— Неужели ты не понимаешь, Антон? — тон Ирины был пронзительным, близким к истерике. — Нам ведь нужно лишь убедить твою маму в преимуществах проживания в доме престарелых! Взамен мы получим свободную квартиру в престижном районе и избавимся от необходимости платить за эту убогую съемную квартиру!
— Ты серьезно? Это же моя мама! — В его голосе звучало не только удивление, но и глубокое разочарование.
— Я не прошу, я настаиваю! - парировала Ирина, не желая отступать. — Она меня постоянно пилит! То суп не так, то наряды слишком дорогие. Вечно недовольна! Говорит, что я неряха, а сама то... — Ее голос затих, полный обиды и раздражения.
Антон молчал, переваривая услышанное. Он знал, что Ирина не в восторге от его матери, но чтобы настолько… Он всегда старался сглаживать углы, объяснять Ирине, что мама просто стареет, что у нее свои привычки и взгляды. Но сейчас он видел перед собой не просто недовольную женщину, а человека, готового на предательство ради собственной выгоды.
— А сама что? - тихо спросил Антон, глядя Ирине прямо в глаза.
— Да ничего, - пробормотала она, - просто… она уже не та. Ей нужен уход, круглосуточное наблюдение. В доме престарелых ей будет лучше. Там врачи, медсестры, общение с ровесниками. А здесь что? Она целыми днями сидит одна, смотрит телевизор и ждет, когда мы вернемся с работы. Это же не жизнь!
— Ты действительно в это веришь? Или просто пытаешься убедить себя, чтобы оправдать свой эгоизм? — Антон усмехнулся.
— Я думаю о нас! О нашем будущем! Мы достойны лучшего, чем эта нищета и постоянные упреки твоей матери!
— Ты думаешь, что наше будущее может быть построено на предательстве и обмане? Ты думаешь, что я смогу быть счастлив, зная, что моя мать доживает свои дни в казенном учреждении, потому что тебе захотелось новую квартиру?
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов. Ирина смотрела на Антона с изумлением и злостью.
***
В голове Антона эхом отдавались слова, произнесенные только что. Он словно оглушенный стоял, пытаясь осознать их смысл. Хотя, если быть до конца откровенным, предчувствие беды витало в воздухе уже давно. В памяти всплыла картина: он, полный надежд, привозит Ирину в свою скромную обитель, в квартиру, где он жил с матерью. Ирина, совсем юная, только-только вырвалась из тихой провинции, полная амбиций и грез о покорении мегаполиса. Ее манили огни большого города, перспективы карьерного роста, сама атмосфера столичной жизни. Антон был уверен, что встретил свою судьбу – искреннюю, добрую, очаровательную девушку.
В тот день Тамара Николаевна, его мать, встретила Ирину приветливо, хоть и сдержанно. Накормила шарлоткой, интересовалась ее жизнью в родном городе. А Ирина, не стесняясь, разглядывала все вокруг: с любопытством заглядывала в шкафы, оценивала обстановку, словно прикидывая стоимость ремонта. Тогда Антон лишь улыбнулся – подумаешь, любопытная, ничего страшного.
Свадьба неумолимо надвигалась, и Ирина всё чаще поднимала с Антоном тему отдельного проживания, а ключевым пунктом в этих беседах звучала мечта о собственном доме. Антон, по простоте душевной полагая, что это обычные желания любой будущей супруги, мечтающей о самостоятельности, решил не медлить. Он проанализировал свои финансовые ресурсы и принял решение о съеме более просторной квартиры. Ипотека казалась заманчивой перспективой, но Ирина, предпочитая жить одним днем, отклонила этот вариант, считая его слишком обременительным.
Прошел год после свадебного торжества, и очарование Ирины начало меркнуть в глазах Антона. На смену ласке пришли упреки и нескончаемые претензии. Антон, стараясь увеличить свой доход, с головой погрузился в работу, но дома его встречали лишь упреки: "Ты мало зарабатываешь, на что мне ходить к косметологу?", "Почему ты не стремишься к карьерному росту?".
Эти разговоры стали ежедневной обыденностью. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала чудовищная идея Ирины – отправить мать Антона в дом престарелых ради возможности завладеть жильем.
***
На следующий день Ирина и Антон отправились в гости к Тамаре Николаевне. Когда они приехали, свекровь хлопотала на кухне, колдуя над аппетитными пирожками с мясом и капустой.
— Вам чем-нибудь помочь? - предложила Ирина, стараясь быть учтивой.
— Порежь салатик и вытащи картошку с курицей из духовки, - попросила Тамара Николаевна.
— Хорошо, - отозвалась Ирина.
— Я смотрю, мне и переживать не нужно с такой-то снохой! - слащаво произнесла свекровь, не отрываясь от жарки пирожков. — Помоги ещё тарелки на столе расставить.
— Хорошо, я поняла, - снова улыбнулась Ирина, но в голове у нее уже зрел план, как выставить бабку поскорее из квартиры.
Когда всё было готово, и аромат свежеприготовленного ужина наполнил комнату, все уселись за стол. Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим звяканьем вилок о тарелки. Эту мирную картину неожиданно прервала Ирина:
— Тамара Николаевна, — начала она, с легкой неуверенностью в голосе, — а вы не думали, что вам сейчас трудно живётся? Всё-таки одной вести хозяйство тяжело...
Антон, сидевший напротив, чуть не поперхнулся компотом. Он почувствовал, как напряжение повисло в воздухе. Мать, Тамара Николаевна, нахмурилась, словно пытаясь понять, куда клонит Ирина.
— Почему одной? Я справляюсь, — ответила она, стараясь сохранить спокойный тон, — Да и вы мне помогаете, если что-то вдруг понадобится.
— Ну, я к тому, что сейчас столько возможностей для пенсионеров.
Свекровь приподняла брови, глядя на Ирину. В её взгляде читалось сложное сочетание недоумения и зарождающегося гнева.
— Ты мне это к чему? - спросила она, стараясь сохранить спокойствие в голосе, хотя внутри уже начинало закипать.
Ирина, казалось, не заметила надвигающейся бури. Она пожала плечами и с невинным видом произнесла:
— Да просто говорю: мало ли что. Вдруг вы хотели бы переехать в дом престарелых. Там все ваши ровесники, будет весело. Готовить не нужно, убираться тоже. А мы с Антоном в вашу квартиру переедим.
В комнате повисла тишина, такая плотная, что казалось, её можно потрогать. Свекровь медленно моргнула, переваривая услышанное. В её глазах вспыхнул огонь. Кажется, Ирине только что удалось переступить черту.
— Весело, говоришь? - процедила свекровь сквозь зубы, и в ее голосе уже не осталось и следа от прежнего спокойствия. — Весело тебе будет, когда я тебе покажу, где раки зимуют. Ты думаешь, я совсем выжила из ума? Или, может, ты считаешь, что я не понимаю, что за "заботой" твоей скрывается?
Ирина, до этого такая уверенная в себе, вдруг съежилась под тяжелым взглядом свекрови. Невинность с ее лица как ветром сдуло, оставив лишь испуг.
— Квартиру, значит, захотела? А работать, я полагаю, тоже не очень хочется? Ты думаешь, я всю жизнь горбатилась, чтобы ты, такая распрекрасная, на всем готовом жила?
— Я... я просто... - Ирина попыталась оправдаться, но слова застряли у нее в горле. Она чувствовала, как ее щеки заливаются краской стыда и страха.
— Просто? Просто ты наглая, бесстыжая девица, которая возомнила, что ей все дозволено! Ты думаешь, Антон не видит, что ты за фрукт? Или он настолько ослеплен твоей красотой, что готов на все ради тебя? - свекровь сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Если ты еще раз заикнешься о доме престарелых, я тебе такую "веселую" жизнь устрою, что ты сама туда сбежишь, только пятки засверкают!
Антон чувствовал, как кровь приливает к лицу. Ирина перешла все границы, и теперь его сжигало невыносимое чувство стыда перед матерью. Он с трудом выдавил из себя:
– Мам, извини, пожалуйста, Ирину. Я не знаю, что на неё нашло. Мы, наверное, пойдем домой, я с ней поговорю.
Тамара Николаевна не ответила. В её взгляде читалось такое разочарование, что Антону стало еще хуже. Она просто молча закрыла за ними дверь.
Антон смотрел на Ирину, пытаясь унять дрожь в голосе.
— Что это было, Ирина? - спросил он, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри все дрожало от напряжения. — Что это вообще было? Ты хоть понимаешь, что ты натворила?
Ирина вскинула голову, ничуть не смутившись. — Я всё сказала по делу! - она снова взялась за свое. — Сейчас твоя мать всё переварит и в конце концов поймёт, что так будет лучше и для неё, и для нас.
Антон с трудом сдержал подступающую ярость и безысходность.
— Ответь честно, ты намерена избавиться от матери, чтобы завладеть её квартирой? – спросил он, борясь с желанием закричать.
Ирина одарила его фальшивой лаской. — Разве это не очевидно? Мы же теперь родные люди! Я забочусь о твоём благе. И о своём тоже, – произнесла она с холодной расчетливостью, от которой Антона пробрал озноб.
Антон, не говоря ни слова, направился в спальню. Его движения были резкими, выдавая бурю эмоций, клокочущую внутри. Он принялся спешно собирать вещи, комкая их и бросая в сумку.
— Ты что делаешь? - голос Ирины прозвучал у него за спиной, полным недоумения.
Антон резко обернулся. В его глазах плескалась обида и гнев.
— Я ухожу от тебя, - отрезал он, каждое слово словно удар хлыста. — Ты корыстная! Квартиру, в которой мы сейчас живём, теперь оплачивай сама, или езжай туда, откуда приехала.
Ирина опешила. Она не ожидала такого поворота. Она чувствовала, как почва уходит из-под ног.
Антон лишь усмехнулся, горько и презрительно. — Ты вышла за меня не по любви, а ради выгоды. И я больше не намерен быть частью этой игры.
Он захлопнул сумку, рывком застегнув молнию. Звук эхом отразился в тишине квартиры, словно ставя точку в их отношениях. Антон поднял сумку, его лицо было каменным. Он больше не смотрел на Ирину, словно она перестала существовать для него.
— Я думал, ты другая, - пробормотал он, скорее себе, чем ей. — Я верил тебе. Но ты оказалась такой же, как все.
Он направился к двери, не оглядываясь. Внутри него бушевал ураган. Боль, обида, разочарование - все смешалось в один ком, сдавливающий горло. Он чувствовал себя преданным, обманутым, использованным. И единственное, чего он сейчас хотел - это вырваться из этой клетки лжи и лицемерия.
Уже стоя в дверях, он остановился на мгновение, спиной к Ирине.
— И да, - бросил он через плечо, - можешь не ждать меня обратно. Это конец.
И, не дожидаясь ответа, Антон вышел, оставив Ирину одну в тишине, оглушенную его словами и внезапным уходом.
Антон вернулся в родительский дом, стараясь окружить маму заботой и вниманием. Он помогал ей по хозяйству, стараясь скрасить её одиночество. Буквально через пару дней после переезда он подал на развод. Процесс прошел на удивление быстро и безболезненно – ни общих детей, ни совместно нажитого имущества у них с Ириной не было.
Ирина, оставшись одна в огромной московской квартире, поняла, что не сможет её содержать. Она собрала вещи и уехала к родителям в тихую провинцию.
Антон же, несмотря на свободу, чувствовал себя опустошенным. Ему было сложно даже думать о новых отношениях. В голове засело неприятное ощущение, что любая девушка будет видеть в нем лишь потенциальную выгоду, а не человека. Он боялся повторить ошибку и снова обжечься.