Андрей остановился перед калиткой родительского дома и глубоко вдохнул. Запах скошенной травы и свежей краски — отец, как обычно, готовился к своему дню рождения с педантичностью военного перед парадом. Пять лет. Целых пять лет он не переступал порог этого дома. Последний раз был на похоронах дяди Антона, соседа. Точнее, не на самих похоронах — туда его не пустили, а на поминках.
Калитка скрипнула. Этот звук из детства. Мама всегда говорила: «По этому скрипу я знаю, что мой мужчина вернулся домой». Интересно, смазал бы отец петли, если бы знал, что сегодня приедет младший сын, журналист, позор семьи, оборвавший все связи?
— Андрюша! — Мама выбежала на крыльцо, вытирая руки о фартук. — Приехал всё-таки!
Она обняла его, и Андрей почувствовал, как она постарела — стала меньше, хрупче. От неё пахло корицей — видимо, готовила отцовский любимый пирог.
— Здравствуй, мам.
— Отец будет рад, — она сказала это настолько неубедительно, что обоим стало неловко.
— Кто уже приехал?
— Все! Павлик с Ириной и детьми, Наташенька с Сергеем. Только тебя ждали. Проходи скорее, я накрываю.
Андрей переступил порог и сразу окунулся в мир, который отторгал его долгие годы. Ничего не изменилось: тот же хрусталь в серванте, те же фотографии на стенах. Только на них он всё младше и младше, словно кто-то стирал его постепенно из семейной истории.
В гостиной за накрытым столом уже сидели все. Отец — во главе, как и полагается главе семейства. Всё такой же прямой, с военной выправкой, хоть и постаревший, с залысинами и морщинами, избороздившими лоб.
— Явился, — сказал он вместо приветствия. — Думал, опять проигнорируешь.
— С днём рождения, папа, — Андрей протянул подарок — дорогой коньяк. Банально, но беспроигрышно.
Отец кивнул, принимая подарок, но не распаковывая.
— Садись, — он указал на свободное место, как раз напротив себя. — Теперь все в сборе.
Наталья сидела слева от отца, рядом с серьёзным, подтянутым мужем-адвокатом. Она заметно изменилась — стала более ухоженной, но в глазах появилась какая-то затравленность.
— Привет, братик! — она попыталась улыбнуться, но вышло натянуто.
Павел, старший брат — копия отца, только помоложе. Такой же квадратный подбородок, такой же взгляд собственника. Рядом с ним жена — Ирина, холёная, с идеальной осанкой и профессиональной улыбкой. Их дети — мальчик и девочка-подростки, с явной неохотой сидящие за "взрослым" столом.
— Братан, сколько лет, сколько зим! — Павел поднялся, крепко пожал руку. — Как журналистика? Всё раскапываешь чужие секреты?
— Каждый копает по-своему, — уклончиво ответил Андрей и сел на своё место.
Мама засуетилась, разнося тарелки с закусками. Стол ломился от еды — оливье, селёдка под шубой, заливное, салаты — всё, как положено на праздник.
— Ну что, по маленькой для начала? — отец потянулся к бутылке водки.
Все протянули рюмки. Началась привычная церемония — тосты за здоровье, за успехи, за семью. Отец принимал поздравления с видом императора, милостиво принимающего дань от вассалов.
Павел встал первым, произнёс выверенную речь о том, как гордится отцом, как тот научил его всему в жизни, как благодаря ему компания процветает.
— За тебя, отец! За твоё здоровье и за твою мудрость!
Наталья была следующей. Её тост прозвучал более скованно, словно заученный:
— Папа, ты всегда был для нас примером... Благодаря тебе у нас есть всё, о чём можно мечтать... Будь здоров долгие годы!
Дошла очередь до Андрея. Он медленно поднялся, поправил очки:
— Знаете, я тут подумал... — он сделал паузу, глядя в глаза отцу. — Мы собираемся так раз в год, говорим одни и те же слова, едим одни и те же блюда. А знаем ли мы друг друга по-настоящему?
В комнате повисла тишина. Мать замерла с салатницей в руках.
— К чему ты клонишь? — нахмурился отец.
— Давайте поиграем в игру, — предложил Андрей с лёгкой улыбкой. — Она называется «Правда, которую я давно хотел сказать». Каждый говорит что-то, что никогда не решался озвучить раньше. Что скажете?
— В нашем доме не играют в глупые игры, — отрезал отец.
— Почему бы и нет? — неожиданно поддержала Наталья. — Звучит интересно.
— Может, стоит послушать Андрюшу, — робко вставила мама. — Всё-таки он редко к нам приезжает...
— Хорошо, — неожиданно согласился отец. — Давайте поиграем в правду. Начинай, Андрей, раз уж это твоя идея.
Андрей не ожидал, что отец так легко согласится. Он отпил из рюмки, собираясь с мыслями.
— Я всегда хотел сказать... что никогда не хотел быть частью семейного бизнеса. И уехал не потому, что был неблагодарным, а потому что задыхался здесь.
— Это не секрет, — хмыкнул отец. — Кто следующий?
— Я, — Наталья выпрямилась, словно решившись на прыжок с высоты. — Я ненавижу свою работу. И наши семейные ужины тоже.
Её муж, Сергей, удивлённо поднял бровь.
— О чём ты, дорогая? Ты же всегда говорила, что работа — твоё призвание.
— Я врала, — она пожала плечами. — Я стала врачом, потому что папа сказал, что это престижно. А я хотела в консерваторию. Но кого это волновало?
Мать опустила глаза, отец поджал губы.
— Что за детский лепет, — проворчал он. — Ты прекрасный врач, заведуешь отделением.
— И ещё... — Наталья сделала глубокий вдох. — У меня роман. Уже год.
В комнате словно температура упала на десять градусов. Сергей медленно поставил рюмку.
— Что?
— Ты слышал, — она не смотрела на мужа. — С Михаилом из кардиологии. Я собираюсь подать на развод.
— Только через мой труп, — процедил Сергей. — Я не позволю тебе опозорить нашу семью.
— О, так я продолжу игру, — Сергей выпрямился. — Хочешь правду, дорогая? У меня было пять любовниц за последние три года. Пять! И знаешь почему? Потому что ты холодна как рыба. Но я никогда не собирался разводиться, потому что твой папа — слишком ценный ресурс для моей карьеры.
— Замолчите оба! — прикрикнул отец. — Что за балаган вы устроили?
— Нет уж, папа, — вмешался Павел. — Раз уж мы играем в правду... Я всегда знал, что ты хотел, чтобы именно Андрей продолжил твоё дело, а не я. Я был запасным вариантом. И знаешь что? Я продолжаю все те схемы, которые ты наладил. Все! Включая откаты, двойную бухгалтерию и давление на конкурентов. Ирина знает, она мне помогает.
Отец побагровел.
— Я учил тебя быть умным, а не болтать лишнего за столом!
— А наши клиенты знают, что ты продаёшь им подделки под видом брендовой техники? — продолжал Павел, словно прорвало плотину. — Тот же завод, теперь под моим руководством. Всё то же самое!
Дети Павла смотрели на отца круглыми глазами. Ирина положила руку ему на плечо:
— Павлик, хватит. Дети слушают.
— Пусть слушают! Пусть знают, на что шёл дедушка ради "семейного благополучия"!
Мать заплакала, прикрыв лицо руками. Андрей наблюдал за развалом семьи с каким-то отстранённым ужасом. Он хотел правды, но не ожидал, что она будет настолько разрушительной.
— А помните соседа Антона? — тихо спросил он, и все замолчали. — Который якобы из-за долгов повесился двадцать лет назад?
— Замолчи! — отец стукнул кулаком по столу. — Не смей об этом говорить!
— Почему? — Андрей подался вперёд. — Ведь я всё видел. Как ты угрожал ему, как говорил, что уничтожишь его семью...
— Ты ничего не понимаешь! — закричал отец.
— Я всё понимаю. Он узнал о твоих махинациях на заводе и хотел написать заявление. А ты пригрозил, что его жена потеряет работу, а дочь не поступит в институт. Я стоял за дверью и всё слышал. А на следующий день его нашли повешенным в гараже.
Тишина, звенящая, оглушительная тишина. Даже дети притихли, чувствуя, что происходит что-то страшное.
— Я хотела тебе рассказать, — вдруг заговорила мать, глядя на Андрея. — Много раз хотела. Но боялась.
— Ты знала? — Андрей уставился на мать.
— Конечно, она знала! — вскричал отец. — Все знали! Только никто не понимал, что я спасал завод, на котором работал весь город! Антон был идеалистом, он бы всё разрушил своей правдой!
— Так вот почему ты уехал, — тихо сказала Наталья, глядя на Андрея. — Не из-за ссоры с отцом, а из-за дяди Антона.
— Я не мог здесь оставаться, — кивнул Андрей. — Не мог смотреть всем в глаза, зная правду и молча.
— А теперь что? — Павел обвёл всех взглядом. — Ты приехал через столько лет, чтобы всё разрушить?
— Нет, — Андрей покачал головой. — Я приехал, потому что устал убегать. Потому что понял — правда, какой бы страшной она ни была, лучше, чем ложь, которой мы живём.
Отец медленно опустился на стул. Впервые Андрей видел его таким — постаревшим, сломленным, без маски властного главы семейства.
— Я делал то, что считал нужным, — сказал он глухо. — Для всех вас. Чтобы у вас было будущее.
— И как оно вышло, это будущее? — горько усмехнулся Андрей. — Дочь в несчастливом браке, сын продолжает твои тёмные дела, младший сбежал на другой конец страны...
— Но у вас есть всё! — повысил голос отец. — Положение, деньги, связи! Думаешь, я не жалею об Антоне? Жалею! Но я выбрал вас, свою семью, а не его!
Мать подняла заплаканное лицо:
— Я столько лет молчала... Думала, что защищаю семью. А мы все просто гнили изнутри.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Каждый был погружён в свои мысли. Наконец Андрей поднял рюмку:
— Я предлагаю тост. За прощение, если оно возможно. За новый старт.
Отец, помедлив, тоже поднял рюмку:
— За прощение... хотя я его, наверное, не заслуживаю.
Мать вытерла слёзы:
— За прощение, которое мы все ищем, но не всегда можем дать.
Наталья взглянула на мужа, потом на отца:
— За прощение, которое начинается с принятия себя.
Павел поднял рюмку последним:
— За прощение и за шанс всё исправить.
Они выпили в тишине. За окном начинался дождь, крупные капли барабанили по стеклу. Андрей смотрел на свою семью — разрушенную, сломанную правдой, но, возможно, только сейчас получившую шанс стать настоящей.
— Что теперь? — спросила Наталья.
— Не знаю, — честно ответил Андрей. — Но думаю, мы только что сделали первый шаг.
Отец кивнул и впервые за вечер посмотрел сыну прямо в глаза:
— Ты прав. Пора перестать убегать от правды. Всем нам.
За окном гремел гром, но в доме было тихо. Тихо и почему-то — впервые за много лет — спокойно.