Эта история — как черновик для остросюжетного романа, только вот она произошла наяву, в самом сердце Советского Союза, в 1955 году, при Никите Хрущёве. Скандал был настолько грязным и нелицеприятным, что его отголоски эхом разносились по коридорам власти ещё долгие годы. Речь идёт о так называемом «Деле Гладиаторов». И нет, это не про античных бойцов на арене Колизея, а про совсем другое, куда более пикантное «сражение».
Хрущёв на трибуне, Еголин в смущении
Всё началось с того, что сам Никита Сергеевич Хрущёв, будучи тогда у руля страны, оказался на разгромном заседании Московского горкома. Он метал громы и молнии, обращаясь к провинившимся партийным деятелям. Особый вопрос у него возник к учёному Александру Еголину: «Ну, Александров-то мужик молодой, я понимаю. А ты-то в твои годы зачем туда полез?»
На что Еголин, побледнев, промямлил нечто, что навсегда вошло в историю этого скандала: «Так я ничего, я только гладил…» Именно это неловкое признание и дало делу его циничное прозвище – «Гладиаторы».
Анонимка, заставившая покраснеть ЦК
Спусковым крючком стала анонимное письмо, попавшее прямиком на стол Хрущёва. Разгневанная мать, чье сердце было разбито, поведала о настоящем притоне, где её 18-летнюю дочь, да и других наивных девушек, совращали видные деятели культуры и даже высокопоставленные партийные боссы.
«Моя дочь, девушка 18 лет, попала в большую беду, — писала она. — Подруга познакомила ее с одним пожилым, лет 60, человеком, который представился ей писателем Кривошеиным Константином Кирилловичем. Начались встречи — сначала в кино, потом в ресторанах, а потом он уговорил ее поехать к нему, он "будет читать ей пьесу".»
Мать смогла разговорить дочь, которая вдруг забросила учёбу и стала пропадать непонятно где. Узнав правду, женщина, охваченная яростью, отправилась к писателю Кривошеину. То, что она увидела и услышала в его «шикарной квартире», повергло её в ужас.
«Слушая его циничные рассуждения, я пришла в ужас, — продолжала она в письме к Хрущёву. — И все это происходит у нас в столице. Совсем он не писатель. Есть у него, кажется, две или три инсценировки, которые нигде не ставят. А денег у него много, живет он богато. Кроме квартиры есть дача под Москвой. Очевидно, главным источником существования служит квартира. По словам дочери, у него постоянно бывают какие-то пары. Среди них министр культуры Александров с киноартисткой Ларионовой, академик Еголин с какой-то 'Эллой' из театра Вахтангова, проф. Петров с 'Аней' и много других, фамилии которых моя дочь не знала. В квартире настоящий притон. Разврат, пьянка, совращение девушек.»
Особое возмущение матери вызвал тот факт, что эта «квартира» была широко известна в определённых кругах: «Особенно страшно то, что эта квартира, оказывается, широко известна среди работников искусств и литераторов. Ею пользуются, как мне сказали, многие и, очевидно, как-то оплачивают труд и гостеприимство хозяина».
Хрущёв, прочитав это, немедленно поручил разобраться с фактами секретарям ЦК Поспелову и Комарову из Комитета партийного контроля.
«Защитить диссертацию» в подпольном борделе
Расследование показало, что на даче писателя и драматурга Константина Кривошеина в подмосковной Валентиновке, а также в его московской квартире, действительно функционировал настоящий «бордель», куда заманивали студенток и молоденьких девушек из балетных и театральных училищ.
И кто же был завсегдатаем этого «злачного места»? Не кто-нибудь, а самые что ни на есть «сливки» советского общества! Среди них: министр культуры СССР Георгий Александров, члены-корреспонденты Академии наук СССР Александр Еголин и Михаил Иовчук, заместитель заведующего отделом науки и культуры ЦК КПСС Владимир Кружков, замдиректора Института мировой литературы профессор Сергей Петров и многие другие.
Ирония судьбы заключалась в том, что для своих сомнительных встреч они даже придумали «шифрованный» язык. Например, «диссертация» означала девушку, а «защитить диссертацию» — не что иное, как совратить её.
Позор и падение
Итогом расследования стала жёсткая резолюция «О недостойном поведении т. Александрова, Еголина и других». Это письмо-предупреждение было разослано закрытым порядком во все партийные комитеты страны, от самых высоких до самых низких.
В документе говорилось прямо и без обиняков: «В течение ряда лет авантюрист Кривошеин содержит притон разврата, "дом свиданий" в своей квартире и на даче, куда систематически завлекает молодых девушек и женщин, …… соблазняя их разного рода подачками и обещаниями устроить карьеру путём знакомства с ответственными работниками. Как установлено в результате расследования, министр культуры СССР т. Александров систематически посещал притон, организованный Кривошеиным, устраивал у него на квартире любовные свидания с различными молодыми девушками и женщинами и даже имел у себя ключ от квартиры Кривошеина. Более того, т. Александров оказывал явное покровительство проходимцу и преступнику Кривошеину. Притон Кривошеина систематически посещали также члены партии — проф. Еголин А.М., проф. Петров С.М. и другие — с целью интимных встреч с девушками и молодыми женщинами».
Ни министр, ни остальные фигуранты скандала даже не пытались отпираться.
Последствия были суровыми. Все «гладиаторы» лишились своих высоких постов. Бывший министр культуры Георгий Александров был «сослан» в Минск, где продолжил заниматься марксистской философией. Главный «гладильщик» Еголин как-то незаметно исчез из научного сообщества. Члена-корреспондента АН СССР Владимира Кружкова отправили за Урал, где он стал главным редактором свердловской областной газеты «Уральский рабочий».
Что касается самого хозяина «борделя» Кривошеина, то он получил тюремный срок, но, что удивительно, не за сводничество или содержание притона, а за спекуляцию и нелегальную торговлю антикварной живописью.
«Дело Гладиаторов» стало позорной страницей в истории советской номенклатуры, показав, что даже в строгом СССР существовал свой теневой мир, полный разврата и цинизма.