30 ноября 1874 года, на одном из самых пышных балов в родовом замке Бленхейм, прямо во время приёма у Дженни Джером Черчилль начались роды. В спешке её отвели в небольшую гардеробную, предназначенную для хранения верхней одежды гостей. Именно там, среди пальто и шляп, появился на свет мальчик, которому суждено было стать одним из самых известных политиков XX века.
Несмотря на роскошные интерьеры замка, в первые часы своей жизни Уинстон оказался в самой непритязательной комнате дворца, и, как ни странно, это вполне отражало и его место в семье.
Мать-кукушка
Дженни быстро оправилась после родов и почти сразу вернулась к прежней жизни — с балами, скачками и бесконечными светскими встречами. Воспитание сына она переложила на няню — Элизабет Эверест, которая и стала для Уинстона самым близким человеком в детстве.
О любви Дженни к светской жизни ходили легенды, но её личные предпочтения обсуждали не менее охотно. Она была одной из первых женщин высшего общества, сделавших себе татуировку — на запястье у неё была изображена змея. Для викторианской эпохи это считалось настоящим вызовом нормам приличия.
Дженни приписывали романы с влиятельными мужчинами, в числе которых называли даже будущего короля Эдварда VII. С отцом Уинстона, лордом Рэндольфом Черчиллем, отношения быстро охладели. Уже через несколько лет после свадьбы супруги фактически жили раздельно, и их редкие встречи не имели ничего общего с семейной близостью.
Ребёнок, которому не нашлось места в доме
Отсутствие родительского внимания Уинстон переживал тяжело, но по-своему стойко. Почти все его первые воспоминания связаны не с матерью, а с няней. Элизабет Эверест была единственным человеком, проявлявшим к нему заботу и участие.
Когда пришло время учиться, Уинстон сразу столкнулся с трудностями. Он не проявлял никакого интереса к учебникам, а первая попытка обучаться по модной тогда книге «Чтение без слёз» закончилась слезами в буквальном смысле. Позднее он вспоминал, что от стыда и отчаяния просто убежал в сад и спрятался в кустах.
Цифры вызывали у него почти физическое отвращение. Математика казалась ему ненужной и бессмысленной, и он честно признавался, что не понимает, почему числа должны «вступать в такие сложные отношения между собой».
Школа строгого режима
В семь лет родители отправили Уинстона в пансион Сент-Джордж в Эскоте. Здесь мальчик сразу почувствовал себя чужим. Жёсткая дисциплина, зубрёжка и телесные наказания были обычным делом. Малейшая провинность наказывалась розгами, а слабость в учёбе вызывала постоянные насмешки одноклассников.
- Кстати, поддержать автора (меня) можно поссылочке: https://dzen.ru/christine?donate=true. Автор (я) будет очень благодарен и когда-нибудь купит себе ледовые конечки.
Рыжие волосы, заикание и болезненная худоба делали его удобной мишенью для сверстников. Он оставался изолированным и несчастным, всё чаще демонстрируя упрямство и вспышки непослушания.
Проведённые в Эскоте два года оказались тяжёлыми и для здоровья мальчика. Его состояние ухудшилось настолько, что семейный врач настоятельно рекомендовал забрать его домой.
Впервые без страха
После двух тяжёлых лет в пансионе Сент-Джордж здоровье Уинстона испортилось донельзя, и врач настоял на переводе в другое учебное заведение. В 1884 году мальчика отправили в частную школу Брансвик в Брайтоне, и по сравнению с прежними условиями это оказалось настоящим спасением для юного (не)гения.
Здесь царила более мягкая дисциплина, не применялись телесные наказания, а учителя проявляли хотя бы формальное участие в жизни учеников. В этой школе у Черчилля впервые начали проявляться первые успехи в гуманитарных предметах.
История захватывала его настолько, что он мог без подготовки воспроизвести целые главы из учебников, а английские стихи мальчик заучивал наизусть с завидной лёгкостью. В это же время он начал изучать французский язык, который вскоре искренне полюбил, хотя и с присущей ему иронией признавался позднее:
«Если бы не моя врождённая нелюбовь к грамматике, я бы, возможно, стал неплохим французом».
Именно в Брайтоне у него появилось и первое серьёзное увлечение спортом. Он с интересом занялся плаванием и верховой ездой — двумя занятиями, которые оставались для него важными на протяжении всей жизни.
Проваленные экзамены
Когда пришло время переходить в старшую школу, выбор пал на Хэрроу. Итон, традиционное учебное заведение для аристократических сыновей, считался для Уинстона недостижимой целью — его успеваемость по классическим предметам (математика, латынь, греческий) все еще оставляла желать лучшего.
Экзамены в Хэрроу стали для него настоящим испытанием. Позднее он с характерной иронией вспоминал:
«Экзамены были и впрямь испытанием для меня. Самые милые учительскому сердцу предметы оставляли меня совершенно равнодушным. Я бы предпочёл, чтобы меня допросили по истории, поэзии, усадили за написание эссе. Но экзаменаторы, как назло, требовали латынь и математику. Я горел желанием продемонстрировать свои знания, а они всеми правдами и неправдами пытались уличить меня в невежестве».
На экзаменационном листе он смог написать лишь своё имя и поставить несколько клякс. Тем не менее благодаря связям и влиянию отца его всё же приняли, но в самую слабую группу младшего класса.
Сказать, что честолюбивый отец был разочарован, значило не сказать ничего, зато сам Уинстон позже нашел в этом неожиданное преимущество. Его группа вместо изучения латыни и греческого, которые мальчик ненавидел искренне и яро, делала упор на английский язык — и именно это стало поворотным моментом. Позднее он говорил об этом с откровенным удовлетворением:
«Если бы я оказался среди лучших, возможно, так никогда и не научился бы как следует говорить по-английски».
Борьба с заиканием
В Хэрроу у Черчилля впервые появилась цель, которая действительно увлекала его всерьёз: он хотел научиться хорошо говорить. Несмотря на врождённое заикание, которое сильно мешало ему выражать свои мысли, он начал целенаправленно работать над собой.
Уинстон часами стоял перед зеркалом, тренируя произношение и громко проговаривая трудные слова. Тогда же он начал понимать силу слова и важность уверенной речи. Эти первые шаги в борьбе с собственными ограничениями стали основой его будущего ораторского таланта.
Отец теряет веру в сына
К середине обучения в Хэрроу стало очевидно, что Уинстон не оправдывает ожиданий отца. Лорд Рэндольф Черчилль, в прошлом подающий большие надежды политик, мечтал, что его старший сын продолжит родовую традицию и сделает карьеру в юриспруденции или политике. Но Уинстон упорно не проявлял способностей к тому, что в семье считалось «приличным будущим».
Его школьные отчёты оставляли мало поводов для оптимизма: низкая успеваемость, постоянные опоздания, рассеянность и склонность к нарушениям дисциплины. Учителя отмечали, что он способен проявить интерес только к тому, что его по-настоящему увлекает, но вот заставить его заниматься нелюбимыми предметами было практически невозможно.
В какой-то момент отец начал говорить о сыне с пренебрежением, считая его неспособным даже к посредственной гражданской карьере.
Военное дело вместо юриспруденции
Понимая, что о юридическом образовании говорить не приходится, лорд Рэндольф решил определить Уинстона в армию. Это считалось приемлемой альтернативой для отпрыска знатного рода, который не блистал академическими успехами.
Возможно, свою роль в этом сыграло и то, что маленький Черчилль с детства увлекался военной тематикой. Его любовь к истории великих сражений была искренней, а армии оловянных солдатиков на ковре замка Бленхейм были выстроены по всем канонам тактики, о которой мальчик читал в книгах.
Однако даже поступление в военную академию оказалось для юноши непростой задачей. В декабре 1892 года Черчилль с первой попытки не прошёл вступительные экзамены в Королевскую военную академию в Сэндхерсте. Вторая попытка также закончилась неудачей.
Отец не скрывал своего разочарования. Чтобы обеспечить хоть какой-то шанс на поступление, он отправил сына на специальные подготовительные курсы капитана Джеймса, где абитуриентов в ускоренном порядке натаскивали по экзаменационным вопросам.
Несчастный случай и вынужденный перерыв
Но и здесь вмешался случай. Во время зимних каникул Черчилль, пытаясь проявить ловкость и смелость, прыгнул с девятиметрового моста, рассчитывая спуститься по веткам сосны. Расчёт оказался неверным — он сорвался и тяжело травмировался. Несколько дней Уинстон находился без сознания, а на восстановление ушёл почти год.
Именно в этот период, прикованный к постели, он начал всерьёз размышлять о политике. Прислушиваясь к разговорам гостей отца и читая политические обзоры, он постепенно формировал собственное представление о происходящем в стране.
К лету 1893 года он окончательно поправился и с третьей попытки всё же поступил в Сэндхерст - набрав самый низкий пороговый бал. И как всегда: отец был в ужасе, а вот юноша очень доволен - ведь низкие баллы давали ему возможность пойти на кавалерийское направление, к его любимым лошадям.
Взрослая жизнь начинается с утраты
В феврале 1895 года Черчилль успешно окончил военную академию и получил чин младшего лейтенанта - на этом тернистый путь образования юного лорда был завершен. Его зачислили в 4-й гусарский полк Её Величества.
Но радость этого события омрачила тяжёлая утрата: в январе того же года умер его отец. Лорд Рэндольф Черчилль, в молодости надеявшийся на блестящую политическую карьеру, последние годы жизни провёл в отдалении от семьи, страдая от тяжёлой болезни и пережив собственное политическое падение.
Несмотря на холодность отца и тяжёлые отношения с ним, Уинстон всю жизнь хранил глубокое уважение к его имени. В конце концов, именно непросто детство, холодность родителей и постоянная необходимость преодолевать трудности закалили его характер и научили в любой ситуации находить поводы для радости и гордости - и эти умения он сохранил вплоть до своих последних дней.