1. От Маркса до Маска. Замкнутый круг экономических иллюзий.
Год издания первого тома «Капитала» Карла Маркса - 1867 — бесконечно далекпо уровню развития промышленного производства, средств коммуникации и связи, транспорта, знаний и технологий от третьего десятилетия ХХI века . За минувшие более полутора сотен лет экономическая и общественная жизнь человечества не единожды подтверждала и опровергала марксистский постулат, состоящий в том, что динамика накопления частного капитала приводит к непрерывному возрастанию концентрации богатства и власти в руках узкого круга богатейших капиталистов. Но всякий раз — за его сокрушительным опровержением следовало еще более убедительное его подтверждение.
Появление в экономической и повседневной жизни человека «компьютера», «компьютерных технологий», а затем — и чудес виртуальной реалности, сверхдостижений Илона Маска породили иллюзию нарастания возможностей по окончательному решению проблемы экономического неравенства. Родилась и окрепла иллюзия равенства экономических возможностей, экономического равенства в пространстве отношений, формируемом под влиянием и с непосрелственным участием цифровых техноллогий. Виртуальный мир дал надежду на переход к эпохе расширенного вомпроизводстава и более справедливого распределения результатов труда и богатства. Технологическое пространство 3D графики и 3D печати, дополненной реальности, печати по требованию, множества иных проявлений цифрового технолгического прорыва, насыщение повседневной рутины чудесами сотен «приложений» - электронных приложений к смартфону и к нашей жизни — сделали жизнь рядового труженика комфортней, услуги и товары - доступней. И тем не не менее, проблема экономического неравенства не исчезла из повестки дня ни в науке, ни в реальной экономике.
Достижения цифровой экономики заметно снизили для предпринимателей всякого калибра и опыта стоимость и риски «входа» в экономическую жизнь и и экономического предпринимательского «рестайлинга» - деверсификации уже сужествующего бизнеса. В политике, государственном управлении, бизнесе, образовании и науке всерьез задумались о внедрении в общественное сознание нового экономического фетиша - «экономики знаний» как экономике «равных возможностей». Достаточно вспомнить самое популярное словечко поры цифровой эйфории - «стратап». Быть «стартапером» - быть «продвинутым» - быть «успешным». Не менее серьезно на самых разных уровнях утверждалось, что «стартапы» - основа реформирования инженерного образования в России. Следующей ступеней эволюции «стартапов» и «стартаперов» стало «проектное обучение». При этом, в основу развития такого подхода к предпринимательской активности, образованию и науке , полагался почти религиозный постулат о всемогуществе и полезности «открытого цифрового информационного пространства» и цифровизации жизни человека.
Рост объемов цифровой экономики — цифровых услуг, торговли, иных сервисов и свободное распространение знаний создали иллюзию существования в обществе и экономике существенных предпосылок к искоренению противоречий экономического развития, описанных в апокалиптическом сценарии Маркса. «Цифра» буд-то бы выровняла социальные и экономические возможности и перспективы всех кто имеет доступ к «свободному информационному пространству», создала «социальные лифты». При этом — двери «социальных экономических лифтов» распахнуты для всех, кто в достаточной степени интегрирован в пространство цифровых сервисов и способен свободно ориентироваться в открфтом цифровом информационгом пространстве. Цифровые сервисы в этой парадигме — инструмент высвобождения огромных временных ресурсов в течении всей жизни человека и минимизации усилий для достижения состояния приемлемого комфорта в различные ее временные периоды. В этом контексте следует отметить значительные успехи Российской Федерации в йифровизации государственных услуг.
2. Экономика VS политика.
Отметим еще одну особенность наступления «цифрового фронта». Первую его волну подняли не инженеры, не предприниматели и даже — не экономисты. Инициаторами и основными идеологами цифровой трансформации являются политики. Основной тезис, взтый ими на вооружение звучит примерно так: «Не допустим технологического отставания, добьемся технологического лидерства за счет внедрения передовых цифровых технологий». Конечно, ничего плохого в этом нет, кроме одной странности — на наш взгляд не существует объективных доказательств достижения мирового экономического лидерства за счет «широкой цифровизации» хозяйства стран из первой десятки мировых экономик. Впрочем, достаточно привести в качестве примера экономику нашей родной страны — пятой по величине ВВП в мире и первой по тому же показателю в Европе. Врядли это стало прямым следствием нашего лидерства в цифровизации государственных услуг и обилия приложений в смартфонах наших граждан, переходом на «проектное обучение» или развитие дистанционных образовательных продуктов. Вернее всего нынешнее наше состояние — результат долгой и упорной работы по развитию перерабатывающих отраслей, машиностроения, строительной отрасли, стремительного развития транспортной инфраструктуры и иных сфер. Безусловно, «цифра» имеет место во всех перечисленных производственных сферах, но ее вклад в их развитие и успехи вряд ли стоит переоценивать.
«Кадры решают все» - этот тезис из столетнего прошлого нашей истории сегодня вновь актуален. Экономика испытывает остреший дефицит кадров, способных осуществить переход к новой технологической — цифровой — парадигме развития. Но, по иронии судьбы, или, скорее — в силу объективных условий, сложившихся в системе общественного вомпроизводства России — наша экономика страдает и от не менее страшной напасти — острого недостатка квалифицированных рабочих кадров и от маломощности и низкого качества системы их подготовки. Стране нужны сталевары, фрезеровщики, токари, печатники, бурильщики, наладчики, монтажники и представители еще многих и многих профессий весьма далеких от «цифровых процессов». Сегодня — чрезвычайно важно понимать в конкретных цифрах этот баланс и удовлетворить такой запрос экономики, не отдавая все силы и ресурсы на решение лишь одной из проблем.
Как влияет цифровизация экономики на распределение богатства, на экономическое неравенство? К сожалению, научные исследования, посвященные этой теме, на сколько нам известно, не проводились. Кроме того, официальные статистические данные о развиии цифровых сфер экономики, которые могли бы стать надежным источником информации и предметом анализа в таких исследованиях, в Российской Федерации не публиковались до 2022-2023 годов. То есть — экономическая наука пока не владеет объективной статистикой, охватывающей даже среднесрочную ретроспективу в этой сфере. По этой причине, мы вынуждены строить свои рассуждения лишь на сведениях Росстата за 2022 — 23 годы и некотором множестве твердо установленных фактов и цифр, а также на чисто теоретических рассуждениях, прибегая к непопулярному в эпоху цифровой трансформации методу мысленного эксперимента. При этом, мы в полной мере отдаем себе отчет в том, что в эпоху всеобщей мировой экономической турбулентности, развивающейся на фоне глобальной политической нестабильности, в публичных рассуждениях и публикациях значительного числа «экспертов», которые посвящены проблемам распределения богатства и неравенству всегда присутствует или даже - превалирует политика.
3. Кромешная тьма цифровизации. Глобальное неравенство.
Предпримем попытку взглянуть на проблему экономического неравенства на фоне цифровизации огромного числа социальных и экономических процессов и в свете объективно наблюдаемых за последние годы тенденций в экономике нашей страны и мира.
Наиболее проблемная глобальная экономическая тенденция — усугубляющийся мировой энергетический дисбаланс, в который цифровые технологии вносят свой немалый вклад. Человечество стремится с каждым годом потреблять больше энергии, чем способно произвести. По прежнему основным источником энергии на нашей планете являются углеводороды. Не смотря на «зеленую повестку», провозгласившей путь решения целого ряда проблем в этой сфере через поиск и применение альтернативных источников энергии — дисбаланс усугубляется, дефицит энергии растет. Даже коллапс потребления нефти и газа, вызванный пандемийными ограничениями 2019-2021 годов существенно не повлиял на объемы потребления углеводородов. Подушевое их потребление растет год от года. Принимая во внимание объемы и темпы роста экономик Индокитая, огромное растущее население и потенциал ведущих экономик Африканского континента, говорить о реальных перспективах снижения потребности и потребления нефти и природного газа не приходится.
Потребление нефти в мире в 1965 году составляло 30800000 баррелей в день. Данные за 2022 год указывают что среднесуточное потребление нефти в мире составляло 97309000 бочонков в сутки. В июле 2023 года зафиксирован новый исторический рекорд – 102500000 бареллей в сутки. С 2015 года уровень мирового потребления нефти возрос с 92703000 барр. в сутки, до 102,5 млн., рост сотавил рост 10,5%. Среднегодовой темп роста потребления нефти с 1990 до 2021 г. составил 1,24% в год, что очень близко к темпам роста населения за тот же период на уровне 1,28%. Средний уровень потребления нефти на душу населения за указанный период составил около 4,6 млн барр. в год или 2 литра нефти в сутки. При этом показатель постепенно рос, демонстрируя откат в периоды экономических кризисов. Ярче всего видно падение в начале 1990-х, во время кризиса 2008 г. и в пандемию в 2020 г. Нельзя не отметить, что Нефте-газовая отрасль России, как один из крупнейших мировых игроков, испытав некоторые трудности в связи с санкционным режимом против экономики России, начиная с 2014 года, смогла успешно справиться с ограничесниями санкционного давления . Однако, некоторое падения добычи в России, рост цен на углеводороды лишь усугубляют проблему мирового энергетического дисбаланса.
Как видим, пока очень трудно представить, что в ближайшие десятилетия человечество сможет освободиться от углеводородных энергетических ограничений. К слову сказать, растущая аппаратная база цифровизации вносит свой заметный вклад в рост энергетического дисбаланса. В этой связи Международное агентство по энергетике International Energy Agency (IEA), расположенное в Париже, предупреждает, что к 2030 году электронные устройства во всем мире будут потреблять 1,7 петтаватт электроэнергии в час — столько, сколько сейчас используют все семьи в США и Японии вместе взятые. Это может привести к энергетическому коллапсу, опасаются эксперты. А чтобы его избежать, они предлагают срочно ужесточить стандарты энергопотребления — а по сути — ограничить подушевое потребление энергии (источник safe.cnews.ru).
Мы полагаем, что в наше время, делая экономические прогнозы или рассуждая о проблеме экономического неравенства, было бы ошибкой пренебрегать «принципом редкости», введенным в научный оборот великим Рикардо на заре промышленной революции в 1817 году. Исходя из этого принципа, можно предположить, что при растущем спросе на углеводороды и при ограниченности доступа к ним для большинства стран мира, орграниченности и исчерпаемости их запасов, цены на нефть и газ могут удерживаться на достаточно высоком уровне в достаточно долгой перспективе. Такая перспектива способна привести к масштабным диспропорциям при распределении мирового богатства между странами и к существенному дисбалансу доходов как внутри «углеводородных» стран, так тем более — в странах, не обладающих собственными источниками нефти и газа.
Можно предположить, что пандемические ограничения 2019-2021 годов, затронувшие практически всех крупнейших потребителей энергоресурсов, стали своеобразным тестом экономического механизма «спрос — предложение» и могли заметно повлиять на выравнивание дисбаланса доходов. Миллиарды людей оказались запертыми в своих домах, сотни миллионов бензиновых двигателей внутренного сгорания и дизельных агрегатов встали на прикол, рассыпались глобальные логистические цепочки, закрылись тысячи промышленных предприятий. Спрос на нефть и газ упал, цены рухнули. Произошла «корректировка» энергетического рынка. И длилась она не более полутора — двух лет. Однако, потери рынков, существующих благодаря потреблению энергии в различных ее формах, очевидно, были масштабнее, чем потери добывающих отраслей, стоящих в начале цепочек формирования стоимости. Таким образом, разумным будет предположение, что за два пандемийных года производители нефти и газа, накопили такие средства по сравнению с основным населением, что о выравнивания дисбаланса в доходах, «пандемийного» невилирования экономического неравенства, скорее всего не произошло, а напротив — богатые вышли из пандемии более богатыми, а бедные — более бедными. А если это так,то справедливым будет вывод о том, что баланс спроса и предложения на энергетическом рынке, «игра на понижение» спроса вовсе не исключает возможности еще большего расхождения в распределении дохода как в глобальном, так и в национальном масштабах. Как видим, «принцип редкости» более чем актуален и сегодня.
4. Как по Марксу: цифровизация способствует накоплению капитала в бесконечном масштабе.
Следующий шаг в наших рассуждениях - «преломление» в современных экономических реалиях одного из главных выводов, сделанных Марксом в «Капитале». Здесь мы мы позволим себе следовать безупречной логике Томаса Пикетти замечательного современного экономиста и исследователя проблемы экономического неравенства (Томас Пикетти. Капитал в XXI веке. Москва. Ад Маргинем Пресс, 2016. с. 27-45). Итак, по мнению Маркса, неизбежна тенденция капитала к накоплению в бесконечном масштабе, без естественных препон. Это является причиной фактической невозможности и отсутствия какого-либо социально-экономического равновесия. Мы согласны с утверждением Т. Пикетти о том, что «отстаиваемый Марксом принцип бесконечного накопления, имеет не менее фундаментальное значение для анализа XXI века, чем для века девятнадцатого, и внушает еще большее беспокойство, чем выдвинутый Рикардо принцип редкости». В чем же причина беспокойства и на что следует обратить особое внимание? Причина проста и одновременно — фундаментальна. Последнее десятилетие темпы роста большинства экономик, включая Российскую Федерацию — за редким исключением Китая, Индии и еще нескольких стран — не превышают ежегодных нескольких единиц процентов. При этом, уровень доходности капитала (то, сколько приносит в среднем капитал в течении года в виде дивидендов, прибыли, процентов, аренды, курсовой разницы, других видов дохода в процентном выражении к своей стоимости) значительно превышает уровень роста ежегодных доходов от производства. Это обстоятельство, весьма характерное для современной экономической жизни, создает огромные риски расширения, усугубления экономического неравенства. Дело в том, что в условиях невысоких темпов экономического роста, имущество, капитал, накопленные в прошлом, естесственным образом, приобретают непропорциональное значение. И это происходит потому, что в условиях, когда в масштабах национальной экономики отношение стоимости накопленного ранее капитала и дохода от производства, составляет от двух и более лет валового национального дохода страны, достаточного даже малого притока новых сбережений для того, чтобы заметно увеличивать размер основного капитала. В таких условиях наследственное имущество, скорее всего, будет преобладать над имуществом, накопленным в течение трудовой жизни, а концентрация капитала будет увеличиваться. Такое положение вещей резко контрастирует с принципами социальной справедливости и экономического равенства, борьбе с бедностью и иными устремлениями, связанными с достижением приемлемых для общества ширины экономической ямы между самыми богатыми и самыми бедными, средних подушевых доходов, уровня материального достатка и общего социального - экономического благополучия граждан.
Отметим те социально-экономические аспекты и факторы сегодняшней жизни, которые могут противостоять тенденции расширения экономической пропасти между богатыми и бедными. Очевидно, что к ним следует отнести те аспекты и факторы, котрые прямо или косвенно вляюят на основные причины усугубления неравентва. К таковым причинам отнесем — низкие темпы экономического роста, прямо связанные с неудовлетворительным уровнем производительности труда, низкие темпы прироста (если он вообще имеет место быть) численности трудоспособного квалифицированного населения и малой продолжительности активной трудовой жизни практически во всех странах Европы, Севреной Америки, в России, Японии. Не первое десятилетие во всем мире идет борьба за рост производительности труда за счет распространения знаний, передовых профессиональных навыков, улучшения системы профессионального образования. Политка модернизации общего, высшего и специального образования, предпринимаемая рядом стран и, в том числе, Российской Федерацией иммет своей целью обеспечение опережающего технологического развития, наверстывание отставания в производительности труда, рост доходов производственного сектора экономики. По сути — речь идет о расширении качественного доступа к общественному благу — распространению знаний и обмена передовыми профессиональными навыками. В нашей стране мы наблюдаем множество свидетельств такого государственного подхода к решению этой проблемы. Речь — о целом комплексе государственных программ и стратегий — начиная от программы «Профессионалитет», связанной с прорывным развитием среднего профессионального образования до программы «Приоритет 2030», призванной мобилизовать ресурсы российского высшего образования для развития отраслей и регионов. Нельзя не упомянуть и Национальную стратегию развития инскусственного интеллекта (ИИ) до 2030 года. Она предусматривает повышение доли сотрудников компаний, владеющих навыками использования ИИ до 80% ( в 2022 году лишь 5% россиян владели подобными компетенциями, говорится в документе). До 2030 года вузы должны увеличить впятеро количество выпускников, осовивших образовательные программы в области ИИ — до 15500 человек. Среди целевых показателей Национальной стратегии такие индикаторы — накопительный рост ВВП за счет использования ИИ должен увеличиться в 56 раз — с 200 млрд. руб. в 2022 г. до 11,2 трлн. рублей к 2030 году. Кроме того,эта стратегия предусматривает в тот же период рост обхъема оказанных услуг в области ИИ с 12 млрд. рублей до 60 миллиардов рублей. По сути, все перечисленное — а эта лишь небольшая часть программных стратегических усилий российского правительства, которые отводят все большую роль человеческому труду и навыкам. Ожидаемый результат таких усилий в экономике - рост доли доходов, приходящихся на труд, постепенное снижение доли капитала в общественном богатстве. Идеальную цель таких программ можно обозначить как создание «человекоцентричной» экономики — системы отношений, в которой человеческий капитал одержит победу над капиталом в виде финансов, административных и политических связей, земли, недр и недвижимости. Касаясь аспектов, связанных с увеличением численности трудоспособного квалифицированного населения отметим три направления усилий государства: программы, стимулирующие рост рождаемости; програмы, нацеленные на рост продолжительности активной жизни и увеличение трудоспособного возраста и программы, призванные увеличить число квалифицированных мигрантов, прибывающих в Российскую Федерацию из других стран. Например, увеличение продолжительности жизни и активного трудоспособного возраста за счет прогресса медицины и улучшения социальных условий жизни должно привести примерно с ледующим последствиям в части снижения экономического неравенства. Тот, кто располагает лишь собственным трудом и имеет возможность сберегать заработанные средства сможет накопить себе имущество к старости. По своей сути — такая экономическая и социально-политическая логика была характерна для народного хозяйства Союза ССР, в котором, как известно, сама природа капитала была ориентирована на «производительный труд граждан».
Безусловно, цифровые технологии выводят на новый уровень множество производственных, управленческих процессов, в целом улучшая показатели всех этапов материального воспроизводственного цикла. Приведет ли ожидаемая «цифровая революция» в производительности труда к ликвидации вопиющего дисбаланса между уровнем доходности капитала и уровнем роста ежегодных доходов от производства, от труда граждан.
В этой связи полезно иметь представление о темпах цифровизации повседневной жизни современного гражданина России, интенсивности его взаимодействия со всевозможными цифровыми сервисами, цифровыми платформами и экосистемами, которые сегодня во многом определяют качество его жизни, существенно влияют на экономику домохозяйств, обратимся к государственной статистике.
По большинству цифровых услуг Росстат начал вести наблюдение лишь с января 2022 года и по этой причине впервые сведения об изменении объемов их годового потребления были обнародованы в 2023 году. Эти цифры приведены в сопоставимых ценах — то есть влияние инфляции на изменение цен исключено. Итак, несколько характерных цифр. За один год (2022-2023) на 25% вырос объем услуг по аренде и лизингу легковых автомобилей и легких автотранспортных средств, включая каршеринг. Объем электронных услуг и сервисов в области информационно-коммуникационных технологий, включая платные подписки, пользование облачными хранилищами данных увеличился с января 2022 по январь 2023 на 58%. Объем услуг курьерской доставки вырос на 21%. Кроме того, по сведениям, которые публикуют, например, крупнейшие российские издательства и Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федеоации объем потребления контента в рамках подписных электронных сервисов, аудиокниг и самиздата (издание малых тиражей через электронные онлайн сервисы) растет в год на 10-11%, а основным драйвером развития книжного рынка сегодня являются «маркетплейсы» - цифровые торговые площадки. В этом сегменте годовой рост продаж составил 31%. И это характерно далеко не только для книг. Российские пользователи глобальной цифровой сети стали гораздо активнее пользоваться маркетплейсами, за год потребление интернета в этой категории выросло на 65%, а трафик на Wildberries вырос в 4,5 раза. Как видим, отраслевая и федеральная статистика в полной мере подтверждает то, что сегодня видно «невооруженным глазом» - структура потребления россиян дала резкий крен в сторону «цифры» и эта тенденция устойчива и динамична.
Мы являемся свидетелями взращивания «цифрового поколения» людей. Этот процесс протекает в быту, в образовательных учреждениях, в отношениях гражданина и государства, в развлечениях, здравоохранении — в большинстве сфер жизни, формирующих человеческий капитал общества и экономики. При этом, система образования готовит подрастающее поколение «для рынка», а не для активной и осознанной жизни в быстро меняющихся экономических условиях, не особо заботится о формировании критического и категориального мышления, зачастую подменяя содержание образовательного процесса его новыми инструментальными формами. Люди этого поколения проходят процесс «цифровой социализации» - учатся в цифровой школе, оканчивают цифровые университеты, читают виртуальные книги, имеют цифровое свидетельство о рождении и трудовую книжку, цифровой паспорт, знакомятся и общаются преимущественно в глобальной сети. С приходом такого поколения в экономику, то есть – в систему отношений, формирующихся по поводу доступа и распределения ресурсов и благ, значительная часть человечества добровольно встроится в экономический порядок, в котором «правильным экономическим поведением» станет отказ от собственности, капитала в самых разнообразных его видах по той простой причине, что «свободный человек» цифрового мира может легко получить все, что ему недостает для комфортной и счастливой жизни через «цифровые сервисы», через «метавселенную» - впрочем неважно как именовать эту глобальную и универсальную цифровую среду. В этом недалеком будущем значительная часть человечества будет исключена из реальных отношений собственности и капиталов. И даже – значительная часть населения добровольно откажется от какой-либо собственности, как избыточного обременения в пользу огромного числа доступных и недорогих «сервисов» (не собственная машина, а каршеринг, не дом, а рента, не домашняя библиотека, а подписка и т.п.). Смысл экономического существования индивидуума сведется к оплате содержания реальных капиталов людей, владеющих реальными ресурсами и покупающих труд остальных – тех, кто владеет машиной, которую ты берешь в прокат, квартирой или домом, который ты арендуешь, библиотекой, на которую ты подписан в сети. Такая система отношений предполагает «абсолютную информационную открытость» человека, фактическое отсутствие «индивидуального интимного пространства» для жизни, закрытого от цифрового мира.
В такой системе отношений человек разменивает «простоту, комфорт и доступность мнимых благ» на добровольную цифровую зависимость и рост экономического неравенства. Цифровая (виртуальная) экономика и достижения цифровых технологий призваны не ликвидировать этот разрыв, а сделать его незаметным, неосязаемым за счет роста объема и ассортимента доступных и недорогих сервисов, продуктов и услуг.
К сожалению, средний представитель «цифрового поколения» не понимает, что не смотря на выдающийся инструментальный прорыв, обеспеченный цифровыми технологиями, определенную ими потенциальную возможность решения целого ряда глобальных экономических проблем за счет интенсификации труда и улучшения качества жизни, нужно отдавать себе отчет в следующем. В экономике ничего не поменялось с точки зрения ее сути как отношений людей, которые они выстраивают по поводу и вокруг доступных ресурсов. Новый шаг в развитий технологического инструментария экономических и социальных отношений, в развитии производственых технологий, который вызван «цифрой» не отменяет борьбу за ограниченные ресурсы, гонку по наращиванию имеющихся капиталов и конкуренцию, пронизывающую все уровни экономических отношений, всю систему общественного воспроизводства. На глобальном уровне такую картину можно упростить до всем понятной формулы: людей все больше, а ресурсов все меньше. И эта простая истина объясняет базовое диалектическое противоречие в развитии экономики и общества. Суть его в следующем. В зависимости от уровня развития производительных сил, человеческого капитала — его объема и качества, объема капитала, который накоплен в предудущих периодах развития, в глобальной экономике осуществлялся переход от «регулируемых» форм экономических и социальных отношений к их «свободным» формам и — обратно. На примере нашей страны мы видим, что всего за 3 с небольшим десятилетия был осуществлен переход от «командно-распределительной» системы к «свободному рынку», затем — к «регулируемому рынку», а сейчас по всему миру мы наблюдаем глобальный переход к «цифровой командной системе», которая осуществляет сепарацию доступа к ресурсам и капиталу за счет «добровольного и свободного выбора», сформированного цифровыми технологиями управления человеческим капиталом.
5. Утешительные выводы.
Значительная часть цифровых технологий, применяемых сейчас и тех, что будут применяться в недалеком будущем являются инструментом и модератором экономических отношений — отношений по поводу доступа к ресурсам и их распределения. Основной вопрос для каждого их участника: владеете ли вы этим инструментом или он (этот инструмент) владеет вами, определяет ваше поведение в экономических отношениях и ваше место в «пищевой цепочке» того капитала, который оцифровывает вашу экономическую жизнь.
Можно утверждать, что сегодня исследование влияния цифровизации экономики на расширение экономического неравенства в России является одной из наиболее актуальных проблем для теории и практики. Поиск практических путей и инструментов, способных развернуть широкий фронт цифровизации для решения проблемы сокращения неравенства в нашей стране — задача многослойная, междисциплинарная и весьма масштабная для одиночных исследовательских инициатив. Остается надеяться, что ее значение для экономики страны и научный масштаб в скором времени привлечет к себе внимание лучших отечественных специалистов и государства.
Полная версия статьи здесь: ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА ТЕХНОЛОГИИ И ДИЗАЙНА. СЕРИЯ 3: ЭКОНОМИЧЕСКИЕ, ГУМАНИТАРНЫЕ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ eLIBRARY ID: 67222896
