Великая Среда Страстной недели обращает нас к евангельскому противостоянию двух судеб: кающейся блудницы, чей подвиг любви обессмертил её имя (Мф. 26:13), и Иуды Искариота, чьё предательство стало символом нравственного падения. Эти антиподы — святая, обретшая спасение через жертву, и апостол, променявший Учителя на сребреники, — встретились в Вифании за два дня до Распятия. Здесь грешница возлила миро на главу Христа, а Иуда заключил роковую сделку с первосвященниками. Мастер религиозной живописи Николай Ге называл этот сюжет лично значимым, признаваясь в письмах, что работа над образом Иуды стала для него мучительным поиском истины. Художник видел в предателе архетип внутреннего разлада: «Такой Иуда — в каждом из нас, когда мы отступаем от идеала». Композиция полотна подчеркивает экзистенциальный разрыв: на первом плане — сгорбленная фигура Иуды, застывшая в мучительном противоречии («И бежать не может, и бросить не может»), тогда как вдалеке, среди ночного мрака, мерцают огни факе
Публикация доступна с подпиской
Дополнительные материалы к статьямДополнительные материалы к статьям