Глава 8
Проводив гостя, Надежда ещё долго думала об их разговоре и отчаянно пыталась вспомнить лицо Степаниды Дмитриевны, но так и не смогла. Зато она вспомнила свои ощущения, глядя на эту пожилую женщину, она воспринимала её как бабушку, ещё ей запомнилось, что, сидя в огромном кресле, та всё время потирала колени, видимо, они у неё болели.
Взяв лист бумаги, Надя написала себе, что именно должна сделать в ближайшие два-три дня. Долго думала, за сколько продать корову и двадцать пять кур и что делать с деньгами. Потом решила, поскольку и корова, и куры принадлежат не только ей, но и Мише и Зойке, полученные деньги положит им на счёт в равных долях. Дом продавать не будет – это память не только о родителях, но и о дедушке с бабушкой.
Список получился внушительным, но её это не пугало, поэтому на следующее утро Надя пошла к соседке
– Тётя Поль, доброе утро!
– Здравствуй, Наденька! Чего так рано?
– Хочу корову свою продать и курочек
– Чего это вдруг?
– Надо в город ехать, работу искать, у меня деньги заканчиваются, здесь ждать нечего
– Это да, одни старики остаются, нам-то уж ничего не надо. Ладно, за водой пойду, баб встрену и скажу всем.
– Спасибо.
К вечеру к ней пришла соседка, живущая напротив
– Хозяйка, выходи.
Надя вышла, накинув шаль на плечи.
– Корову у тебя хочу купить, знаю, молока много даёт, а у меня внуки приезжают, продаж тысяч за восемьдесят?
– Нет, Нина Николаевна. Не меньше чем за 120 тысяч.
– Чего это так дорого?
– Коровка стельная, у вас приплод ещё будет за эти деньги, вообще я хотела за 150 тысяч продать. Корова у нас молочная, дойная. Все справки имеются, что здоровая.
– Покажи мне вашу Зорьку, правда ли стельная?
– Зачем же обманывать буду.
Коровка была чистая, и Надежда правду сказала.
– Ладно, завтра с мужем придём, готовь её.
– Приходите.
А утром пришла женщина за курами
– Надь, как несутся ваши куры
– Двести, двести пятьдесят яиц в год, не меньше.
– Сколь их у тебя?
– Двадцать пять. По шестьсот рублей за курицу. Они вон какие справные.
– Да вижу я. Сейчас муж подъедет на лошади, заберём.
Так, Надежда за два дня распродала всю живность. Пусто и тихо стало во дворе, она даже всплакнула. – Совсем одна – подумала женщина. Она так быстро привыкла к одиночеству. Сначала оно её пугало, тогда ещё сильна была привычка жить с кем-то. Но спустя совсем немного времени, она начала ощущать всю прелесть свободной жизни и осознавать её плюсы. Никто не треплет нервы, не играет на чувствах, не пользуется твоей добротой. Она принадлежала только себе и зависела от себя, и подвести её могла только она сама. Но она сама себе не враг и никогда себя не подведёт. Сейчас она направляет свою жизнь в новое и стабильное русло. С этого начнётся лучшее время в её жизни.
Когда деньги за продажу живности были на руках, она оформила вклады на сестру и брата и положила каждому по шестьдесят семь с половиной тысяч рублей. Теперь её душа была спокойна и её никто не сможет обвинить в том, что она забрала общие деньги. В доме было чисто, огород перекопан, продукты в погребе, можно уезжать.
– Тётя Поль, я поехала. Присматривайте за домом, если что-то случится, звоните из сельсовета или почты, номер телефона свой я вам оставила.
– Ладно, не переживай, присмотрим. Дай бог, найти тебе работу.
Закрыла калитку, в последний раз посмотрела на дом, поклонилась, смахнула слёзы и пошла, не оглядываясь на остановку автобуса.
– Правильно ли я поступаю? – спрашивала она у себя. Имею ли я право бросать родительский дом?
Но она знала ответы на эти вопросы, всё она делает правильно, иначе ей не выжить. Город встретил её шумом улиц, огромными толпами народа, снующими в разные стороны машинами, большими и маленькими. У каждого были свои дела и проблемы, и никто ни с кем не здоровался. В деревне всё было ясно и понятно, и если она была одна в доме, то здесь одна в целом городе, в котором знала только одного человека- Марка Семёновича.
Чтобы не плутать по городу, Надя взяла такси и, показав шоферу адрес, села с ним рядом. До центра ехали минут двадцать
– Вот ваш дом – сказал таксист.
Мужчина помог выгрузить багаж, получил деньги и, попрощавшись, уехал. Подъезд был чистым, даже стояли в кадках огромные пальмы и сидела женщина
– Вы к кому, гражданочка?
– Мне на девятый этаж, в квартиру к Степаниде Дмитриевне.
– Так, она умерла
– Я знаю, она моя тётя, оставила мне квартиру, теперь там буду жить я. Зовут меня Надежда Григорьевна Еремина.
– Проходите к лифту и нажимайте на кнопку девятого этажа.
– Спасибо, я разберусь.
Дрожащими руками она открыла квартиру, поставила в прихожей чемоданы и, сняв обувь, прошла внутрь. Таких хором она ещё не видела. С каким вкусом всё было обставлено, как всё было продумано до мелочей. Толкнув двери в ванную комнату, она увидела огромную угловую ванну, красивые полочки, на которых стояли разные бутылочки. Приблизившись, она прочитала: шампунь укрепляющий, гель для душа Ванильный, крем для ног, крем для рук, дезодорант.
– Сколько всего! – подумала Надежда.
Туалет был рядом. Она ходила и ходила по квартире как по музею и не могла насмотреться.
– Спасибо, тётя Степанида за такой роскошный подарок, сама бы я не смогла купить такую квартиру. Открыв форточки, чтобы проветрить помещения, она присела на диван и почувствовала, что устала. На кухне включила холодильник, вынула из сумки яйца, хлеб, масло и сметану. Не забыла про варенье: клубничное, малиновое и сливовое, баночку огурцов и помидоров и немного картошки. Глядя на эти продукты, ей было тепло, эта тонкая ниточка ещё соединяла её с родным домом тем самым, где она родилась и прожила всю свою жизнь.