Пост Капибарышни Asklepias
Шумное кафе растворялось за её спиной, затихая постепенно, словно воспоминание. С собой оно уносило звон посуды, шелест салфеток и отголоски чужого смеха.
Снаружи давно стемнело. Улицы укутались в плотную, влажную дымку и свет фонарей. Дождь прекратился, но в воздухе всё ещё висела прохлада, пропитанная запахом мокрого асфальта. Мир дышал иначе — глубже, тише, будто прислушивался.
Оля уже ушла и, проводив её взглядом, Мира осталась наедине с осенью. Порыв ветра на прощание тронул её за ворот, заставив поёжиться и поправить капюшон. Девушка двинулась домой, не спеша, позволяя себе просто быть.
«Надеюсь, увиденное не сильно ударит по ней…» — В груди слегка кольнуло беспокойство, но Мира не сбилась с уверенного шага.
Мысли путались и скользили, переплетаясь между собой, как тонкие серебристые нити. Вспоминалось сказанное и недосказанное, взгляды, тени, странности, не нашедшие объяснения. Они сплетались в узор, в котором всё ещё чего-то не хватало.
Внутри ощущалась и усталость, и странная, почти невесомая лёгкость. Словно кто-то помог снять камень, лежащий на сердце. Да и почему «кто-то»? Реакция и поддержка Оли действительно вдохнули жизнь в душу Миры.
Дома её встретила непривычная пустота.
Она словно растекалась по коридорам, придавленная звуками телевизора, транслирующего какую-то передачу про древние цивилизации. Родители были заняты своими делами и возвращение Миры лишь кратко отразилось в щелчке замка.
Девушка ненадолго задержалась в дверном проёме, заглянув в комнату родителей. Она осторожно проверила, всё ли у них хорошо, после чего сразу направилась к себе.
В комнате было темно и спокойно. Она не включила свет, только оставила рюкзак на стуле и приоткрыла форточку. Села на подоконник, поджав ноги, и посмотрела в окно. За ним был виден ночной двор, старые качели, у которых кучковалась стайка подростков. Их не смогла разогнать даже непогода. Фонари отбрасывали длинные тени от припаркованных машин, выстроившихся вдоль дома — верный признак того, что все, или почти все, уже попрятались по домам и готовятся к ночи.
С улицы доносились голоса, бурчание проезжающих машин и песня какой-то птицы, которая, дождалась пока уляжется дневная суматоха, и теперь высказывала всё, что не было слышно в шуме бодрствующего мира. Под этот аккомпанемент городского вечера в комнате появилось нечто.
Между полом и потолком разлилось и зависло пятно, переливающееся, как бензиновая плёнка на луже после дождя. Оно мерцало всеми цветами, какие только может увидеть человеческий глаз и среди них явно было спрятано несколько оттенков, которых человек увидеть совершенно не способен.
В форме кляксы Друг всегда виделся Мире улыбающимся, несмотря на то что пятно не имело отчётливых признаков, по которым можно было бы распознать хоть какую-то эмоцию.
— Таких доказательств тебе достаточно? — Пятно в воздухе мягко сдвинулось ближе, не прикасаясь, но будто ощущая все поверхности разом.
Мира не повернула головы, продолжая смотреть в окно. Стекло холодило кожу и заземляло, позволяло не распасться на кусочки от происходящего.
— На этот вопрос можно ответить и «да», и «нет». И, к сожалению, — она тяжело вздохнула, — оба варианта пугают меня одинаково сильно.
Пятно скользнуло по воздуху вниз, струясь, как чернила в воде, и, достигнув пола, оформилось в знакомый силуэт. Шерсть его привычно клубилась с тихим шелестом, будто ветер перебирал сухие травы, а глаза сияли завораживающим зелёным светом.
— Это всего лишь новые вводные твоей реальности, — сказал он спокойно. — Чем раньше примешь их, тем проще будет дальше.
— Подожди… — Мира сдвинулась на подоконнике, прищурилась, глядя на Друга. — Хочешь сказать, будет ещё чуднее?
— Что нас ждёт — то дождётся, — философски протянул волк. — А пока мы вполне можем заняться чем-нибудь более увлекательным, чем ожидание неизбежного.
Девушка встрепенулась. В ней вспыхнуло знакомое чувство, как словно кто-то щёлкнул тумблер памяти. Она вспомнила свой первый осознанный сон, тот самый, где всё было возможно, где всё было обыденно необычным и дышать было на удивление легко.
— Сонные приключения? — Её лицо озарила счастливая улыбка.
— Сонные приключения, — подтвердил зверь с оттенком удовольствия в голосе.
Ему тоже было приятно вырваться из плоскости вязкого мира в более привычную для себя среду обитания. Им обоим хотелось снова нырнуть в тот более лёгкий, зыбкий, чудаковатый мир. Тот мир, где реальность готова сплясать с тобой танго, если вежливо пригласить её на танец.
Уютно устроившись в постели, Мира натянула одеяло до подбородка и медленно выдохнула. Тепло укутало её со всех сторон, постепенно поглощая и расслабляя. Внутри становилось тише. Дневное напряжение постепенно отступало, а вслед за ним и мысли. Ещё секунду назад они цеплялись друг за друга, путались, перебивали, а сейчас начинали таять, становясь мягкими и податливыми.
— Ну, я готова. Что мне нужно делать?
— Для начала просто наблюдай за тем, как ты засыпаешь.
— И всё? — Девушка скривилась. — Как-то не похоже на увлекательное приключение.
— Прежде чем идти гулять, — отозвался Друг, — нужно научиться ходить. Я помогу, но не буду твоим костылём. Ты мой союзник, а не диковинная зверушка, которую весело таскать за собой.
Мира засмеялась, представив себя в образе маленькой дрожащей собачки, выглядывающей из переноски в огромный, незнакомый мир.
Где-то рядом, вне пространства, за гранью её слуха, Друг издал странный, вибрирующий звук. Его вполне можно было принять и за сдержанную усмешку, и за попытку откашляться. Или, если очень постараться, за нечто среднее.
Девушка честно старалась наблюдать за тем, как приходит сон. Но, несмотря на все усилия, он подкрался незаметно и укрыл всё вокруг толстым слоем безмятежности, будто снегопад. Казалось, вот ты стоишь, наблюдаешь как маленькие, лёгкие снежинки кружатся вокруг, а потом совершенно неожиданно для себя замечаешь, что не можешь сдвинуться с места из-за огромных и тяжёлых сугробов.
Снег заполнял всё видимое пространство. Мягкий, плотный, он укрывал улицы, дома, козырьки подъездов и газоны огромными белыми шапками.
Мире приходилось идти медленно. Каждый шаг отдавался глухим хрустом под ногами, а тяжесть шубы и громоздкие сапоги тянули к земле.
«Зачем я всё это тащу на себе, если снег даже не холодный?» — Раздражённо думала она, с трудом вытаскивая ногу из занесённой колеи.
Снег был сухим и, вопреки ожиданиям, тепло и мягко касался кожи.
«Вот дойду до…» — Мысль оборвалась.
Мира замерла и окинула взглядом улицу.
— А куда я, собственно, иду?
— Ты задаёшь правильные вопросы, — раздался знакомый голос с явным удовлетворением.
На обочине, прямо на куче нетронутого снега, сидел огромный серый волк, не оставляя ни единого следа на белом ровном полотне. Его шерсть клубилась дымом, чуть искажая воздух вокруг, как жар над печной трубой.
— Друг! Приве…
Не успела девушка договорить, как всё вокруг заполнила знакомая дрожь.
Волна. Как и в прошлый раз, внезапная, невидимая, но всем телом ощущаемая, словно мир снов начинал дышать иначе, пытаясь оттолкнуть нечто чуждое для себя.
— Так скоро?! — Выдохнула Мира и завертела головой, пытаясь понять, откуда стоит ждать встряски.
— Погрузи руки в землю, — спокойно сказал Волк. — Ухватись за неё изнутри. Это поможет сохранить осознанность.
Но было уже поздно.
Мир вокруг встряхнуло и сновидение распалось. Мира резко села в постели, вдохнув так, будто вынырнула из-под воды. Комната встретила её знакомой тьмой и шёпотом ночи.