"Колобок, колобок, я тебя съем"! - вспомнилось мне, пока я примерялся как бы половчее ухватить зубами пончик. В моём детстве пончики были круглые. Безо всяких этих новомодных заокеанских дырок и кремовых помадок. Прабабушка пекла их каждые выходные и, обваляв в сахарной пудре, выставляла на стол, где уже гудел пузатый бронзовый самовар и двухлитровый шар заварочного чайника.
- Не понимаю, чего нас несёт за тридевять земель? - проворчала благоверная, посматривая по зеркалам.
Уже вечерело, и над полями поднималось белое покрывало тумана. В низинах туман, вообще, собирался в плотные потоки и, когда дорога ныряла в овраг, наш экипаж оказывался в словно в чашке с деревенским молоком.
- Смотри, какой колобок-колобок! - повертел я магазинный пончик и откусил добрую половину: - От феня не убефыфь!
И я потянулся к термосу с чаем. А супруга потянулась к клавише включения противотуманок.
За два дня до этого
Однажды я проснулся со жгучим желанием вернуться в детство. Туда, где мы каждое лето собирались большой роднёй с деревне со смешным названием Бездонка. Весь наш трудовой отряд ударно трудился на огороде, ремонтировался дом и сарай, набивался колотыми полешками дровяник.
А вечерами мы собирались за большим столом, где взрослые обсуждали какие-то новости, либо играли в лото, выставляя на потёртые картонные карточки деревянные бочонки из холщового мешочка.
Давно уж нет прабабушки, да и родственников жизнь разметала... но есть деревня. И пока ещё стоит прабабкин дом - избушка-пятистенка. Надо...тянет побывать там и всё тут!
Прикупив по дороге пакетик с местной выпечкой я перебрался в кресло штурмана, уступив штурвал супруге: дорога ровная, попутных машин мало, а встречных ещё меньше. А что туман и темнеет, так и нам недолго уж осталось. Я сверился с навигатором: до полуночи приедем.
- Понимаешь, село-то было крепкое, урожайное. Своя машинно-тракторная станция, клуб, магазин. И даже школа с детским садом были.
- А почему такое смешное название: Бездонка? - не отрываясь от дороги спросила супруга.
- Озеро рядом такое было. Правильной круглой формы, а глубокое - сколь не ныряй, а дна не достанешь. Его так и назвали: Бездонное. А деревня, стало быть, Бездонка. Не любили деревенские это озеро. Дурная молва вокруг него шла. Купаться ходили поодаль - там другое озеро было. Мы его Карасинкой прозвали - рыбы водилось много. А на Бездонное даже утки не садились. Но зато идеально круглое, как вот этот колобок!
Я вытащил из пакета ещё один пончик - самый румяный, самый крупный!
- Смотри, какой колобок-колобок! - повертел я выпечку и откусил добрую половину: - От феня не убефыфь!
Из темноты выскочила белая полоса дорожного указателя. "Бездонка". И региональная дорога превратилась в узкую деревенскую улочку, причудливо изгибающуюся на карте. "Вы приехали", - устало сообщил навигатор. Машина скрипнула тормозами. Водитель выключил фары.
- Здрасьте, тёть Шура, - радостно гаркнул я в открывшуюся калитку.
Мы сидели за деревенским столом, только не было ни самовара, ни карточек лото, ни галдящих взрослых. Мы и сами были взрослыми.
- Да-а, Лёнька... а потом приехало новое руководство. Деревня-то при ём оживать начала. Комбайны новые купили, МэТээС отремонтировали. Хорошо жить начали. Не хуже, чем было, пока ещё Нюра жива была. Да-а... А потом появился Колобок.
- Кто появился? - хмыкнул я. Чебурашкой меня было не удивить. Вся деревня так прозвала местного лесника. Никто уж и не помнил, почему он Чебурашка, но прилипло прозвище - не отодрать. А теперь, стало быть, Колобок?
- И как, Чебурашка-то подружился с Колобком?
И я засмеялся.
- Молчи, дурак, - женщина оборвала мой смех: - Чебурашка-тои был первым, кто повстречался с ним.
Никто не знает, что это за существо и откуда взялось. Но живёт оно за Бездонным, в чаще леса. И в деревне Бездонка зовут его Колобок.
Не потому, что оно круглое и весёлое - скорее, наоборот. Но каждый, кто с ним встречался, почему-то произносил это имя сквозь крик, плач или безумный хохот.
Первым, кто повстречал существо, был лесник Андрей, по прозвищу Чебурашка. Чебурашка сам вышел к людям через три дня - босой, глаза стеклянные, а на лбу то ли вырезано, то ли выцарапано что-то похожее на улыбающееся лицо. Чебурашка повторял лишь одну фразу:
- Колобок катится... катится...
Потом исчезли городские. Пара грибников. Каждый год приезжали к нам - со многими водили знакомство. Пропали, словно и не было. Только машина белела возле Бездонного. Вернулась только женщина. Без обуви, без памяти. Тянула за собой корзину, в которой был комок шерсти и гнили. Она гладила его, пела:
- Колобочек мо-ой, колобо-о-ок... не кусайся-а...
Потом пропадать стали чаще и не только городские. Кто-то возвращался: явно не в себе, и не в памяти. А из бессвязной речи удавалось понять только одно: "Колобок".
Существо не имело ног, лап, копыт. Было не ясно, как оно перемещается. Со слов случайных зрителей, Оно "катилось". Без звука, по воздуху, сквозь ветви и туман. Люди говорили: у него нет лица, только шрам, похожий на улыбку. А рядом с ним слышится голос - детский, сладкий, но с хрипотцой:
- Я от бабушки ушёл...
Пригласили батюшку. Священник однажды попытался провести обряд изгнания в лесу. Его нашли висящим вниз головой, с пустыми глазами. На груди углём было написано: «А теперь и от тебя ухожу»!
С тех пор в деревне запрещено произносить слово "колобок". Особенно ночью. Особенно в лесу.
Потому что если он услышит своё имя - он придёт за тобой.
Катясь.
Медленно.
С улыбкой.
Колобок...
Ваши Сказки в каске, © 2025 год
