У Магомеда было многолюдно, ибо таких растяп, как Сергей было несколько. Все приходили со своими продуктами и "арендовали" у Магомеда все четыре мангала и обе печки, но тандыр он не дал использовать. Сам выпекал лепёшки, попутно, "допрашивая" пришедших.
– Абдульмалик, а ты-то чего сюда пришёл?! У тебя же там кирпичная печка есть?! – удивился Магомед.
– Залило. Не успел закрыть. Внутри вода была. Отчерпал, но гореть не будет. – ответил тот.
– Тагир-хаджи, а ты чего? – интересовался Магомед.
– Дрова были в куче у забора, ещё не убрал, все смыло на дорогу, а уголь так и не привезли, хотя уже неделю, как жду. Дрова с сыновьями ловили, но их уже не поджечь, бензин не предлагай. – улыбнулся скромный мужчина.
Надо сказать, что Тагир-хаджи, по сей день, в своём селе, остаётся самым честным на слово и отзывчивым на любые просьбы, никого не делит по национальному и религиозному признаку. Этим он разительно отличается от многих односельчан и даже от своей жены. Будучи аварцем, он является им только по крови и на внешность. Вспыльчивость и грубость в нём отсутствуют напрочь. Он очень культурный, аккуратный, добрый и милосердный человек. Жена же у него, как неотёсанное бревно. Сыновья стараются походить на отца, но не всегда это получается. Дочь же, перещеголяла мать в наглости и надменности, а когда вышла замуж за араба, то через полгода тот заявил тестю: "Тагир-хаджи, я не хочу Вас огорчать, но я разведусь с Вашей дочерью. Я тысячу раз покаялся, что женился на ней. Ни одна, даже самая изощрённая, арабка не сравнится с этой стервозной, наглой и непроходимой дрянью". Тагир-хаджи очень болезненно воспринял эту информацию, но никого не ругал, не злился. В итоге, когда дочь вернулась из Саудовской Аравии, он оформил на неё квартиру в Махачкале, которую получил в наследство и сказал: "Ты взрослая, уже и замужем побывала, пожалуйста, живи одна". Теперь она там живёт, в окружении попугайчиков... История этой семьи заслуживает отдельного повествования, которое можно уместить в три статьи. Её арабским мужем был мой дальний родственник.
– А ты, Давуд, что пришёл? У тебя же генератор есть и электроплита, а? – возмущённо спросил Магомед.
– Детям генератор, чтобы свет был вечерами. Он не очень мощный. Печку сломали, слишком большая была. На улице ещё не выстроил. – ответил тот.
– А мангалы?
– Брат вчера забрал, у него свадьба скоро, одолжил у меня.
– А ты, Шуайб, что пришёл? – не унимался с расспросами Магомед.
– Я в новый дом переехал, но не всё привёз со старого. Как раз там всё нужное и осталось. В прогнозах дождя не было, вот. – вздохнул тот.
– А печку не построил?
– Нет ещё. Хотел уличную коптильню, но ещё не реализовал.
– Ладно. Кто у меня ещё тут, помимо Серёги и Амирхана, а? Тоже русский человек, да? – спросил Магомед у высокого худощавого парня, стоящего возле самого маленького мангала, наполовину закрыв его, кипятившего чайник.
– Ну, да... Русский я. Фельдшер. Диплом получил и приехал сюда работать. Нравится мне ваше село. – ответив, он налил в чашу кипятка.
– А как зовут тебя? Почему сюда пришёл? У кого живёшь? – Магомед проникся интересом.
– Живу у Казиевых. Они меня к Вам и послали. Там, возле одной печки, целых восемь женщин! – восхищённо ответил парень.
– Нашёл, у кого жить... Лучше бы ко мне. – сказал Сергей, вмешавшись в разговор. Он "захватил" печку и варил картошку. Амирхан стоял рядом и нанизал куски мяса на шампуры.
– Меня Саша зовут. – представился фельдшер.
– Говорю тебе, давай ко мне приходи. У меня детей много, поможешь... – не успел договорить Сергей, как его перебил Магомед, громко возмущаясь:
– Тебе женщину надо, чтобы была в доме, а не ещё одного мужика!
– Да, ладно, не шуми. – сказал Магомеду Тагир-хаджи.
Когда все приготовили еду, то сложили её в удобные тары и закрыли крышками. Потом, поочерёдно, пожали руку Магомеду и, приняв от него по несколько горячих и толстых лепёшек, разошлись по домам. Сергей и Амирхан остались. Вскоре, пришёл Алёша: в плаще, с большим ведром с крышкой, с посохом из корявого сучка, с приклеенным пластырем ватным диском к правому глазу, и сказал:
– Папа! Пойдём-ка домой. Я еле дошёл. Тропинка уже без лесенок, огородами пришёл, отогнул сетку у нас, а потом у Аюповых. Камни все скользкие, я не стал рисковать сёстрами. Давай, собираем еду и домой.
– Что глядишь так удивлённо? Ведро тебе принесли, ставь сначала кастрюлю с картошкой, потом блюдо с мясом. И домой! – сказал Магомед Сергею.
– Не, погоди. С глазом чего у тебя? – спросил Сергей у сына.
Алёша отклеил снизу пластырь и приподнял повязку. Глаз был закрыт. Вокруг сильный отёк и покраснение. Он сказал:
– Оса ужалила. Я полез в кладовку. Омела сказала, что там плохо пахнет. Вот, а там... Там в углу наша Феня умерла, видимо давно уже... Я решил достать её пакетом, лбом и бровью упёрся о полку. А там оса сидела. Ты всё, папа! Покрасил полки в цвет георгиевской ленты, на которой ос не видно. Вот. Она меня "поцеловала" в глаз. Кошку достал, в пакете вынес под навес, в старый бак положил и крышкой закрыл. Надо будет похоронить, когда дождь закончится.
Затем, он снова заклеил глаз, а отец сказал ему:
– Надо тебе диaзолин принять, чтобы сбавить аллергию.
– Ты, это, давай еду собирай и домой плыви! – грозно сказал Магомед.
Амирхан сидел за столом и пил кофе с лепёшкой, хихикая над происходящим.
Вскоре, Панкратовы ушли домой, а Магомед сказал Амирхану:
– Ешь, пей, только быстрее! И тоже уходи, нечего тебе тут ехидничать!
***
Спустя два дня, Бог смиловался и дождь прекратился.
Горячее солнце быстро высушило мангал Панкратовых. И не было больше нужды ходить к Магомеду.
Сергей чётко решил, что нужно построить каменную печь возле дома. Правда, не знал, как это сделать. За помощью он обратился к Тагиру-хаджи. Придя к Сергею, он осмотрел место и сказал:
– Камней у тебя на участке достаточно, сделаем. Цемент есть? Железо новое есть? Сварочный аппарат есть?
– Ой, а нету... Последний есть, но у Амирхана, где овцы. Там нужно было конструкции варить. – растерянно сказал Сергей.
– А голова есть? Работает? – Тагир-хаджи улыбался.
– Есть голова, но работает с трудом. Слишком много на меня горя свалилось, в последнее время. – оправдывался Сергей.
– Ладно, Серёжа, вопрос решим. Но, придётся подождать, пока дороги разгребут. В магазин строительный съездим. – сказал Тагир-хаджи.
– А можно на твоей машине? Мою чинить надо. Я... учудил. Думал, что просто бампер помялся, но там, похоже, что-то серьёзное. – сказал Сергей, переведя взгляд на машину.
– Ой, с тобой одни проблемы...
– Не то слово! Я и сам удивляюсь, как так происходит?! – Сергей и вправду плохо соображал, и чуть было не заплакал.
– Ладно, ты знай, что я тебя не брошу. В трудной ситуации я всегда помогу. – Тагир-хаджи пожал руку Сергею и, извинившись, пошёл домой, обещая придти вечером.
У Алёши никак не проходил отёк глаза, а покраснение было по всей стороне лица и на шее. Ещё и сильно чесалось место укуса.
– Так, пойдём в медпункт. Там фельдшер новый, Саша. У него знания свежие, медикаменты есть. Само не пройдёт, видимо. – сказал отец.
– Да я и сам уже собираюсь идти. Один схожу. Ты девчонок дома одних не оставляй. – возразил сын.
– Это тоже верно. – согласился Сергей.
Алёша сразу же пошёл. Омела видела, как он вышел из дома и побежала следом. Догнав его, радостно сказала:
– Я с тобой пойду! Не хочу уже дома сидеть. Хочу посмотреть, что там на улице. А там, где медпункт, речка рядом совсем, там гуси!!!
– Пошли! – Алёша согласился взять её с собой.
Дошли они быстро. Пока Алёша был на приёме у Саши, Омела подошла к бушующей речке и уселась на камень. Конечно же, никаких гусей там не было. Река несла ветки, доски, тряпки и бесконечную рыжую грязь. Омела наблюдала за быстрым течением и вздыхала.
– Яс, щай мун гьаний гӀодой чӀун йигей? (Девочка, что ты здесь сидишь?) – подойдя, спросила Омелу незнакомая ей женщина в чёрном арабском одеянии.
– Вац... Чlа (Брат... Ждать). Я русская, не особо Вас понимаю. – ответила напуганная Омела.
– Где твой брат? – спросила женщина.
– Тут, в медпункте. – Омела встала с камня и быстро побежала к медпункту. Вбежав по лестнице, она скрылась за дверью. Её сердце бешено колотилось. Это заметил Саша и спросил:
– Что случилось?
– Там женщина, в чёрном вся, одни глаза видать, голос хриплый, титьки огромные выпирают. Спросила меня о чём-то, вроде бы: "Что ты тут делаешь?", а я сказала, что брата жду. – ответила Омела.
– Не уходи больше одна никогда никуда. Бандиты ещё не закончились. – строго сказал ей Саша.
– Понятно. Теперь уже точно никуда не пойду. – сказала Омела и села на стул. – С Лёшкой чего?
– Я ему капельницу поставил, чтобы отёк его не задушил. Сильная аллергия у него, даже очень сильная. – сказал фельдшер.
– Саш, давай я провожу её домой? – предложила Халимат Юсуповна, та, которая принимала последние роды у Лидии, выйдя из соседнего кабинета.
– Проводите. Лёша тут, пожалуй, останется. Надо наблюдать. Сразу надо было обращаться, можно было бы не допустить такого страшного отёка. – сказал Саша.
– Что уж сделаешь, если так у них всё... халатно к своему здоровью. – вздохнула акушер-гинеколог.
– Он думал, что само пройдёт. – вставила слово Омела.
– Мало ли, что он думал... Надо было вашему отцу сразу же тащить его сюда. – махнула рукой врач и пошла к выходу.
Открыв дверь, Халимат Юсуповна увидела троих мужчин в чёрном и в балаклавах, а позади стояла та самая женщина. Она сразу же захлопнула дверь и принялась запирать её всеми возможными методами, проговаривая:
– Там трое мужиков и женщина, все в чёрном. Ваххабиты, больше никто. Спасибо лестнице, успела дверь закрыть. Они там внизу. Ой, уже тут!!!
Бандиты начали колотить в дверь.
– Я запрусь с Лёшей, а вы бегите куда-нибудь, там же дверь есть, в огород!!! – крикнул Саша и скрылся за дверью в процедурном кабинете.
– Точно! Огородами мы дойдём до участкового! Только быстрее! – сказала Халимат Юсуповна и побежала коридором, а Омела вслед за ней.
Едва успели они выйти в огород и запереть дверь снаружи, на засов, как бандиты вышибли входную в медпункт.
– Молись! – шёпотом сказал Алёша фельдшеру.
Продолжение следует...