Солнце лениво пробивалось сквозь занавески, рисуя на полу полосы света. Я проснулась, чувствуя привычную тяжесть в груди. Мечта о собственной квартире, о тишине и уюте, где мы с Вовкой будем хозяевами, казалась такой далекой, почти нереальной. А реальность… Реальность – это скрип половиц, запах жареной картошки со свекровью на кухне и ее колючий взгляд, который словно говорил: "Ты здесь лишняя".
Я тихонько встала, стараясь не разбудить Вовку. Он спал, разметавшись по кровати, с блаженной улыбкой на губах. Мой мечтатель, мой романтик, мой вечный ребенок. Он витал в облаках, строил воздушные замки, но вот приземлиться и взять на себя ответственность… С этим у него были проблемы.
Я прошла в комнату, где стоял мой старый шкаф. Там, под стопкой выцветших свитеров, в потертой деревянной шкатулке, хранилась моя маленькая, но такая важная тайна – деньги на первый взнос. Каждый месяц я откладывала, отказывая себе в мелочах, в надежде, что когда-нибудь мы сможем вырваться из этого душного гнезда.
В тот день я собиралась пойти в банк, чтобы положить очередную порцию сбережений. Предвкушение щекотало нервы. Я уже представляла, как мы с Вовкой будем выбирать обои, как будем обустраивать нашу кухню…
Но когда я открыла шкатулку, сердце мое оборвалось. Она была пуста.
Я бросилась в комнату, где спал Вовка. Он сидел на кровати, потирая глаза, и улыбался.
– Доброе утро, солнышко! – пропел он.
– Вовка… Где деньги? – голос мой дрогнул.
Он смущенно заерзал.
– Ну… Я… Купил машину.
Я остолбенела. Машина? В кредит? Без моего ведома?
– Ты… Ты что? – выдавила я.
– Ну, понимаешь… Я давно мечтал. Хотел сделать тебе сюрприз. – Он попытался обнять меня, но я отшатнулась.
– Сюрприз? Ты украл мои деньги! – крикнула я, и слезы хлынули из глаз.
– Да не украл я! Просто… Ну, ты же знаешь, как я люблю быструю езду! А квартира… Подождет.
– Подождет? – повторила я, захлебываясь в рыданиях. – А ты подумал, что я копила эти деньги? Что это была моя мечта?
– Ну, ты же всегда говорила, что главное – это мы, а не какие-то стены.
– Он попытался оправдаться, но его слова звучали жалко и неубедительно.
– Главное – это мы?
– Я усмехнулась сквозь слезы.
– А ты подумал о моих чувствах? О том, что я чувствую себя здесь, как в клетке? Что я мечтаю о свободе?
В этот момент в комнату вошла свекровь. Она, как всегда, была в своем репертуаре – с осуждающим взглядом и ехидной улыбкой.
– Что тут за шум? – спросила она, глядя на меня с презрением.
– Опять скандал?
Я не выдержала.
– Да, скандал! – крикнула я.
– Ваш сынок купил машину на мои деньги! На деньги, которые я копила на нашу квартиру!
Свекровь ухмыльнулась.
– Ну
, что ты хотела? Мужчина должен жить в свое удовольствие! А ты, глупая, думала, что он будет всю жизнь под твоей юбкой сидеть? Машина – это престиж, это статус! А квартира… Квартира – это дело наживное.
Я посмотрела на Вовку. Он стоял, опустив голову, и молчал. Он не заступился за меня. Он предал мою мечту, мои надежды, мои чувства.
– Знаешь что, Вовка? – сказала я, вытирая слезы
. – Катайся на своей машине один. Я больше не хочу жить в твоих облаках. Я хочу жить в своей квартире. И я ее куплю. Без тебя.
Вовка попытался остановить меня.
– Куда ты? – спросил он, хватая меня за руку. – Не уходи! Я же люблю тебя!
– Любишь? – усмехнулась я. – Если бы ты любил, ты бы не украл мою мечту.
Я развернулась и вышла из комнаты. Свекровь что-то кричала мне вслед, но я не слышала. В голове стучала только одна мысль: "Я справлюсь. Я смогу. Я буду жить так, как хочу".
Чемоданы были старые, видавшие виды. В них поместились лишь самые необходимые вещи: одежда, фотографии, любимая книга. Остальное – наживное. Выйдя из квартиры, я оглянулась. В окне, как потерянный щенок, стоял Вовка. Виноватые глаза, жалкая улыбка. В последний раз.
Ночь я провела у подруги. Она молча слушала мою исповедь, наливая чай и подкладывая печенье. Слова утешения застревали у нее в горле. Она знала, как долго я копила на эту квартиру, как мечтала о своем пространстве. Как надеялась, что Вовка повзрослеет.
Утром я нашла объявление о сдаче комнаты. Маленькая, но своя. С видом на старый парк и запахом свежеиспеченного хлеба из соседней булочной. Она стала моим временным пристанищем, началом новой жизни. Жизни, где я сама себе хозяйка.
Вскоре я нашла работу. Сначала нелюбимую, но позволяющую сводить концы с концами. Потом – лучше. Появились новые знакомые, увлечения. Рана от предательства медленно затягивалась, оставляя шрам. Шрам, напоминающий о том, что верить нужно только себе.
Однажды, проходя мимо автосалона, я увидела ту самую машину. Блестящую, новую. И не почувствовала ничего. Лишь легкое сожаление о потраченном времени. Я шла дальше, в свою новую жизнь. Жизнь, где вместо лаванды и несбывшихся надежд пахло свободой и свежесваренным кофе.