Ольга выключила воду и замерла, глядя на свои руки. Они были красными от горячей воды и моющего средства, с белёсыми пятнами там, где кожа начала морщиться. «Когда я стала замечать такие вещи?» — подумала она, вытирая руки кухонным полотенцем. Вопрос повис в воздухе без ответа, как и многие другие вопросы в последнее время.
Из комнаты доносился голос Кирилла — он разговаривал по телефону с другом, обсуждая завтрашнюю рыбалку.
— Да всё нормально, — донеслось из кухни. — Оля соберёт… Как обычно — термос, бутерброды, снасти. Она же дома сидит, ей не сложно.
Ольга продолжала вытирать уже сухие руки. В голове пронеслось: «Сижу дома. Ключевое слово — дома?» Три года назад, когда она согласилась оставить работу в туристическом агентстве, чтобы «создать настоящий уют для семьи», как говорил Кирилл, это казалось временным решением. Тем более что Кирилл зарабатывал достаточно.
«Зачем нам обоим пахать как лошади? — убеждал он тогда. — У тебя будет время на себя, на дом. Будешь моим тылом».
Она согласилась — казалось, так будет правильно. Муж добытчик, жена хранительница очага.
Когда функция заменяет личность
На тумбочке завибрировал телефон — сообщение от матери: «Как дела, дочка? Кирилл доволен пирогом по моему рецепту?»
Доволен ли он? Ольга попыталась вспомнить, говорил ли Кирилл хоть что-нибудь о пироге, который она испекла вчера. Кажется, он съел два куска молча, уткнувшись в телефон.
Ольга устало опустилась на табурет. В последнее время она все чаще ловила себя на странном ощущении, будто растворяется. Превращается в функцию, в приложение к дому и Кириллу. Работа по дому никогда не заканчивалась: готовка, уборка, стирка, глажка — бесконечный круговорот бытовых обязанностей. Иногда ей казалось, что она превратилась в домашнего робота: эффективного, незаметного, который выполняет задачи, не требуя благодарности или внимания.
— Оль! — голос Кирилла вернул ее к реальности. — Ты не забыла постирать мои вещи для рыбалки? И еще я не могу найти синюю кофту.
— В шкафу, на второй полке, — автоматически ответила Ольга, не двигаясь с места.
Когда-то их отношения были другими. Они познакомились шесть лет назад на корпоративе — Кирилл работал в партнёрской компании. Тогда он смотрел на неё совсем по-другому, слушал, запоминал детали, писал длинные сообщения. Они часами говорили — о путешествиях, о книгах, о детстве. В его глазах она видела отражение себя — интересной, яркой, важной.
«Когда это изменилось?» — думала Ольга, машинально проводя пальцем по царапине на столешнице. После свадьбы? После переезда в новую квартиру? Или это происходило так постепенно, что она не заметила?
Разговор, который не получился
Кирилл появился на кухне, открыл холодильник.
— Чай будешь? — спросила Ольга.
— Не, я перекушу и пойду спать. Завтра рано вставать.
Он достал колбасу, сыр, хлеб и быстро соорудил бутерброд. Ольга наблюдала за его уверенными, привычными движениями. Когда-то эта уверенность казалась ей такой привлекательной. Сейчас она видела в ней что-то совсем другое — не силу, а… инерцию?
— Кирилл, — голос прозвучал неожиданно для нее самой, — я подумываю о том, чтобы вернуться на работу.
Он замер с бутербродом у рта, потом медленно откусил.
— С чего бы вдруг? — спросил он, жуя. — Тебе не хватает денег?
— Дело не в деньгах. Мне кажется, я… теряю себя.
Кирилл посмотрел на нее с искренним недоумением.
— В каком смысле? У тебя же все есть. Дом, муж, свободное время. Многие мечтают о такой жизни.
— Многие, но не я, — Ольга почувствовала, как внутри поднимается волна — не гнева, а какой-то странной решимости. — Помнишь, я хотела заняться фотографией? Или выучить испанский?
— Так займись, кто тебе мешает? — пожал плечами Кирилл.
— Я мешаю. Точнее, вот это все, — она обвела рукой кухню. — Каждый день одно и то же. Приготовить, убрать, постирать. Для тебя это «свободное время», а для меня — работа без выходных и отпуска.
— Да брось, — Кирилл нахмурился. — Что в этом такого? Обычные домашние дела. Моя мать всю жизнь так жила и не жаловалась.
— А ты спрашивал?
Вопрос повис в воздухе.
— Слушай, я устал, — Кирилл взял тарелку с бутербродом. — Давай завтра поговорим. И не забудь собрать все для рыбалки, ладно?
Он вышел из кухни, не дожидаясь ответа.
Возвращение к себе
Ольга осталась сидеть за столом. Внутри что-то надломилось — не сердце, скорее, какая-то внутренняя плотина. Она потянулась к своему ноутбуку, стоявшему на подоконнике. Когда она в последний раз его открывала? Неделю назад? Месяц?
Екатерина, ее бывшая коллега, недавно писала о вакансии в новом турагентстве. Тогда Ольга даже не рассматривала это предложение серьезно. Сейчас она открыла почту и нашла то письмо.
Утро выдалось суматошным. Кирилл торопился, Ольга молча собирала термос с чаем, бутерброды, складывала снасти в сумку.
— Ты какая-то странная, — заметил Кирилл, наблюдая за ней. — Все нормально?
— Да, — коротко ответила она, застегивая сумку. — Все готово.
Кирилл взял сумку, поцеловал ее в щеку — быстро, по привычке.
— Вернусь завтра к обеду. Приготовишь что-нибудь вкусненькое?
Она кивнула, не встречаясь с ним взглядом.
Когда дверь закрылась, Ольга прошла в гостиную и села на диван. Тишина квартиры обволакивала. «Свободное время», — усмехнулась она про себя. И что ей с ним делать? Приготовить что-то новое для Кирилла? Перемыть окна? Разобрать антресоли?
Она взяла телефон и набрала номер.
— Катя? Привет, это Оля. Помнишь, ты писала о вакансии? Она еще актуальна?.. Да, я серьезно… Завтра смогу подъехать…
После разговора Ольга вдруг почувствовала прилив сил. Она открыла шкаф, выбрала платье, которое не надевала уже год. Накрасилась, уложила волосы. В зеркале на нее смотрела другая женщина — не домохозяйка с вечно усталыми глазами, а кто-то, кого она почти забыла.
Глоток свободы
Выйдя из дома, она глубоко вдохнула. Ветер трепал волосы, солнце слепило глаза. Город жил своей жизнью — спешил, шумел, двигался. И она снова была его частью, а не наблюдателем из окна кухни.
В кафе, где они встретились с Катей, было многолюдно. Звон посуды, смех, обрывки разговоров — всё это создавало атмосферу жизни, которой ей так не хватало.
— Ты выглядишь потрясающе, — улыбнулась Катя, обнимая ее. — Я так рада тебя видеть!
Они говорили о работе, о туризме, о новых направлениях. Ольга удивлялась тому, как легко возвращаются профессиональные знания, как быстро мозг переключается в рабочий режим.
— А как Кирилл отнёсся к твоему решению? — спросила Катя, когда они уже прощались.
— Пока не знаю, — честно ответила Ольга. — Скажу ему, когда он вернётся с рыбалки.
— Удачи, — Катя сжала её руку. — И помни: ты всегда была отличным специалистом. Это никуда не делось.
Точка невозврата
Кирилл вернулся на следующий день, как и обещал. Он был в хорошем настроении — рыбалка удалась.
— Щуку поймал! — похвастался он с порога. — Килограмма на три, не меньше. Сейчас фотки покажу.
Ольга улыбнулась, принимая у него сумку. На кухне уже стоял обед — она приготовила его с утра, хотя и не то «вкусненькое», на которое, возможно, рассчитывал Кирилл.
— Руки помой и приходи, все готово, — сказала она.
За обедом Кирилл рассказывал о рыбалке, о друзьях, о природе. Ольга слушала, кивала, задавала вопросы. Ждала подходящего момента.
— Вчера я встречалась с Катей, — сказала она, когда Кирилл закончил рассказ о сорвавшемся с крючка окуне. — Мы говорили о работе.
— О какой работе? — он поднял на нее глаза.
— В новом турагентстве. У них есть вакансия.
Кирилл медленно положил вилку.
— Ты серьезно?
— Более чем. Я хочу вернуться к работе, Кирилл.
— Мы же вроде все обсудили?
— Нет, — покачала головой Ольга. — Мы не обсуждали. Ты сказал, что устал, и ушёл спать.
Кирилл вздохнул.
— Оль, ну чего тебе не хватает? Я хорошо зарабатываю, мы можем позволить себе многое. Зачем тебе эта беготня с девяти до шести?
— Затем, что я чувствую себя человеком, когда работаю. А здесь… — она обвела взглядом кухню, — здесь я чувствую себя прислугой.
— Не говори глупостей! — возмутился Кирилл. — Какая прислуга? Ты моя жена!
— И что это значит для тебя? Что я должна готовить, стирать, убирать и молча ждать тебя дома?
— А что в этом плохого? — искренне не понимал он. — Это же нормально! Женщина создаёт уют, мужчина обеспечивает семью.
— Это не про уют, Кирилл. Это про обслуживание. Когда ты в последний раз спрашивал, чего хочу я? Чем я интересуюсь? О чём мечтаю?
Он смотрел на нее растерянно.
— Ты же сама согласилась бросить работу…
— Потому что я верила, что создаю семью. Настоящую семью, где оба заботятся друг о друге. А получилось… получилось, что я забочусь о тебе, о доме, обо всём. А ты… ты просто живёшь своей жизнью.
Они сидели молча. Кирилл выглядел сбитым с толку.
— И что теперь? — спросил он наконец. — Ты хочешь, чтобы я тоже готовил и убирался?
— Я хочу, чтобы ты видел во мне человека, а не функцию, — тихо сказала Ольга. — Я хочу равенства. Партнерства. А не этого… сервиса.
— Но я люблю тебя, — растерянно произнес Кирилл.
Ольга посмотрела на него долгим взглядом.
— Знаешь, я тоже так думала. Но теперь я не уверена, что это любовь. Любовь — это когда видишь другого человека целиком, со всеми его желаниями и потребностями. А не только его способность создавать тебе комфорт.
Кирилл молчал, глядя в тарелку.
— Я выхожу на работу через две недели, — добавила Ольга. — Это не обсуждается.
— И что, теперь всё будет по-другому? — в его голосе звучала обида.
— Да, — кивнула она. — По-другому. Или никак.
Это прозвучало жёстче, чем она планировала, но внутри она была уверена, что так будет правильно. Впервые за долгое время она чувствовала не раздражение или усталость, а спокойную решимость.
Кирилл встал из-за стола.
— Мне надо подумать, — сказал он и вышел из кухни.
Ольга осталась сидеть, глядя в окно. За стеклом виднелось весеннее небо — высокое, чистое, обещающее перемены. Она не знала, что будет дальше с их отношениями. Сможет ли Кирилл принять ее новую позицию? Захочет ли?
Но одно она знала точно — пути назад не было. Она больше не могла и не хотела быть тенью самой себя, растворяться в чужих потребностях, терять свою индивидуальность ради иллюзии семейного счастья.
В кармане завибрировал телефон — сообщение от Кати: «Ну как? Поговорили?»
«Да, — напечатала Ольга. — Не знаю, чем всё закончится, но я чувствую себя… свободнее».
Она отправила сообщение и улыбнулась. Внутри нее словно зажегся маленький огонек — как маяк, указывающий путь домой. К самой себе.