Спектакль «Наедине» - это смелый эксперимент, где три женские истории, словно три разбитых зеркала, отражают боль, страсть и иронию жизни. Постановка театрального агентства «Арт-Партнер XXI» по пьесам Дона Нигро (автора 400 произведений на минуточку!) погружает зрителя в мир, где монологи становятся исповедями, а актрисы - проводниками между реальностью и вымыслом .
Итак, Софи Бранкасс: любовь, ревность и паруса прошлого...
История, рассказанная Александрой Ребенок, переносит на палубу корабля XIX века. Минималистичные декорации: белый занавес, напоминающий паруса, и экран с кадрами моря создают атмосферу романтической трагедии. Любовный треугольник, убийство, предательство, всё это звучит как классическая драма, но подается через призму иронии. Актриса не «проживает» роль, а словно пересказывает ее, подмигивая зрителю: «Да, это было безумие, но разве не прекрасно?» .
Анаис Нин: детские травмы и эротический бунт...
Виктория Исакова в роли Анаис - это взрыв эмоций. Ее монолог о девочке, травмированной отцом, и женщине, ищущей спасения в сексуальных связях, балансирует на грани шока и восхищения. Сцена с пластинками, где каждая запись символизирует нового мужчину, -это гениальное сравнение цикличности боли. В голове не укладывается. Разве это можно пережить?
Дездемона и ее бегство от себя...
Татьяна Бабенкова завершает спектакль историей о женщине, которая боится остановиться: буквально и метафорически. Её героиня ведёт машину, убегая от прошлого, а мы зрители задаёмся вопросом: «Можно ли начать всё заново?» Лёгкость этой новеллы, по сравнению с предыдущими, смягчает финал, оставляя место для надежды .
Юмор и самоирония становятся защитным механизмом, за которым скрывается ранимость. Например, сцена, где Анаис кокетливо примеряет серебряное платье с фижмами («королева без короны»), вызывает смех, но за ним стоит боль одиночества.
Минимум декораций: ванна, превращающаяся в кресло, автомобильные фары, символизирующие погоню. Круглый экран над сценой, как зеркало души, проецирует кадры волн, старых фотографий, дорог.
Спектакль вызывает полярные эмоции:
«Это гениально!» восторгаются те, кто ценит смелость тем (инцест, сексуальная одержимость, эмоциональные качели) и видит в них попытку говорить о запретном .
«Это пошлость!» возмущаются зрители, ожидавшие «женских историй о любви к детям или профессии». Для них монологи кажутся однобокими, а откровенность — избыточной .
Искусство, которое задевает за живое, редко оставляет равнодушным. Если откровенность спектакля кажется кому-то «избыточной», стоит задуматься: а бывает ли честность в меру? Грань между «гениальностью» и «пошлостью» часто пролегает там, где зритель встречается с неприкрытой правдой о себе или мире. Да, монологи могут шокировать, темы отталкивать, но именно в этой резкости иногда и рождается смысл.
Кто-то, услышав откровенные истории, увидит в них кривое зеркало собственных страхов, подавленных желаний или невысказанных вопросов. Другие отвернутся, защищаясь от дискомфорта. Но разве не в этом сила искусства? Заставить нас анализировать, спорить, пересматривать установки? Запретное существует не для того, чтобы его игнорировать, а чтобы через диалог с ним находить ответы.
Если спектакль вызывает яростные споры - он уже победил. Ведь даже возмущение лучше равнодушия: оно означает, что искусство затронуло что-то важное. А тот, кто готов всмотреться в эту честность без прикрас, возможно, обнаружит в ней не «пошлость», а шанс понять себя глубже.
«Наедине» - это не развлечение, а психодрама, требующая внутренней готовности. Здесь нет хэппи-эндов, зато есть честность. Если вы ищете легких ответов, то это точно не ваша история. Но если вы готовы к диалогу с собственными страхами, спектакль станет зеркалом, в котором отразится то, что вы боялись увидеть .
P.S. После просмотра захочется обсудить его с кем-то: настолько он провокационен. И да, берите бокал вина перед началом, как советуют некоторые зрители .