За окном мерно моросил осенний дождь, вторя моей внутренней буре. Я сидела в ординаторской, уставившись в чашку с остывшим чаем, и тихо плакала. Сегодняшнее дежурство казалось невыносимым. В голове стоял образ одного из моих пациентов.
Там лежал Андрей, 48 лет, у которого был рак желудка. Последняя стадия, метастазы, асцит — этим все сказано. Восемь литров жидкости в животе, постоянная тошнота, бессонные ночи. Приговор был ясен. Но ни он, ни его семья не произносили это вслух.
Его жена, Ирина, женщина с уставшими, но добрыми глазами, сидела рядом с ним, держала за руку. Она работала завучем в школе, и в ней чувствовалась какая-то внутренняя сила, стойкость, с которой она принимала этот удар судьбы. Их сыновья, двое крепких парней, по очереди навещали отца, приносили ему журналы, старались его развлечь.
Сегодня я зашла к ним в палату, чтобы осмотреть Андрея. Он лежал, бледный и изможденный, но старался улыбаться.
— Добрый вечер, доктор, — прохрипел он. — Как у вас дела?
— Добрый вечер, Андрей, хорошо, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Как вы себя чувствуете?
— Да ничего, держусь, — он слабо пожал плечами. — Ирина вон мне пюре принесла, сейчас съем.
Ирина улыбнулась и погладила его по руке.
— Может, вам что-нибудь нужно, доктор? — спросила она.
— Нет, спасибо, — я покачала головой. — Я просто хотела убедиться, что вам комфортно.
И тут один из сыновей пациента, Максим, подхватил:
— Пап, а помнишь, как мы в детстве на рыбалку ходили? Ты мне тогда такую удочку классную сделал!
Андрей улыбнулся, и в его глазах мелькнул огонек.
— Помню, конечно, — ответил он. — Ты тогда чуть в реку не свалился, когда огромную рыбу поймал!
Все засмеялись, и я почувствовала, как у меня ком подступил к горлу. Они сидели, шутили, вспоминали прошлое, строили планы на будущее. Планы, которым не суждено было сбыться. Андрей говорил, что следующим летом обязательно поедут все вместе на море. Ирина кивала и улыбалась, как будто верила в это.
Я вышла из палаты, стараясь не показать своих слез. В ординаторской меня прорвало. Я села за стол и зарыдала, уткнувшись лицом в руки. Как же это несправедливо! Почему именно он? Молодой, сильный, любящий и любимый муж и отец. Мастер на все руки, который любил жизнь. И вдруг — такой страшный диагноз.
Мне иногда хотелось умереть вместо своих пациентов. Забрать их боль, их страдания, их страх. Я знала, что это невозможно, что это глупо. Но ничего не могла с собой поделать. Я чувствовала себя бессильной перед лицом смерти.
В голове звучал голос Андрея: «Держусь». Как же он держится? Где он берет силы? И Ирина, его жена, которая старается быть сильной ради него и ради сыновей. Они все вместе — маленькая крепость, противостоящая надвигающейся тьме.
Я вытерла слезы, взяла себя в руки и пошла дальше работать. Знала, что мне еще не раз придется столкнуться с болью и смертью. Но я должна быть сильной. Я должна поддерживать своих пациентов и их семьи. Должна помогать им прожить оставшееся время с достоинством и любовью.
Потому что, несмотря на всю несправедливость жизни, в ней есть место для любви, надежды и милосердия. И я, как врач, должна быть проводником этих ценностей.
Снова зазвонил телефон. Это была медсестра из реанимации.
— Доктор, у нас экстренный случай…
Я глубоко вздохнула и пошла навстречу новой смене.