Если политика США на российском направлении кардинально не изменится к лучшему, то никаких перспектив сохранения Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-III), срок действия которого истекает 5 февраля 2026 года, не будет. Такой прогноз дал замглавы МИД России Сергей Рябков в День Победы, общаясь с журналистами о возможности внесения поправок в договор для его продления.
Накануне же пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что начало переговоров о новом договоре СНВ сейчас представить трудно, но Москва и Вашингтон работают над возможностью подобного диалога в будущем. Однако, как сообщил шестого мая помощник президента России Юрий Ушаков, вопрос о возможности продления СНВ-III был затронут в ходе российско-американских переговоров, состоявшихся в апреле в Стамбуле, но консультации по нему не ведутся.
В чём заключается значение договоров СНВ для глобальной безопасности, есть ли шансы на заключение СНВ-IV и чем может обернуться вариант прекращения договора как единственного, который регулирует ядерное вооружение России и США – в материале обозревателя Аналитического центра ТАСС Ирины Альшаевой.
ОТ НАДЕЖД - К КРИЗИСУ
История договоров между СССР/Россией и США о сокращении стратегических наступательных вооружений, направленных на ограничение и сокращение ядерных арсеналов, началась во времена холодной войны. В 1960-1970 годы они накопили огромное количество ядерных боеголовок и средств их доставки и поняли, что неограниченная гонка вооружений экономически истощает их и увеличивает риск ядерной войны. В рамках СНВ-1, подписанного в 1991 году, обе стороны сократили до 1 600 единиц стратегические носители и ограничили до 6 000 штук боеголовки. Согласно СНВ-2, заключённому в 1993 году, Россия и США должны были полностью ликвидировать МБР с разделяющимися боеголовками и сократить боеголовки до 3 500. Этот договор не был реализован, Россия отказалась от него из-за выхода США в 2002 году из Договора по ПРО.
Договор же СНВ-III, подписанный в 2010 году президентом России Дмитрием Медведевым и его американским коллегой Бараком Обамой, стал самым значимым документом нового времени. Согласно ему, Россия и США могут иметь до 1 550 развёрнутых боеголовок и до 700 носителей. А также - должны придерживаться жёсткой системы проверок: проводить взаимные инспекции и обмениваться данными. Особую ценность этому договору придавало то, что он продолжал работать даже в периоды резкого обострения отношений России и США – после присоединения Крыма в 2014 году и во время сирийского конфликта. Фактически, он служил последним каналом диалога между Москвой и Вашингтоном, когда все остальные механизмы сотрудничества были разрушены.
Первые трещины в системе контроля появились в 2020 году, когда из-за пандемии COVID-19 Москва и Вашингтон приостановили взаимные инспекции. Причём, президент России Владимир Путин всегда выступал за сохранение ДСНВ. В 2020 году, в преддверии истечения СНВ-3 в 2021 году, он предложил действующему тогда президенту США Дональду Трампу продлить его на 5 лет без предварительных условий. Путин заявлял, что «это было бы правильным решением, направленным на поддержание стратегической стабильности и безопасности не только в наших странах, но и во всём мире». Он подчеркнул, что если США не захотят продлевать договор, то Россия не будет за него держаться, «тогда вообще не останется инструментов контроля над ядерными вооружениями, без СНВ мир станет более непредсказуемым, но мы не можем в одностороннем порядке нести все обязательства». Администрация Трампа потребовала в ответ включить в СНВ-3 Китай (об этом будет написано далее) и переложила судьбу договора на плечи команды Джо Байдена, который стал президентом США в 2021 году. Он согласился с позицией Путина – договор был продлён до 2026 года.
Настоящий удар по договору нанесла эскалация украинского кризиса в 2022 году: уже в августе, через полгода после начала СВО, Россия временно отказалась от предусмотренных соглашением проверок на своих объектах из-за недружественных действий США. Вообще, Москва неоднократно заявляла, что США фактически саботируют договор. Например, они в одностороннем порядке вышли из ДРСМД в 2019 году, да и вообще играли на неравных условиях: устраивали проверки российских объектов при своём отказе учитывать новые угрозы.
«США хотели проверить наши объекты в рамках договора СНВ. Но зачем? Чтобы мы, как идиоты, дали им доступ ко всем нашим секретным объектам? При этом они сами уже давно нарушают все возможные договорённости. Мы не собираемся первыми выходить из договора, но если США продолжат вести себя так, как будто у них монополия на безопасность, мы будем вынуждены пересмотреть свою позицию», – заявил Путин во время послания Федеральному Собранию 21 февраля 2023 года.
И – объявил о приостановке участия России в СНВ-III. В Кремле объяснили этот шаг невозможностью соблюдать соглашение о контроле над вооружениями в то время, как коллективный Запад ведет гибридную войну против России на Украине. Москва приостановила участие в договоре, в том числе, и из-за ударов ВСУ по базам тяжёлых бомбардировщиков в Энгельсе и Дягилеве в декабре 2022 года. Украинцы использовали, как минимум, разведданные США, что, естественно, противоречит духу ДСНВ.
Важно понимать, что ключевое отличие приостановки участия в договоре от выхода заключается в сохранности возможности его возобновления. И Путин оставляет эту возможность, но только при «учёте всех факторов безопасности», включая: обычные гиперзвуковые ракеты и учет ядерного потенциала не только США, но и их союзников по НАТО – Франции и Великобритании.
Это требование связано с военно-политическими и стратегическими интересами России. Франция и Великобритания – ядерные державы НАТО, и их потенциал фактически дополняет американский. В случае конфликта их арсеналы могут быть использованы против России в коалиционном сценарии, соответственно, общий ядерный потенциал США, Великобритании и Франции должен учитываться при любых новых ограничениях. Кроме того, это условие Москвы может быть связано и с попыткой ослабить ядерное превосходство НАТО. США и их союзники обладают более совершенными системами ПРО и высокоточными неядерными вооружениями, что, по мнению России, снижает эффективность её ядерного сдерживания. Если США сократят арсенал по СНВ, но Великобритания и Франция сохранят или увеличат свои боеголовки, то совокупная мощь НАТО может де-факто вырасти.
Может быть, Россия желает вовлечь европейские ядерные державы в договорной процесс? Но Москва понимает, что США не могут заставить Францию и Британию присоединиться к СНВ, поскольку те всегда рассматривали свои арсеналы как независимый фактор сдерживания. Однако, само это требование способно посеять зерно раздора в НАТО: США, Франция и Великобритания по-разному смотрят на роль ядерного оружия. Естественно, США его отвергли и заморозили регулярный обмен данными о своих ядерных арсеналах и приостановили уведомления о перемещениях стратегических вооружений. Таким образом, к середине 2023 года все ключевые механизмы договора оказались парализованными. Стало ли это началом конца эпохи ядерного контроля?
Как рассказал АЦ ТАСС научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, член Совета по внешней и оборонной политике, сооснователь проекта «Ватфор» Дмитрий Стефанович, угроза полного развала архитектуры контроля над вооружениями безусловно существует, однако связано это не только и не столько с приостановкой СНВ-III. Кризис насчитывает уже порядка 10 лет, и за это время погибло и пострадало много соглашений разной степени строгости и охвата.
«Главная причина, пожалуй, связана с общей деградацией международных военно-политических отношений в сочетании с весьма стремительным ростом технических и политических факторов, учет которых необходим в контексте обеспечения стратегической безопасности», – сказал Стефанович.
По мнению контр-адмирала, кандидата военных наук Михаила Чекмасова, напротив, полностью «развалиться» контроль над вооружениями в связи с приостановкой ДСНВ не может хотя бы по той причине, что и у России, и у США есть разведывательные искусственные спутники Земли.
«Они работают постоянно и независимо от наличия или отсутствия договора. Есть и другие системы, развёрнутые на суше, в море и в воздухе, причём не обязательно американские. Например – системы слежения на Шпицбергене и в Северной Норвегии, разведывательный корабль «Марьята» – уже четвёртый в составе ВМС Норвегии. С их помощью информация о действиях Северного флота (и не только) в интересах НАТО собирается с 1966 года. К тому же, при проведении испытательных пусков с целью обеспечения безопасности судоходства и полётов авиации производится объявление временно опасных районов в системах НОТАМ и НАВАРЕА. На эти оповещения слетаются, как мухи на варенье, самолёты-разведчики. Плюс – действует Соглашение об уведомлении о пусках баллистических ракет 1988 года», – рассказал АЦ ТАСС Чекмасов.
«Прекрасное» от Трампа
Тем не менее, заморозка СНВ-III привела к нескольким ключевым последствиям. Первым стал фактический коллапс системы проверок: Россия перестала предоставлять данные о своих стратегических вооружениях и отказалась от инспекций на своих объектах; США сделали в ответ то же самое, хотя формально остались в договоре. Таким образом, исчезла прозрачность: стороны больше не могут уверенно отслеживать изменения в ядерных арсеналах друг друга. Конечно, сложившаяся ситуация связана и с вероятностью полного прекращения ДСНВ: если ему на смену не придёт новое соглашение, то впервые с 1972 года не будет действовать ни одного договора по контролю над стратегическими ядерными вооружениями. Это может привести к неконтролируемой гонке вооружений, особенно в виду наращивания арсенала Китаем и отчасти – КНДР.
«КНДР напрямую на ДСНВ не влияет, однако опосредованные последствия развития северокорейского ракетно-ядерного арсенала имеются в виде стимулирования наращивания потенциала противоракетной обороны США, а также ударных средств их союзников в Восточной Азии. Такие тенденции заставляют укреплять потенциал российского, да и китайского ядерного сдерживания. Стремительный же рост китайского ядерного потенциала заставляет США задуматься об устойчивости текущих количественных показателей, увязанных с российско-американским паритетом», – считает Стефанович.
А что с «прекрасным» Трампа? Заметим, что, занимая президентский пост в 2017-2021 годах, он и его администрация не проявляли интереса к продлению СНВ-III в 2021 году по следующим причинам. Трамп неоднократно называл предыдущие соглашения – ДОВСЕ и ДРСМД, «невыгодными» для США, считал, что Россия нарушает договоренности, обвиняя её в разработке ракет 9М729 по ДРСМД. Кстати, не стоит исключать и момент «природного неприятия» Трампом соглашений (да и вообще всей политической деятельности) Обамы: они представляют не только разные политические лагеря, но и имеют совершенно противоположные взгляды на политику и стиль руководства. Трамп не просто «не любит» Обаму – он сделал отказ от его наследия (в которое входит, само собой, заключение СНВ-III) частью своей политической идентичности.
Что касается его администрации, то в ней преобладало мнение, что договоры ограничивают США, но не сдерживают Россию и Китай. И, конечно, Трамп настаивал на том, чтобы будущие договоры по контролю над вооружениями включали Китай, наращивающий ядерный арсенал – но Пекин отказывался и отказывается в этом участвовать.
«СНВ-III – худшая сделка в истории. Обама и Байден подарили России преимущество, а мы даже не можем проверять, что они делают. Почему мы должны ограничивать себя, пока Китай строит тысячи новых ракет? Либо Пекин садится за стол переговоров, либо этот договор мёртв», - заявил Трамп в июне 2024 года в интервью изданию Newsmax. А на предвыборном митинге в 2023 году он пообещал, что если вернётся в Белый дом, то больше не будет никаких «плохих сделок». «Россия и Китай либо будут договариваться на справедливых условиях, либо мы нарастим потенциал, чтобы превзойти их», – говорил он.
А на инвестиционном форуме в Майами (штат Флорида) в этом году Трамп заявил, что выступает за проведение США переговоров с Россией и Китаем о сокращении числа ядерных боезарядов. Он отметил, что у США и России самые крупные атомные арсеналы с большим опережением остальных стран ядерного клуба. «Китай не близок, но он будет близок через три — четыре года или пять лет он сравняется», – сказал Трамп. Власти КНР заявили в ответ, что поддерживают свой ядерный потенциал на минимальном уровне, который требуется для обеспечения безопасности.
«Что касается вопроса о сокращении объемов ядерных вооружений, будучи ответственной крупной державой, Китай следует мирным путем развития и привержен развитию дружественного сотрудничества со всеми странами мира, – заявил пресс-секретарь китайского посольства в Вашингтоне Лю Пэнъюй. – Мы придерживаемся политики неприменения ядерного оружия первыми, следуем стратегии самообороны, всегда поддерживаем наши ядерные силы на минимальном уровне и никогда не участвуем в гонке вооружений ни с одной страной».
Кстати, Россия не против идеи включения Китая в договоры по контролю над вооружениями, но – с оговорками. Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров неоднократно заявляли, что будущие договоры должны быть многосторонними и включать, кроме Франции и Великобритании, Китай. Но при этом Москва не ставит жестких условий, что без него СНВ-III продлевать нельзя, иначе договор бы уже рухнул. Буквально месяц назад Лавров заявил о том, что США стремятся включить Китай в переговоры по ДСНВ, но решение должен принимать Пекин: «как он решит, мы с полным уважением отнесёмся к его выбору».
Вспомним и о том, что команда Трампа, в частности, советник по безопасности Роберт О’Брайен, предлагала краткосрочное продление СНВ-III в обмен на замораживание российского тактического ядерного оружия. Конечно же, Москва отвергла эту инициативу. Нельзя упускать из вида и то, что администрация Трампа активно инвестировала в модернизацию ядерной триады – новые БРПЛ, бомбы B61-12, крылатые ракеты. Некоторые его советники считали, что договоры мешают США свободно наращивать потенциал. По всему, Трамп, снова оказавшись в президентском кресле, предпочтёт «перезаключить» договор на своих условиях, но вряд ли будет готов продлить его, к примеру, автоматически.
Чего он может пожелать, кроме включения в ДСНВ Китая? Например, ограничения тактического ядерного оружия России (ракет «Искандер» и крылатых ракет с ядерной боевой частью), которое не регулирует СНВ-III. А то и вовсе – потребовать заморозки или сокращения российского тактического ядерного арсенала. Учитывая то, что Трамп скептически относился к действующим механизмам инспекций, он может выдвинуть условие их расширения, включая доступ к новым системам, например, гиперзвуковому оружию. А ещё – потребовать запретить развёртывание российских ракетной системы «Сармат», гиперзвукового боевого блока «Авангард» и ядерного беспилотника «Посейдон» на условии их включения в лимиты СНВ-3. Или – наложении на них отдельных ограничений. Можно ли хотя бы представить, что Кремль согласится принять хоть что-то из этого? Конечно, нет.
Россия скорее может предложить альтернативный «БРИКС-формат» контроля над вооружениями. Но СНВ-III он, конечно, не заменит. Однако, это может работать как политический сигнал Западу, мол, «Если вы не учитываете наши интересы, мы создадим свою систему». На практике же максимум, чего можно ожидать от БРИКС на этом направлении – согласование общих подходов и принципов, считает Стефанович.
«Или даже – норм и ценностей в сфере контроля над вооружениями с последующим синхронизированным их продвижением на международных площадках. В принципе, проблемы ядерного оружия и вепонизации космоса отражены в том числе в недавнем заявлении глав внешнеполитических ведомств БРИКС», – сказал он.
Кстати, сохраняет актуальность повестка формирования ядерного клуба БРИКС, но такой сценарий маловероятен. Главными препятствиями здесь являются принципиальные различия в статусе и в подходах стран-участниц. Та же Индия не входит, например, в Договор о нераспространении ядерного оружия, а ряд стран вообще входят в безъядерные зоны.
Если новый – то какой?
Тем временем, на наших глазах происходит стирание разницы между стратегическими и тактическими ядерными средствами поражения и даже –между ядерными и неядерными, примером служит «Орешник». И в первую очередь это касается средств доставки.
«Если украинский беспилотник долетает до Мурманской области с обычным боеприпасом, то почему бы не долететь и с ядерным? Дело не в том, что у Украины нет ядерного оружия – беспилотным можно сделать любой самолёт. А стратегические беспилотники США? Это уже освоенные технологии. Подвеска той или иной полезной нагрузки, как говорится «дело техники». Если вспомнить историю, то создание крылатых ракет проходило через стадию японских «камикадзе», не имевших другой системы наведения, и беспилотного реактивного самолёта», – рассказал АЦ ТАСС Чекмасов.
По его словам, сейчас крылатые ракеты большой дальности (КР БД) летают со скоростями от дозвуковых до гиперзвуковых и по своему предназначению (поражать назначенные объекты) ничем не отличаются от ударных БПЛА. Разница в возможностях преодоления ПВО/ПРО, конструкции и цене. Но ни стратегические БПЛА, ни КР БД (кроме авиационных) не входят в СНВ-III. А между тем, «Томагавки» корабельного и берегового базирования расползаются по американским союзникам не только в Западном, но и в Восточном полушарии.
«Поэтому в списке не хватает ядерных Пакистана, Индии и Израиля, а может и других – Германии, например. Не думаю, что они не способны создавать стратегические БПЛА и КР БД. И чем больше игроков на этом поле, тем, во-первых, договориться сложнее, а во-вторых – двусторонние соглашения становятся неоправданными. Логика простая – если США, Франция и Великобритания в стратегических вооружениях плывут «в одной лодке», то все остальные, включая и Россию – поодиночке», – считает Чекмасов.
Таким образом, учитывая развитие вооружений, недостатком договора СНВ-III является то, что он регулирует только стратегические ядерные вооружения, но не касается видов неядерного оружия, способных оказывать значительное влияние на стратегическую стабильность. И это – не только о КР БД и беспилотниках.
Высокая скорость и маневренность гиперзвукового оружия делают его практически неуязвимым для существующих систем ПРО. Россия располагает блоками «Авангард» (27 махов), ракетами «Кинжал» (10-12 Махов) и «Циркон» (8 Махов). У США до сих пор не сложилось с гиперзвуком – ни одна из разработок не дошла до принятия на вооружение, но они испытывают ракету Hypersonic Attack Cruise Missile, а у Китая есть гиперзвуковые ракетные комплексы DF-17 и DF-ZF. Нельзя упускать из виду и противоспутниковое оружие. Уничтожение спутников может лишить стороны возможности контроля за ядерными силами, что увеличивает риск неожиданного удара. Россия обладает системой «Нудоль» и кинетическими перехватчиками, США – противоспутниковой ракетой воздушного базирования ASM-135 и ведёт новые программы в рамках Космических сил. Важно обратить внимание и на автономные боевые системы – искусственный интеллект в управлении оружием. Эти системы могут принимать решения на поле боя без человека, что увеличивает риски неконтролируемой эскалации. У США имеются, к примеру, роботизированные системы с искусственным интеллектом – проекты DARPA. На стратегический баланс может влиять и лазерное и направленное энергетическое оружие (у России – «Пересвет», у США – боевой лазер HELSI от компании Lockheed Martin), которое может применяться по МБР на разгоне. Необходимость контроля над кибероружием же объясняется тем, что таки на системы раннего предупреждения или управления ядерными силами могут спровоцировать конфликт.
И обо всём этом Путин говорил ещё в 2020 году: «нужен новый, более широкий диалог, включая киберпространство и высокоточные неядерные системы». Вообще, новый договор СНВ не имеет перспектив без, как минимум, двух следующих аспектов. Во-первых, прекращения СВО на условиях России. О каких договорах с Западом может идти речь, если они де-факто воюют против нас, обеспечивая киевский режим инструкторами, оружием, развединформацией, оборудованием военного и двойного назначения? Ведь часть из этих поставок используется Киевом в попытках поражения наших стратегических объектов. По мнению Чекмасова, также заключение нового договора не имеет смысла без договора по ПРО, из которого США вышли в одностороннем порядке, практически одновременно приступив к развёртыванию позиционных районов ПРО в Европе – Польше и Румынии. Но главное – дальнейшие меры по контролю над ядерными вооружениями возможны только после того, как Россия обеспечит железобетонные гарантии своей безопасности, о которых неоднократно заявлялось и в Кремле, и в МИДе.
Тем не менее, в феврале на переговорах России и США в Эр-Рияде Путин напомнил о ДСНВ: «У нас, например, есть такой вопрос, как продление СНВ-III. Все подзабыли, наверное. Я напомню, что ровно через год, в феврале, заканчивается его действие».
И выяснилось, что о договоре забыли не все: как писало агентство Reuters, несколько конгрессменов-демократов направили госсекретарю США Марко Рубио письмо с просьбой начать работу над продлением СНВ. В письме говорится, что даже в периоды серьезных разногласий, включая холодную войну, наши СССР и США садились за стол переговоров, чтобы отвести мир от ядерной катастрофы. Конгрессмены считают, что хотя Россия согласилась соблюдать ограничения в рамках договора, всё равно в интересах обеих наших стран использовать официальные механизмы, направленные на предотвращение гонки ядерных вооружений. Да и Трамп на форуме в Давосе после своей инаугурации заявлял, что хотел бы добиться соответствующих договоренностей с Россией и Китаем. Примечательно, что он славится ещё и как инициатор «безъядерной формулы»: американский лидер не только неоднократно выступал за сокращение ядерных арсеналов России, США и Китая, но и вовсе заявил в марте этого года, что «было бы здорово, если бы все избавились от своего ядерного оружия, потому что мощь ядерного оружия безумна».
Но заметных шагов от Белого дома к Кремлю в сторону компромиссов для продления ДСНВ пока что не наблюдается. Это увеличивает вероятность его прекращения в 2026 году, в то время как перспектива новых договоров и форматов контроля ещё более туманна. К чему может привести такое положение дел?
Сценарий прекращения ДСНВ неминуемо влечёт подрыв всей системы контроля над вооружениями. Договор по ПРО мёртв, ДРСМД разрушен, СНВ-III – последний рубеж ядерной дипломатии. В случае краха этого документа начнётся уже упомянутая гонка ядерных вооружений: без договорных ограничений Россия и США смогут наращивать количество боеголовок и носителей. В принципе, в американском конгрессе ещё в октябре 2023 года посчитали увеличение масштабов ядерного арсенала и количества средств доставки США неизбежным. Аргумент конгрессменов заключается в том, что «размер и состав ядерных сил должен учитывать возможность объединённых агрессивных действий со стороны России и Китая. Коротко говоря, если Россия и США всё же не найдут общий язык и не подпишут СНВ-IV, то мир вернется в эпоху непредсказуемой ядерной конфронтации, подобной худшим годам холодной войны.
Но если новый договор состоится, то он должен быть модернизирован. И – с учётом неядерного вооружения, которое может влиять на стратегическую безопасность, и – с учётом того, что стратегической стала история общеевропейской и евроазиатской безопасности. На этом театре сосредоточены 90% всех ядерных и пороговых стран, в виду чего ДСНВ, в силу всё же здравомыслия супердержав, просто обязана охватывать эту новую, быстро растущую компоненту неделимой (по крайней мере, в понимании России) безопасности и зоны обоюдной ответственности.
Каким, исходя из этого, мог бы стать СНВ-IV? Его базовым принципом должен стать многосторонний формат: обязательными участниками должны быть Россия, США, Китай, Франция и Великобритания, а наблюдателями – Индия, Пакистан, Израиль и КНДР (с перспективой включения). ЕС же играл бы роль гаранта контроля за исполнением условий договора, например, через ОБСЕ. Разумеется, новый договор учитывал бы все виды стратегических вооружений, включая гиперзвуковое оружие, ударные беспилотники, крылатые ракеты, противоспутниковое и кибероружие. Соглашение должно было бы установить и жёсткие территориальные ограничения для Европы и Азии, заключающиеся в запрете на размещение ракет средней дальности (500–5500 км) в Калининграде, Беларуси, Польше, Румынии и тактического ядерного оружия в приграничных зонах (например, 100 км от границ НАТО и ЕАЭС). А также – обозначить буферные зоны, примерно 500 км вокруг Украины, Тайваня, Корейского полуострова. В Европе должны быть ликвидированы ядерные точки напряжённости, то есть – выведены американские B61-12 из Германии, Италии, Турции.
И в НАТО, в частности, европейских странах, сейчас слышатся призывы, в основном, вернуться к ДСНВ и начать работу над новыми договорами, рассказал Стефанович.
«Вместе с тем, на фоне возможного пересмотра Вашингтоном подходов к трансатлантическому сотрудничеству и «российской угрозы» (этому, в том числе, способствует и риторика ряда отечественных публичных лиц) вновь активизировалась дискуссия о европейском ядерном сдерживании. Обсуждается и распространение французского ядерного зонтика на весь ЕС, и даже создание собственного ядерного арсенала в отдельных странах. Возможно, на каком-то этапе эти дискуссии, в том числе, могут способствовать вовлечению европейских ядерных держав в процесс контроля над ядерными вооружениями», – считает Стефанович.
Однако, говоря о возможности нового формата контроля над вооружениями с участием Великобритании, Франции и Китая он отметил, что на данный момент в ядерной «пятёрке» не совпадают приоритеты в сфере ядерных вооружений. Если когда-то и начнутся даже не переговоры, а хотя бы консультации по ограничению ядерных арсеналов, то их содержание наверняка будет значительно отличаться от российско-американской практики. По мнению Стефановича, больший акцент будет не на количественных показателях, а на практических подходах к боевому дежурству ядерных сил, патрулированию, сдерживающим действиям и так далее. Кроме того, в таком многостороннем формате невозможен классический подход к верификации, фокусирующийся на инспекциях, соответственно можно предположить согласованную разработку нового поколения технических средств и кодификацию их беспрепятственной работы.
Что касается азиатского вектора, то Китаю следовало бы зафиксировать максимальное число боеголовок и отказаться от размещения гиперзвукового ракетного комплекса DF-17 вблизи Тайваня. КНДР и Пакистану же – заморозить ядерные программы в обмен на снятие санкций и экономическую помощь, Индии – отказаться от наращивания арсенала сверх текущего уровня. Необходимо и создание системы доверия: совместных центров мониторинга и автоматического обмена данными о пусках ракет – по образцу СССР/США 1980-х годов. Как бы всё это могло контролироваться? К примеру, путём внезапных проверок любых объектов (включая секретные – как в СНВ-I), спутникового мониторинга и анализа данных при помощи искусственного интеллекта. Плюс-минус при таком раскладе настал бы идеальный мир, но более вероятным, исходя из реалий сегодняшнего дня, видится временное продление СНВ-III с параллельными переговорами и ввод частичных ограничений, например, только по МБР и баллистическим ракетам подводных лодок.
Ирина Альшаева, обозреватель Аналитического центра ТАСС
Ранее эта статья была опубликована в ВК: