Тогда я впервые и увидел Гагарина. Он был в спортивном костюме и докладывал председателю госкомиссии К. Н. Рудневу о выполнении полётного задания. Там, на аэродроме, Сергей Павлович Королев представил меня Юрию Алексеевичу Гагарину, при этом сказал:
— Благодаря этому майору ты оказался на орбите.
Юрий Алексеевич пожал мне руку.
Затем была встреча с представителями общественности двух авиазаводов. После Гагарин и Титов с членами госкомиссии выехали на дачу Куйбышевского обкома КПСС.
А уже там лучшие портные гарнизонного aтелье шили всю ночь ему комплект парадной военной одежды. Интенданты Приволжского военного округа к утру доставили на дачу новые ботинки, галстук, носки.
На следующий день с 9 часов 30 минут до 12 часов Гагарин с записью на пленку магнитофона докладывал госкомиссии о своем полете в космос. Как показалось мне, он завысил параметры перегрузки, которые перенес в полете, — с 3 g на 5 g, при спуске с 8 g на 10 g. Я доложил о фактических показаниях приборов. Полемики не было. (Все следующие 5 космонавтов, которые при мне докладывали на госкомиссии, эти параметры не озвучивали.)
Послe заседания госкомиссии Ю. А. Гагарин ответил на вопросы журналистов. Любопытно, что в их последующих сообщениях не указывалось место пребывания космонавта в Куйбышеве, а назывался «город на Волге». Кстати, доклад госкомиссии и пресс-конференция фиксировались на ленту магнитофона. Один из корреспондентов тогда написал, что магнитофон (катушечный) был огромный, в половину письменного стола. Это было преувеличением — магнитофон имел размеры полметра на полметра, но он был изношенным. На последующих встречах космонавтов этот старый скрипучий магнитофон почему-то не был заменен.
Потом в Куйбышеве на аэродроме, на заседаниях госкомиссии и в сборочном цехе завода «Прогресс» я встречался с Юрием Гагариным еще несколько раз.
...А в июле 1963 года я вместе с семьей «дикарями» отдыхал в Крыму в Гурзуфе. Примерно через три дня после нашего приезда в санаторий Министерства обороны приехал Гагарин с семьей. В отдельные дни по территории города он ходил в военной форме. Эпизодически мы общались. Как-то встретились на набережной. У нас был фотоаппарат «Смена-2» - мой подарок старшему сыну за успешное окончание первого класса. (К сожалению, обе пленки, тогда зафотографированные, при проявке исчезли.)
Гагарин снял с себя авиационную фуражку и надел на голову моему младшему сыну, которому было 4 года, со словами: «Будешь летчиком». (Его слова оказались пророческими — сын окончил аэрокосмический факультет ППИ и Космическую инженерную академию имени Можайского и 25 лет носил летную форму.) Гагарин предложил мне вместе с ним встретиться с ребятишками в пионерском лагере «Артек», но я отказался из-за режима секретности — не имел этого права.
Тогда же на море в районе пляжа санатория произошел интересный случай. Ночью в 50 метрах от берега всплыла морская мина времен Второй мировой войны — диаметром в два метра, по оценке специалистов. После этого был трехбалльный шторм, моряки-пограничники только на третий день сумели её подорвать. Все это время никого не пускали на пляж. Мы лишь в бинокль наблюдали за работой саперов в море. Среди местного населения распространился слух, «что это американцы решили убить Гагарина».
К сожалению, в те годы, когда мы встречались с Гагариным, не было моды брать автографы. Да и, кроме того, кто ж мог знать, что Юрий Алексеевич погибнет в 34 года…
#Байконур#Юрий Гагарин#Дмитрий Панкратьевич Глотин#Космос#