Андрей Петрович был немолод, бледен и не горяч. Горячность все же иногда приподнималась, но без былой легкости, после долгих уговоров и угроз.
С недавних пор он понял, что пора пристраивать свое уставшее, изношенное тело на мягкий диван. Возраст подсказывал. Что-то покалывало по углам и звенело в правом ухе. Иногда заносило на крутых поворотах, а вечерами тянуло на борщ со сметаной и уткнуться в теплое, мягкое женское плечо, зефирной пышности.
Мамочка называла его единственным и неповторимым, сдувала пылинки с него, наглаживала носки. Потом ей надоело и она выкинула его на вольные хлеба. Носки с тех пор у него неглаженые, хотя и без дырок.
Надумал он выставить себя на рынок свободных женихов. Ворваться туда эдаким интеллектуалом с налетом декаданса, с раздельными удобствами на пятом этаже, зарплатой, элегантным возрастом и поредевшими волосами.
Требования к претенденткам простые, без заморочек: ответственная, опрятная, воспитанная, экономная, без вредных привычек и материальных проблем. Чуть ниже, мелкими букавками « умеющая вкусно готовить».
«Голодное» одиночество вырабатывает высоковольтное напряжение. Хотелось соприкоснуться с обладательницей стройных ног оголенными чувствами, получить электрический разряд и горячий полноценный домашний обед: салатик на закуску, пару ломтиков малосольной форели, густой куриный суп, стейк с овощами на гриле, штрудель с шариком ванильного мороженого и бокал золотистого, охлажденного шардоне. Потом полежать на диване у телевизора, спокойно переваривая обед и обдумывая меню на ужин. Стройные ножки рядом, в ожидании, с ромашковым чаем на элегантном серебряном подносе. Все в тихой уютной обстановке, в полной чистоте и свежем благоухании.
Его появление на рынке женихов прошло незамеченным, без аплодисментов. Всяких меркантильных дам он отсекал на подлете, изучив их повадки. Встречи тоже были. Кофе, пирожок с повидлом и разошлись. Никаких обедов за его счет при первой встрече. Второй все равно не будет, поэтому каждый платит за себя. Дамы усмехались, показывали ему средний палец и шептали ему на ухо, но так, чтобы слышали окружающие, все, что они про него думают.
Время шло, осень, зима сменялась весной. Надежды таяли, как снег на газоне под ярким солнцем. Стройные ножки проходили мимо, оставляя за собой, тонкий, как предчувствие шлейф духов. На его лице появился след усталой обреченности, мешочки под глазами и обострился гастрит от еды на заказ.
И вот, в это непростое для желудка время, он увидел ее. Не вживую. Ему помог алгоритм, понял, что он ищет в инете неуютными вечерами и рекомендовал ему некий бложик « страдающая прыщесса в ожидании любви». От неожиданности его подкинуло на диване. Ошеломило. Он нашел ее там, где не ожидал. Он с жадностью листал ее статьи, полные страданий и слез.
Блонда с длинными волосами, спущенными на лицо, жаловалась на погоду, которая сильно отражалась на ней болями в разных частях тела. Плохо, что лица было почти не видно. Кутаясь то в зипун, то в растянутую кофту с катышками, она рассказывала о детстве, школьных годах, полных шоколада и лишений.
С замиранием сердца он читал ее откровенные рассказы. Ее робкую и боязливую, с нахмуренными взрослыми бровями, заставляли рано вставать, спать в детском саду, учили правильно держать вилку. Жестокие люди!
Потом ее отправили в школу и опять заставляли учиться. Сложение, вычитание, букварь. Дальше больше, к доске вызывали и просили пересказать прочитанное. Она путалась, забывала слова и хотела в туалет, вероятно подстыла. Она не хотела учиться, это - боль. Хотела Новый год, подарков, вкусной еды, смотреть по телевизору « Европу +» и полезных увлечений в другой семье, другом дворе, другой школе. Ей нужен эмоциональный комфорт.
На этом месте его опять пробило. Сколько у них общих интересов по еде, телевизору и дивану. Он так воспылал, что решил заявить о себе в денежном эквиваленте. Дать ей знать, что он тоже и также, наблюдает издалека, но готов приехать ближе. Отправил ей сгоряча небольшой презент. Она заметила и оценила, робко поблагодарила.
Неужели тучи рассеялись и счастье рядом,- подумал он и в волнении стал ходить по комнате.
Во-первых, экономная. Ничего не выбрасывает. Хранит игрушки, фантики, штопает мочалки, ремонтирует ершики. Одежду вынашивает до полной непригодности. Больно смотреть на черные рабочие башмаки. Шапочка без помпона, перчаточки обрезанные, халатик байковый в цветочек. Как мило, по-домашнему, но старомодно. Если его укоротить, будет пикантно и экономно. К нему можно добавить белый фартучек с рюшами… А поскольку у нее всякого барахла тонны полторы, еще и шубы, то тратить деньги не придется. Что-то подштопать, что-то перелицевать на изнанку.
Во-вторых, в еде не притязательна, скромна. Вчерашний кефир, гороховая кашка, морковная ботва, один огурчик в неделю, куриные лапки для поддержания молодости. Каждый кусочек рыбки, как праздник. Мясо не любит, только дешевый фарш. Не женщина, а праздник для кошелька. У нее все идет в дело, даже картофельные очистки. Давно не встречал такую экономную. Согласен, пусть и дальше ест любимое, а мне готовит по моему желанию.
В- третьих, никаких парикмахерских и салонов красоты. Сама себя стрижет, сама ногти пилит, сама волосы окрашивает. Как приятно это узнавать.
В-четвертых, ненавидит рестораны, кафе, выставки и развлечения! любит диван, телевизор и прогулки с чипсами и лимонадом. Чипсы я осилю, могу и шоколадку купить, маленькую. Молчалива, не выносит всяких бесед. Приятно, не будет выносить мозг, все молчком, молчком.
В-пятых, умеет обращаться с веником, стирать руками в тазу, делать скруточки, повторно использует ватные диски, салфетки одноразовые. Воду экономит, моется нечасто. Зубы вроде на месте, умеет чистить до блеска. Руки сильные с детства у нее. На спорте, на тренях. Было что-то про малогормональность. Выясню потом.
Шорты у нее… разрушительной силы, печальные глаза и наивные коленки.
Как это мило. Табурет, черная сковородка с позавчерашними макаронами, она ест ложкой, закинув косу на плечо и лукаво смотрит исподлобья .
Андрей Петрович смахнул, набежавшую слезу и решил застолбить участок.
Он быстро написал ей, что готов приехать к ней, чтобы прогуляться и оценить ее по достоинству при встрече.
Все по-честному, произведена оплата. Он такого никогда не делал.
Дама выразительно молчала, потому что считала себя дамой высшей категории, которой требуется бережный и квалифицированный уход, как на этикетках дорогой одежды « гладить с осторожностью и крупными купюрами».
Андрей Петрович упал на диван и предался мечтам. Горячие пирожки, короткий халатик, белый фартучек…, на ажурных чулках он мирно захрапел…
Продолжение последует, если у читателей будет желание…