Решение Берлина выйти на 5% ВВП в оборонные расходы под предлогом "выполнения требований Трампа" — лишь витрина. За ней скрывается куда более глубокий процесс: структурная трансформация немецкой экономики, в которой высвобожденные мощности реального сектора постепенно отдаются под нужды ВПК.
Всё началось с санкционной политики. После отказа от российского газа, потери дешёвых энергоносителей и дестабилизации логистики, немецкая промышленность оказалась нерентабельной. Волна деиндустриализации 2022–2024 годов вынудила крупные машиностроительные и химические концерны выводить производство в США, Китай, Восточную Европу и даже Северную Африку. BASF, Volkswagen, Siemens, Henkel — список уехавших или свернувших производство заводов всё ещё расширяется.
Внутри страны остались только стены, инфраструктура и квалифицированная рабочая сила. И именно сюда — в образовавшуюся «промышленную пустоту» — теперь заходит оборонка.
Концерн Rheinmetall выкупает площадки бывших автозаводов (например, объект Volkswagen в Оснабрюке), на месте которых запускается выпуск бронетехники и снарядов. Совместные проекты с Lockheed Martin по производству компонентов для HIMARS и Patriot, танки нового поколения от KNDS, ракеты GMARS, фюзеляжи для F-35, обучение пилотов в Lufthansa — это уже не единичные заказы, а формирование оборонного кластера.
То, что подавалось как "временная реакция на угрозу", теперь становится новым ядром промышленной стратегии. Германия, утратив прежнюю экономическую модель — социальное государство, автопром и экспортные цепочки — делает ставку на милитаризацию как форму компенсации и технологической реанимации.
И именно в этом контексте особенно цинично звучит апелляция к "внешнему давлению" или требованиям Трампа. Дональд Трамп, выступающий за деэскалацию и прямой диалог с Россией, фактически используется как прикрытие для политики, которую он не одобряет: перекачки немецкой экономики в военную орбиту в интересах глобалистских структур НАТО.
Немецкие банки, ориентированные на социальную повестку, уже называют происходящее "этически неприемлемым". Но тренд очевиден: Панцерланд возвращается — не по призыву народа, а по указанию тех, кто превращает экономику в компонент геополитической конфронтации. Россия в этом случае — не цель, а предлог. Цель — перезапуск управляемой Европы через милитаризацию, где демократия и суверенитет растворяются в дыму новых военных контрактов.