В 1884 году в Московском училище живописи, ваяния и зодчества студенты готовились к очередной выставке, которая должна была состояться на Рождество. 16-летний Николай Богданов готовился вместе со всеми. Ему разрешили представить на первую в его жизни выставку пять пейзажных работ. Во время развешивания картин в зале, к нему подошёл молодой художник Исаак Левитан, закончивший в своё время это же училище и на данный момент к своим 24 годам уже был довольно известным по многим талантливым картинам.
Он внимательно рассматривал работы юноши, и указав на одну из них, под названием "Еловый лес", сказал: "Эта лучшая, потому что в ней много настроения, а это главное". Затем, посмотрев в каталог, где указаны цены, изумился: «Как, вы хотите за эту картину всего 75 рублей? Разве можно за такую превосходную вещь назначать такую ничтожную цену!» И взяв карандаш, решительно приписал ноль к цифре 75. Левитан ушёл, а изумлённый юноша смотрел ему в след.
Всё сказанное было так неожиданно и приятно. Но цифра пугала. Скромный паренёк переправил её на 125. За эту цену и была куплена его первая картина фабрикантом и коллекционером Владимиром Сапожниковым.
В 1868 году в деревне Шитики Бельского уезда Смоленской губернии, а ныне это Нелидовский район Тверской области у бедной батрачки Ефросиньи Ивановны родился внебрачный ребёнок, мальчик, которого она назвала Коля, Николенька. А при крещении священник дал ему фамилию Богданов, т.е. "Богом данный". Жили они бедно. Мать нанималась к чужим людям стирать бельё или на сезонные сельскохозяйственные работы, а Николенька пас гусей или коров.
Рисовать он любил всегда сколько себя помнил, а лет с шести пристрастился вырезать из коры фигурки разных животных: лошадок, коров. Однажды из деревяшки он вырезал скрипку, получилось очень красиво. Живший по соседству помещик, купил её за 20 копеек. Спустя многие годы мальчик, ставший известным художником, вспоминал: «Эти гроши доставили мне больше радости, чем тысячи рублей, получаемые мною впоследствии за картины». Толковый мальчик подружился с местным звонарём, который немного обучил его грамоте. В Шитиках школы не было, а в соседней деревне Шопотово была церковно-приходская школа, куда каждый день за несколько километров стал ходить Николай. И неизвестно как сложилась бы жизнь этого мальчика: худенького, в старенькой заплатанной одежде, с котомкой за плечами и палочкой в руках, так стремящегося к знаниям , если бы на его пути не встретился этот удивительный человек.
Сергей Александрович Рачинский профессор Московского университета, учёный, ботаник, математик, педагог, был родом из села Татево, расположенном на границе Тверской и Смоленской губерний. В 1867 году он ушёл в отставку, не согласившись с некоторыми ограничениями в работе университета, введёнными министром народного просвещения графом Дмитрием Андреевичем Толстым, а в 1872 году вернулся в родовое село Татево. Здесь он организовал свою первую школу для крестьянских детей с общежитием, чтобы в ней могли учиться дети из разных отдалённых деревень. Он тщательно подбирал учителей, близких по духу. Вместе с сестрой Ольгой организовал больницу, где могли бесплатно лечиться жители из окрестных деревень. Со временем Рачинский создал 18 таких школ в разных деревнях, тратя на них все средства. Свои богатые знания в разных областях науки и искусства он превносил в школу. Сам преподавал математику, грамматику, музыку, рисование. Читал с детьми лучшие произведения мировой классической литературы, а ботанике обучал по растениям, привезённым им из разных стран и посаженным у себя в усадебном парке. Его высказывание: «если народ погрязнет в невежестве, то позор и проклятие нашему мертвому образованию», - актуально и сегодня.
В 9 лет маленькому Коле посчастливилось попасть в школу Сергея Александровича Рачинского. Молва о его способностях к рисованию быстро разлетелась по школе. Мальчишки на перебой просили его вырезать для них фигурку какого-нибудь зверька, зайчика или лошадки. Однажды один из учителей увидел свой портрет на обложке учебника, старательно и с большим сходством выполненный Колей. Ругать мальчика он не стал, сказав только, что учебники портить не надо, но подарил ему альбом для рисунков и велел обязательно продолжать своё увлечение. Услышав о незаурядных способностях мальчика, Рачинский попросил нарисовать и его портрет. Мальчишки, окружив Николеньку, с нетерпением ждали результата, приговаривая: «Наш не сдаст, он не только учителя, но и быка может нарисовать». Через полчаса портрет был готов, а результат вызывал только всеобщее восхищение.
Сергей Александрович пригласил Мальчика в дом, чтобы получше его узнать. Вот как об этом рассказывает в своих воспоминаниях о художнике с его же слов, хорошо знавший и друживший с Николаем Богдановым-Бельским журналист и публицист Генрих Иванович Гроссен: "С волнением и некоторым страхом поднимался он по широкой лестнице роскошного дома-дворца Рачинских, все время озираясь по сторонам, чтобы его не укусили барские собаки. Когда его провели в комнаты дома, то там начал он всему удивляться: и дорогой мебели стиля ампир, и громадным зеркалам, и блестящему, как зеркало, паркету. Но особенно его восхищали картины, от которых он не мог оторвать взгляда. Бедному мальчику и в голову не могла прийти мысль, что когда-нибудь и его картины займут место среди этих произведений живописи... Старушка Рачинская, с мнением которой Сергей Александрович особенно считался, (здесь я хочу заметить, что мать Сергея Рачинского, Варвара Абрамовна в девичестве Баратынская, - родная сестра известного поэта Евгения Баратынского) приняла мальчика очень ласково, интересовалась его жизнью в деревне, где он пас гусей, и его увлечением рисованием.
Никола на все вопросы отвечал толково и вызвал к себе симпатии всех сидящих за столом членов семьи Рачинского. Мальчику предложили угощение. Никола смущался, неловко сидя на краю стула среди господ. Они все казались ему добрыми, так как интересовались главным образом тем, что ему казалось дороже всего на свете - рисованием. Особенно ему нравился этот живой барин, хозяин дома, он больше всех говорил с ним, называя его Николенькой, и показывал всем его рисунки, вырезанного конька и зайца, часто повторяя слово «талант», а что такое «талант» мальчик не знал". В школе Никола учился хорошо. Все эти годы Рачинский наблюдал, как развивается талант мальчика, а по окончании сказал его матери, что возьмёт на себя материальные заботы о нем, о его учёбе. На протяжении всей жизни Николай Петрович Богданов-Бельский с благодарностью и любовью вспоминал об учителе: "Удивительный человек, учитель жизни. Я всем, всем ему обязан… В его присутствии в деревне ни один из нас не решится на какой-нибудь дурной поступок. Мы, ученики, при нем очищаемся от наших пороков." В 1882 году Рачинский отдал Богданова-Бельского в иконописную мастерскую Троице-Сергиевой лавры, где паренёк проучился два года, успешно сдав все экзамены.
А дальше Сергей Александрович помог Николе поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, обеспечив его достаточными средствами для жизни в Москве. Здесь его любимыми педагогами стали замечательные художники, Владимир Маковский, Василий Поленов, Илларион Прянишников. Учился Николай как всегда хорошо с усердием и желанием. А после зимней выставки, на которой были проданы его первые работы, у него словно крылья за спиной выросли, и вера в свои силы. «Почувствовав себя богатым человеком,- вспоминал художник, - я решил с благодарностью отказаться от субсидии доброго моего воспитателя С. А. Рачинского, который все время аккуратно присылал мне на жизнь 25 рублей ежемесячно, о чем я и сообщил ему письмом. С этого времени, я стал жить своим собственным трудом». Рачинский был рад за своего воспитанника, но помогать не прекратил. Он подарил его матери, всей его семье маленький хутор Давыдово, который приобрёл для строительства учительской семинарии, но из-за недостатка средств осуществить задуманное не удалось. Зато удалось сделать счастливыми родных Николая и освободить его от заботы о них.
По окончании училища Николаю Богданову за дипломную картину "Будущий инок" была вручена большая серебряная медаль и присвоено звание классного художника. Очень интересна история написания его дипломной картины, а также история её продажи.
Студентам было дано два месяца на создание дипломной работы. Пора было утверждать эскиз, а сюжет никак не рождался. Тогда Николай поехал в любимое Татево. Вот как он сам рассказывает об этом: «Меня всегда интересовали крестьянские дети и я охотно проводил свое свободное время среди них, и часто ходил в школу посмотреть, как они учатся. Пришел я на урок Сергея Александровича, и вот здесь я обратил внимание на одного мальчика четырнадцати лет с необыкновенно грустными и задумчивыми глазами. Этого мальчика любил Рачинский именно за редкую среди детей серьезность и грустные глаза. Звали его Семеном Дорофеевым.
Он очень любил читать священные книги и слушать рассказы странников о разных обителях и монастырях. На Масляной неделе я напомнил Рачинскому о моем затруднительном положении - найти в кратчайшее время сюжет для картины. При обсуждении этого вопроса я указал ему на его ученика Семена. Рачинский с оживлением воскликнул: «Подумай серьезно о Семене - не дает ли его тебе сама судьба? И вот тут у меня мелькнула мысль написать Семена, слушающего рассказы странника. Задумано — сделано. Я нашел подходящий тип странника, крестьянина, религиозно настроенного. Облачил его в соответствующий для странника костюм и посадил его в избе за стол против Семена, которому он должен был что-нибудь рассказывать. Композиция картины очень живо предстала в моей голове, и я с жаром принялся за работу. Время великого поста особенно содействовало моему заданию. На пятой неделе великого поста я кончил картину и назвал ее «Будущий инок». Рачинский был очень доволен моей работой, но я был не удовлетворён ею — мне казалось, что я мог бы написать лучше. Мне хотелось уничтожить картину, но мысль огорчить этим профессора остановила меня. Без особенной радости повез я ее в Москву. Недалеко от городка Ржева наши сани, на ухабе опрокинулись и я упал в снежную кучу. С мыслью, что мое тайное желание исполнилось, т.е. картина погибла, я искал ее среди выброшенных вещей. К моему удивлению, «Будущий инок» лежал совершенно невредимым в стороне от ухаба». Ну не чудо ли это? У картин тоже бывает своя интересная судьба. Глядя на неё, известный критик Владимир Стасов произнёс: «Талантливый художник прямо со школьной скамьи». Картина сразу же была куплена крупным предпринимателем, фабрикантом и книгоиздателем Козьмой Солдатёнковым за 300 рублей. Очень крупная по тем временам сумма. Через год в 1890 году картина "Будущий инок" участвовала в выставке Товарищества передвижников. Большие, одухотворённые глаза мальчика, никого не оставляли равнодушными.
Посетившая выставку императрица Мария Фёдоровна, тоже захотела приобрести эту картину. Возникла щекотливая ситуация, ведь картина уже куплена. Её уладил Рачинский, деликатно попросив Солдатёнкова уступить картину императрице. «Почту себя счастливым, если государыня императрица возьмет у меня картину Николая Богданова», - отвечал Солдатёнков телеграммой на запрос, но при этом посетовал: «а все же картины мне жаль!» К Николаю Петровичу посыпались заказы. Для Павла Третьякова по его запросу он сделал авторскую копию этой картины.
Летом 1890 года Николай Богданов впервые побывал за границей. На одной из выставок он случайно познакомился с бессарабским помещиком Кристи, для которого выполнил несколько заказов. Получив от него значительную сумму, Николай Петрович решил исполнить свою мечту - побывать на священной горе Афон. В Константинополь он отправился на пароходе через Одессу. Путешествие по морю потрясло его. В своих заметках Николай Петрович писал: «Не помню, кто все впечатления от чего-нибудь делит на три категории — первая, когда действительность превосходит ожидание, вторая — когда она вполне оправдывает, что вы ожидали, и третья, когда действительность разочаровывает вас. Море меня поразило своей бесконечной далью и таинственной красотой, но через два или три часа наш пароход вдруг начало качать и синевато-зеленые волны, смешанные с белой пеной, яростно захлестывали палубу, на которой я стоял.
Мне стало страшно. Я взглянул еще раз вдаль: что-то прекрасное и в то же время жуткое было в море. Утром все прошло, море было спокойное и под солнечными лучами сияло страшной красотой! Мое впечатление от моря я отношу к первой категории…». Из Константинополя он также на пароходе добрался до священной горы Афон. Здесь художник жил в Пантелеймоновском монастыре, наблюдая за жизнью монахов и сам вёл полумонашеский образ жизни.
Особый интерес его вызвал послушник брат Филипп, самоучка художник, писавший иконы. Впоследствии он стал известным художником Филиппом Андреевичем Малявиным.
На Афоне Николай сильно простудился и мог быть пострижен в монахи, т.к. там есть обычай: опасно заболевшего можно пострич даже против его воли. А монахи были бы рады иметь такого талантливого иконописца. Но в планы путешественника это не входило. Поэтому немного окрепнув, художник поспешил покинуть монастырь.
Дела у Николая Богданова складываются успешно, он востребован, получает закзы на светские портреты. Близка ему и тематика передвижников, он охотно принимает участие в их выставках, а в 1894 становится членом этого общества. Его картина "Последняя воля" или "Умирающий крестьянин" имела большой успех на выставках передвижников.
На картине в бедной деревенской избе в центре внимания на постели лежит худой, измученный болезнью, старик. Предчувствуя приближающуюся кончину, он собрал всю семью, что бы попрощаться. Не сдерживая слёз, девушки рыдают. Старая женщина сидит в глубокой печали, у неё уже нет слёз, столько она их выплакала. Мужчины и подросток внимательно слушают последнюю волю умирающего. Маленький мальчик в стороне внимательно наблюдает за происходящим. Он не очень осознаёт смысл, но понимает, что происходит что-то очень важное и печальное. Переведя взгляд от мальчика к старцу, мы как бы видим начало жизненного пути и его конец.
Но в отличии от работ передвижников, в основном отражающих трагизм и безысходность, обличающих действительность, огромный цикл картин Николая Петровича Богданова-Бельского о крестьянских детях наполнен светом, позитивом, жизнеутверждающей силой. Его дети любят учиться, стремятся к знаниям, их глаза широко распахнуты, в них надежда, в них много тепла, дети полностью погружаются в мир своих игр, они талантливы, они музыкальны.
Не смотря на успехи Николай Богданов решает продолжить своё обучение. Он едет в Санкт-Петербург в 1894 году и поступает в Высшее художественное училище при Императорской Академии, в мастерскую Ильи Репина. Здесь он неожиданно, но не без удовольствия встретился вновь с послушником "братом Филиппом", а ныне студентом Академии Филиппом Малявиным.
Николай Петрович Богданов часто приезжал в Татево и жил в семье учителя Рачинского, где всегда принимали его, как родного. Здесь отдыхала его душа и он писал картины на любимую тему. Именно здесь в 1895 году была написана картина "Воскресное чтение в сельской школе".
В светлом, довольно просторном классе собрались жители деревни. С большим вниманием и интересом слушают они молодого дьякона, сидящего в полоборота к зителю с раскрытой книгой в руках. Художник передал царящее в классе единение таких разных людей: мужчины и женщины, молодые и старые, дети, все устремили свой взор на служителя церкви, стараясь не пропустить ни одного слова. Мы словно слышим тишину, воцарившуюся в классе, и тиканье часов, висящих на стене возле израсцовой печи, кажется, ещё мгновение и мы услышим спокойный размеренный голос читающего. Особо ценна эта картина и портретом Сергея Александровича Рачинского, который тоже присутствует на чтении. Он сидит по правую сторону от дьякона в своём неизменно строгом костюме и бабочке, скрестив руки на груди, и как и все, внимательно слушает рассказ. Сумма от продажи этой и ещё нескольких картин позволила художнику осуществить поездку в Европу.
В Париже он брал уроки у итальянского живописца и скульптора Филиппо Коларосси и французского художника Фернана Кормона. Кроме Франции, художник побывал в Германии и Италии.
В 1903 году Николай Петрович успешно окончил курс Академии Художеств, а вскоре ему было присвоено звание Академика и с этого момента его фамилия приобрела новое звучание. «Мою простонародную фамилию, - вспоминал художник, - как бы облагородил сам государь, вписав ее собственноручно в диплом через дефис – “Бельский”». Вторая часть фамилии была добавлена художнику по названию Бельского уезда, места его рождения.
В 1904 году он получил заказ от начальника Канцелярии Министерства Двора Александра Мосолова написать портрет государя в форме английского драгунского полка. Николай Петрович согласился, с условием, что ему выдадут эту неизвестную для него форму и будет дана возможность иметь сеанс с натуры. Он с большим трудом раздобыл фотографию Николая второго в такой форме и сделав 4 эскиза, отправился с ними в Царское село.
В кабинете царя художник с удовольствием заметил на стене свою картину "Игра в шашки", купленную государем на «Передвижной выставке».
Император выбрал понравившийся эскиз и высказал пожелание чтобы его портрет был написан на фоне белой колоннады Александровского дворца. Весной, во время цветения сирени, Богданов-Бельский вновь приехал в Царское село что бы сделать эскиз колоннады для фона картины. И только зимой 1906 года он получил сообщение о дне сеанса.
Император вошёл в желтую гостиную в точно назначенное время, где его ждал художник. Сеанс длился два часа с небольшим перерывом. Николай Петрович рассказывал государю о крестьянских детях, об их стремлении учиться грамоте. Он всегда любил беседовать в героями своих картин во время сеанса. «Да, конечно, им необходимо дать образование, - отвечал Николай II - и мы сразу же приступим к реформам, как только покончим с последствиями неудачной войны».
Когда портрет был готов, художник получил приглашение прибыть с портретом в большой Петергофский дворец. Вот как это событие описывает в своих воспоминаниях о художнике Генрих Гроссен со слов Николая Богданова-Бельского: "Из окна комнаты художник видел, как дворцовый комендант на дворе ставил у всех входов во дворец часовых, а другой офицер с фонариком в руке обследовал разные углы. Осматривали и внутренние покои дворца. Ровно в три часа на дворе раздалась команда: «смирно!». Царь, в сопровождении свиты, направился во дворец. Вскоре двери комнаты открылись, и государь вошел один, свита же осталась в соседней гостиной.
Любезно поздоровавшись с художником, он быстро подошел к портрету и долго смотрел на него. Затем приблизился к большому зеркалу со словами: «Теперь посмотрим на портрет в зеркало, так как зеркало — самый строгий критик». К счастью, портрет в зеркале выигрывал еще больше. Государь остался доволен портретом и пожимая руку художника, сказал: «Очень доволен. Благодарю. Я надеюсь, что эта ваша работа будет не последней».
По предложению княгини Долгорукой-Юрьевской Богданов-Бельский был приглашён в село Ильинское, в подмосковье, в родовое имение великого князя Сергея Александровича, сына императора Александра II, для написания портрета 10-летнего внука Александра II, великого князя Дмитрия Павловича, который оставшись без родителей, воспитывался в семье брата своего отца. Художника поселили в дачном домике под названием "Кинь грусть". И действительно Николаю Петровичу грустить было некогда. Он с интересом поближе знакомился с жизнью высочайших особ в деревне. А по утрам Мальчик позировал ему. И как всегда художник за работой вёл беседу со своим героем.
Маленький Великий князь сидел перед ним на плетёном стуле с ракеткой в руках и был очень живым и непоседливым, что конечно затрудняло работу над портретом. Вот как об этом вспоминает сам художник: «Мальчик любил слушать страшные истории, и я пользовался этим, беспрестанно рассказывая ему сказки со страшными сюжетами и Дмитрий сидел тогда спокойно. Часто мне приходилось самому выдумывать жуткие истории. Но никто не мог предвидеть, что через несколько лет Дмитрий сам будет одним из героев действительно страшной истории, — «убийства старца Распутина…»
Наряду с представителями царских особ художник написал целую галерею портретов аристократического круга, дворян, предпринимателей, фабрикантов, которые охотно делали ему заказы и хорошо платили. Среди них много женских портретов, которые отражают моду той эпохи, причёски, одежду, украшения, интересно через их взгляды и позы, угадывать их мысли, внутреннее состояние души. Пройдёт совсем немного времени и грядущие события круто поменяют их судьбы.
Заказные портреты давали художнику возможность делать для себя если можно так сказать "творческий отдых", когда он уезжал в деревню и писал то, что близко его душе, что по настоящему вдохновляет.
А вдохновляли его в первую очередь крестьянские ребятишки, так похожие на него. «Я много лет провел в деревне, — говорил Богданов-Бельский, — так близок был к сельской школе, так часто наблюдал крестьянских детей, так полюбил их за непосредственность, даровитость, что они сделались героями моих картин». Они напоминали художнику счастливую пору учёбы в школе Сергея Рачинского, открывшего для него мир знаний, повлиявшего на его отношение к жизни, так верившего в него и давшего возможность развитию его таланта. Поэтому тема деревенской школы, крестьянской детворы самая выдающаяся в его творчестве.
В 1902 году 15 мая в день своего рождения в возрасте 69 лет Сергей Александрович Рачинский умер на руках у своего ученика и преемника, которому он завещал продолжить дело его жизни, Аркадия Аверьяновича Серякова.
Именно его Богданов-Бельский отразил на своей картине "У больного учителя".
Перед нами небольшая скромная комната, с деревянными стенами и полом, где живёт заболевший учитель. Небольшое количество вещей рассказывает нам об аскетичном образе жизни хозяина: на стене висит одна сменная рубашка и старенькое пальто с шляпой. На полу простые резиновые калоши. На нижней полке небольшого столика лежат стопками книги. На стене возле кровати висит скрипка, на верхней полочке глобус, а по середине небольшой портрет, по видимому дорогого для учителя человека, скорее всего матери. На железной кровати полусидит, навалившись на подушку, молодой учитель с книгой в руках и оживлённо беседует с пришедшими попроведовать его учениками. Оба мальчика проделали путь в старенькой залатанной одежде и с босыми ногами, беспокоясь о здоровье учителя, болезнь которого затянулась, а они соскучились по его интересным урокам. Тот, что повыше ростом, присел на краешек кровати и рассказывает об их успехах, о том, что произошло в школе, пока учитель отсутствовал. А второй, с злотовласой головкой, с интересом рассматривает комнату. На столике в миску и вазочку насыпаны ягоды, - это гостинец от ребят - первые ягоды, которые они сами собрали для него в лесу. Кризис миновал, и учитель постепенно идёт на поправку. Картина наполнена светом и теплотой, исходящими от доброты сердец мальчиков и преданного своему делу учителя.
Самые известные картины Богданова-Бельского "Устный счёт" и "У дверей школы" особенно хорошо знакомы старшему поколению, тем, кто учился ещё в советской школе, потому что эти картины печатали в учебниках истории или литературы в качестве иллюстрации «тёмного царства» дореволюционной России, народной безграмотности.
Но картина "Устный счёт" как раз показывает уровень знаний, преподаваемых в школах Рачинского. Богданов-Бельский чётко отразил на картине весь пример на доске, который устно решают 10-12-летние мальчишки, как бы предлагая и зрителям решить этот пример устно, не пользуясь никакими приспособлениями, ни карандашом и бумагой, ни счётами, ни тем более калькулятором.
Художник очень метко передаёт разнообразные характеры детей через процесс их старательного решения задачи. Кареглазый мальчишка на переднем плане очень сосредоточен и целеустремлён, его решительный и горящий взгляд говорит о том, что мальчик близок к цели и он обязательно решит этот пример. Чуть подальше от него, тоже стоящий лицом к зрителю, мальчик весь в процессе решения, он почёсывает затылок и тоже очень сосредоточен, но в его взгляде чувствуется некоторая растерянность. Возможно он чуть-чуть сбился и что-то пошло не так в подсчётах, но он не отступает. Самый высокий мальчик, стоя у доски, приоткрыв рот сосредоточенно смотрит на пример, ему так удобнее решать, чтобы цифры были перед глазами. Он решил уже большую часть примера и с вдохновением стремится к ответу. Учитель тоже присутствует в классе, и мы уже узнаём, что это сам Сергей Рачинский.
Он тихо сидит на стуле у стены и наблюдает за работой детей. Один из мальчиков первым решил пример и шепчет ответ на ушко учителю. Сергей Александрович внимательно слушает, но пока остальные не решили пример, не подтверждает и не отрицает ответ, чтобы другие дети не отвлекались от решения.
На стене класса висит картина Виктора Васнецова "Богоматерь с младенцем", это репродукция его эскиза для росписи Владимирского собора в Киеве. Что очень символично, она как бы охраняет и благословляет этих детей. Картина "Устный счёт" была написана в Татьеве в 1895 году и ныне находится в Третьяковской галерее.
Не менее сильная по эмоциональному восприятию картина "У дверей школы". Её герой очень напоминает самого Николеньку Богданова, мечтающего учиться в школе, жаждущего знаний, но по близости не было такой, а до соседней нужно идти либо целый день, либо ещё дольше. Но услышав, что в Татеве есть школа с общежитием, где бесплатно преподаётся много разных предметов, преодолевая страх, отправился туда.
На картине мальчик стоит спиной к зрителю, мы не видим его лица. Но художник так ярко и эмоционально сумел передать его внутреннее состояние, все мечты этого маленького человека. Потрясает насколько бедна его одежда, заплатка на заплатке, от рукавов сюртучка остались одни лохмотья, лапти истоптаны и изношены до крайнего состояния, а ткань на его штанишках настолько прохудилась, что просто рассыпается по ниткам. Он очень долго шёл, возможно несколько дней и вот уставший и голодный остановился у цели. Оперевшись на палочку и вытянув вперёд свою худенькую шейку, он с волнением и надеждой заглядывает в большой и светлый класс, где счастливые ребятишки в чистых рубашках сидят за партами и что-то пишут под диктовку учителя. Сейчас он переведёт дух и обязательно перешагнёт порог - последнее препятствие перед целью. Эта картина была написана в 1897 году и находится сейчас в Русском музее в Петербурге.
После поездки за границу, где он получал дополнительное образование, общался с импрессионистами, наблюдал за их работой, краски на картинах художника поменялись. Вместо традиционного академического коричнегого колорита, на его работах цвета стали ярче, появилась игра солнечных потоков. В своих заметках Николай Богданов писал: «После Парижа я увлекся пленэризмом. Воздух, фигуры среди пейзажа, свет – вот чему я стал отдавать свое внимание». Особенно это заметно на картинах о детях.
Не имея своих детей, он с большой любовью и теплотой общался с деревенской детворой, а они с удовольствием ему позировали. Во всём ему помогала его гражданская жена Наталья Антоновна Топорова. Её портреты он также любил писать на природе, среди цветов, где много воздуха и света.
Супруги летом выезжали в усадьбу обедневших дворян Ушаковых в село Островно Тверской области, которую любили снимать художники за красивые места вокруг и большой, роскошный и богатый когда-то дом. Здесь писали свои картины Исаак Левитан, Константин Коровин, Станислав Жуковский. Здесь в 1911 году Богданов-Бельский написал картину "День рождения учительницы".
Став взрослыми некоторые из его натурщков вспоминали об этих счастливых моментах из своего детства. Вот одно из воспоминаний: «В глубоких карманах его куртки всегда имелось большое количество леденцов, орехов, сахара. И дети, узнав его ближе, приветствовали особенно тепло, спрашивая при этом: «А когда же мы писаться будем, мы завсегда рады для вас стоять и можем прийти к вам в обновках. Мне мама сшила розовую рубаху, а Иришке – синий сарафан, и мамка наказывала, чтобы не грязнить, а то, мол, Николай Петрович беспременно будет с вас списывать».
Эта девочка Агаша, Агафья Ниловна Семенова, часто позировала художнику. Много лет спустя она вспоминала: «Картину «Именины учительницы» Николай Петрович писал в саду дома Ушаковых. Говорил мне: «Беги в Клопинино (была такая бедная деревня), позови ребятишек позировать». Переодевали их в чистые рубахи. Мне давали записку и деньги, чтобы я купила баранок для детей. Наталья Антоновна, жена Николая Петровича, говорила мне: «Грей скорее самовар для ребят». Сидели все вместе за круглым столом, пили чай с баранками, чтобы потом не отвлекались от голода. Смешливые ребятишки были. Палец покажешь – смеются. «Ты хоть их не смеши», - говорил мне Николай Петрович». На этой картине в образе учительницы он написал свою жену. Жители села тоже тепло вспоминали о художнике: «Как выйдет с ящиком красок, так вокруг толпа собирается, вести задушевные разговоры. Заядлый был охотник, но неудачник. Бывало, промажет из ружья и начинает оправдываться: то под руку его дернули, то лодку качнули, то собака не вовремя тявкнула. Сердился, а остальные над ним посмеивались, ну, что мол, опять промазал. А еще пел он хорошо, заслушаешься. В нашей церкви он пел в хоре басовые партии и за дьякона мог. А как играл на балалайке! И немного на рояле мог. Чаровал дам романсом «Сомнение» Глинки». И не случайно в его творчестве встречается так много картин, где герои играют на скрипке, гуслях, балалайке.,
Академик Богданов-Бельский в своей стране пользовался большим уважением, а его картины спросом, он принимал активное участие в различных выставках в том числе и за рубежом, иллюстрации многих его работ печатались в различных журналах. К нему с заказами часто обращались многие известные люди. Но случилась революция 1917 года.
Новой власти не нужна была русская классическая культура, его творчество стало невостребованным. «Из того, что я написал с 1917 года, ничего не было выставлено в Советской России», - писал он Репину. Его возмущало, что крестьянский уклад, от которого во многом зависело благополучие страны, разрушался. Раскулачивание, когда зачастую забирали последнее, тысячи крестьян вынуждены были покидать деревни, уходя на фабрики и заводы.
Воспоминание одного из владельцев соседнего имения с усадьбой Ушаковых в селе Островно, генерал-лейтенанта Виктора Николаевича Минут, красноречиво описывает обстановку, царящую в то время: «В августе 1918 года, после уборки озимых хлебов, пришла весть о выселении помещиков из усадеб. Слухи об этом циркулировали уже раньше, но им не верили, считали их вздорными. Действительно, кому, казалось бы, мог помешать живший в своем доме помещик, и без того уже все отдавший. Но вот слухи подтвердились, и началось выселение. Выселение самое беспощадное, невзирая ни на пол, ни на возраст, ни на самые тяжкие материальные и физические условия. Сердце кровью обливается, когда вспомнишь, как 70–80-летних старух выгоняли из насиженных гнезд, где они провели всю свою жизнь; везли по осенним дорогам в непогоду в уездный город и бросали там на произвол судьбы.»
Хозяйки усадьбы Ушаковых, сёстры Варвара и Софья, были арестованы в 1919 году, "а множество холстов с картинами, этюдами живших здесь художников по решению местного комбеда, предварительно «отстирав» от краски, раздали мужикам на портянки и для растопки печей..."
В 1921 году по приглашению своего друга Николай Богданов-Бельский вместе с Натальей Антоновной уехали в Ригу. Здесь его творчество вновь востребовано. Уже через несколько месяцев в Художественном музее Риги прошла его персональная выставка, на которой были представлены портреты известных людей, пейзажи. Ему удалось перевезти много своих работ.
Картины хорошо раскупались и многие из них сейчас хранятся в частных коллекциях. Здесь он вновь получает много заказов. Почти каждое лето Богданов-Бельский проводил в восточной части Латвии – Латгалии, где нашёл свою любимую тему - сельских детей. Им был создан целый цикл картин «Дети Латгалии».
Николай Петрович по натуре был человеком активным, и видя интерес к своему творчеству, быстро включился в культурную жизнь Латвии, становится членом нескольких культурных организаций. О нём часто пишут в газетах. В 1936 году торжественно отмечался юбилей Богданова-Бельского – пятидесятилетие творческой деятельности. Правительство Латвии наградило его орденом Трёх Звёзд.
В Риге Николай Петрович познакомился с молодой женщиной Антониной Максимилиановной Эрхардт. Встреча оказалась судьбоносной. Вскоре их общение переросло не просто в дружбу, а в большую любовь. Известно, что Наталья Топорова уехала в Европу. Антонина Максимилиановна тоже была замужем. Но скрывать свои чувства, и сохранять семью не захотела. После того, как она получила развод с Карлом Эрхардтом, Николай и Антонина обвенчались в 1932 году. Их чувства были крепкими и сильными до конца жизни художника.
В 1940 году, после присоединения Латвии к Советскому Союзу, Богданов-Бельский по заказу написал портрет Максима Горького, один из самых значимых портретов писателя. Но поскольку его уже не было в живых, портрет был написан по фотографии.
В годы немецкой оккупации художник продолжал жить в Риге. Здоровье его постепенно ухудшалось, падало зрение, а в руке появилась слабость, что отражалось на его работе. Но Николай Петрович продолжал писать, ведь живопись для него была так же важна, как необходимость дышать. Он получает противоречивый заказ - написать портрет Гитлера. И да,... он его написал, тоже по фотографии. Но это не означает, что художник испытывал уважение или симпатию к герою портрета. Время было трудное, голодное, в городе не было отопления.. И был ли у него вообще выбор?
В 1944 году здоровье Богданова-Бельского резко ухудшилось, была необходима операция, и вместе с женой они уезжают в Германию, где в клинике ему была сделана операция, а через несколько дней во время бомбардировки, когда больных переносили в бомбоубежище, художник умер. Это произошло в феврале 1945 года.
В последний путь его провожал священник и вдова. Антонина Эрхардт тщательно хранила коллекцию работ мужа и была горда тем, что ей "довелось жить рядом с таким выдающимся человеком." Впоследствии сын Антонины Герт Эрхардт, унаследовавший коллекцию, хранил её, устраивал выставки и писал в газеты о художнике.
Опять я в деревне. Хожу на охоту,
Пишу мои вирши — живется легко.
Вчера, утомленный ходьбой по болоту,
Забрел я в сарай и заснул глубоко.
Проснулся: в широкие щели сарая
Глядятся веселого солнца лучи.
Воркует голубка; над крышей летая,
Кричат молодые грачи;
Летит и другая какая-то птица —
По тени узнал я ворону как раз;
Чу! шепот какой-то… а вот вереница
Вдоль щели внимательных глаз!
Всё серые, карие, синие глазки —
Смешались, как в поле цветы.
В них столько покоя, свободы и ласки,
В них столько святой доброты!
(Н. Некрасов)
Спасибо всем, кому интересен мой канал!
Видеоверсию моего рассказа можно посмотреть здесь