Время. Говорите, идёт? Ну-ну. Куда? Оно не идёт, не бежит и уж точно не течёт. У него нет ног, маршрута и даже намёка на пунктуальность. Оно просто... уходит. Без истерик, без слёз, без прощального «береги себя». Как бывший, который молча сгреб вещи, прихватил твою зарядку и исчез. Только время не делает даже намека, что вернётся. Не вернется. И не сохранится. И ничего другого с ним сделать не получится.
Я пыталась, правда. Скачала приложение, поставила 100500 напоминаний: когда пить воду, когда делать вид, что мне не всё равно. Серьёзно, у меня даже было отдельное уведомление: «проверь, не выглядишь ли ты как зомби». Спойлер: не помогло.
Это всё напоминало попытку приручить собственного кота. Мурлычет? Значит, совпало. Не мурлычет? Ну, кто ты такая, чтобы управлять? И со временем — как с котом: хочу контролировать, а в итоге просто сижу рядом — и делаю вид, что управляю.
Или я внемлю — да, это моё слово. Сижу с видом глубокого спокойствия, как будто держу под контролем вселенную и свои мысли. А на самом деле — перебираю в голове: утюг я выключила? Шоколадка ещё на месте? Или опять кто-то «случайно нашёл»? А в худшем — просто смотрю, как день тихо проходит мимо. Не спеша, без объяснений. Как будто это не мой день, а чей-то чужой, в который я на секунду заглянула и так и не решилась войти.
Секунды — вот с чего всё начиналось. В детстве, на гимнастике, секунды были священны. Сколько ты продержишь стойку, на сколько продлишь улыбку, пока ноги судорожно не дрожат, сколько секунд можно не дышать, прежде чем зажмуриться от боли и сказать, что всё нормально. Ах, золотое время — когда каждое «ещё чуть-чуть» означало «потерпи, потерпи, тебе же зачтётся». Зачлось, да. Теперь тоже всё по секундам: секунда, чтобы не закатить глаза на совещании, секунда, чтобы не забыть своё имя среди логинов и паролей, секунда, чтобы включить камеру и изобразить бодрость. Прекрасно отработанный навык. Спасибо, детство. Спасибо, спорт.
Про часы. Знаете, если перевернуть часы с кукушкой лицом к стене — получаются часы с дятлом. Символ нашего времени. Всё как надо: звук есть, нервирует исправно, кукуха на месте, направление — ну так себе. Абсолютный символ эпохи. Сидишь, смотришь в стену, слушаешь это настенное безумие и думаешь: «А это я сейчас куда смотрю? В будущее? Или сквозь стену?». Не долго. Правда. Всего несколько минут.
Минуты. Минуты нынче — дефицитный ресурс. Их одалживают. Кто-то, как всегда между делом, спросит: «У тебя не найдётся пары минут?» Конечно, найдётся, почему нет. Я ведь добрая. Даже улыбнусь, только вот вопрос — когда ты их вернёшь? С процентами, желательно. И желательно не в виде голосовых сообщений на эти пары минут. Как дети…
Квартал. В детстве это был просто наш двор плюс ещё три дома— граница вселенной, в которой ты знаешь каждую трещину на асфальте и каждого дядю с пивным животиком, который курит на балконе. Но потом другой квартал. Кто придумал? Другие буквы забыл? Ну тогда хотя бы их местами поменял. Ударение переставил – и хватит?
И не спорьте, квартал из детства лучше, чем квартал финансовый. Там всё было чётко — вот скамейка, вот качелька, вот злобная бабка кричит. А теперь — квартал, полугодие, год... Работа. Работа. Работа. Продрала правый глаз, пробежалась по почте, потом открыла левый. Кофе, завтрак детям, такси, если нужно уткнуться в ноутбук. Работа, работа, работа, плита, посуда, уроки, опять работа и… Баиньки.
Иногда, честно говоря, хочется самой себе задать вопрос — ну, хотя бы ради эксперимента: жива ли там ещё хоть какая-то я? Но потом вспоминаю: некогда. Новый квартал, полугодие, год...
И так проходит год. Господи!!! Целый год улетел.
Машина времени, говорите? Конечно, надо. Или хотя бы самокат. Чтобы прокатиться обратно в тот день, когда ты решила быть удобной. Или в тот вечер, где сказала «да», когда нужно было орать «нет». Но у времени — только один маршрут: вперёд.
Ночью, особенно в четыре утра (или в четыре ночи?), мозг начинает играть в любимую игру: «вспомни всё, что ты сделала к своим тридцать семи». Никакой логики, только факты, криво поданные эмоции и доза стыда на каждый ход.
Начинается, как правило, с невинного: "А помнишь, как ты решила ...?" Потом — погнали: упущенные возможности, сказанное слишком громко, недосказанное вовремя, списки дел, которые всё ещё живут в черновиках, и люди, которым ты так и не написала, хотя собиралась… лет десять назад. «Ну и что мы с этим всем делать будем, уважаемая?»
Утром, конечно, это покажется немного преувеличенным. Но в четыре — нет. В четыре всё кажется честнее, чем днём. Словно в это время с головы снимается весь дневной фон, и ты остаёшься наедине с собой.
Кстати, про век. Забыла. Ну, как всегда — сначала распинаешься про минуты, часы, вся такая глубокая и наблюдательная, а потом вспоминаешь, что есть ещё и век. Век, Карл! Неловко. Как будто на семейном ужине всех упомянула — даже соседку с дачи — а бабушку забыла. Обидно вышло.
Век, конечно, обиделся. Где-то сейчас сидит и думает: «Вот, опять эти современные — всё им срочно, срочно, а про меня хоть бы полслова». Так вот, век, знай — ты не забыт. Просто ты вроде бы время….
Время лечит. Да, но как бы так... Это не доктор, а санитар. Забинтует, закатает скотчем, скажет «держись, родная» — и всё. Кто выжил — молодец. Кто нет — ну, нет – «Вы слишком долго ждали».
А эти, которые всё успевают… Господи, как я их обожаю. Особенно в соцсетях, где они — божества продуктивности. У них всё сверкает: дети улыбаются, стартапы растут, пресс квадратный, капуста ферментируется исключительно в фазу растущей луны. И всё это, разумеется, под мягким фильтром «теплый уют» с идеальной подсветкой, свежими цветами и чашкой матча в кадре.
А за кадром, скорее всего, кот-милашка, как у меня, лежащий на клавиатуре, и кофе, который разогревался трижды. Просто у них фильтр красивый, а тик — вне кадра.
Вот и я. Сижу, укутанная в плед с кружевными дырками, с чашкой чая и котом, который выбрал именно этот момент, чтобы вылизать лапу. И знаешь, это прекрасно. Я просто есть. Спокойно, без спешки, без гонки. Внемлю — себе, миру, тишине.
Понимаю: не надо доказывать, что ты всё успеваешь. Время — не шеф и не строгий преподаватель. Оно не ставит дедлайны и не требует отчётов. Оно просто идёт — и ты можешь либо нестись за ним в панике, либо просто идти рядом. Или посидеть немного. Передохнуть. Улыбнуться.
Вот я и сижу. И в этой простой тишине есть всё: покой, принятие, жизнь. Мне не нужно сочувствия. Это мой дзен. Моя взрослая радость. Моя настоящая я. Внемлю. И мне хорошо.