Казалось бы, природа сама дала тебе всё. Бери и делай. Все условия для этого есть, но пигмеи не хотят заниматься выращиванием овощей. Почему это произошло и происходит сегодня. Исследователи и ученые дают ответ на этот интересный вопрос.
Центральная Африка. Тропики. Земля там жирная, сочная, будто сама просится: "Посей во мне хоть что-нибудь и получишь шикарный урожай!" И живут среди этой щедрости – люди, которые годами, веками, тысячелетиями – ни грядки, ни мотыги, ни кукурузного стебля не знали и знать не хотят.
Они не пашут. Не сеют. Не убирают урожай. Почему?! Это же почти преступление против самого себя, когда есть такие возможности! Или всё не так однозначно?
Кто такие пигмеи на самом деле
Во-первых, пигмеи – это не один народ. Это множество разных племён и общин: бака, ака, мбути… У каждого – свой язык, свой ритм жизни, свои ритуалы. Их объединяет только лес.
Для них он и дом, и кладовая, и больница, и школа. Всё в одном. Это реальность, в которой эти маленькие люди живут поколеними. Но эти поколения ничего не выращивают, не занимаются возделыванием земель.
– А зачем сажать то, всё и так растёт под ногами? – скажет вам любой пигмей.
И правда. Они собирают мёд, ловят рыбу, охотятся, выкапывают коренья, о которых мы и не слышали.
Их жильё – лёгкие хижины, на месяц-другой. Потом – дальше, за добычей, за фруктами, за новым домом. Это не праздность – это стратегия. Земледелие здесь просто не приживается. Оно требует оседлости. А как осесть, когда лес каждый раз зовёт в путь? Животных надо постоянно искать и перемещаться за ними.
Правила пигмея и земледелие
У пигмеев есть жёсткое правило: всё – общее. Всё, что добыл – раздай. Рыба, дичь, мёд – делись, иначе потеряешь уважение. А, может, и больше. Смысл копить у себя в хижине? Никакого нет. Завтра придут – и всё, что твоё – станет общее.
Орудия, еда, даже дети – воспитываются там всем сообществом. Частной собственности, как у нас, просто нет. А земледелие – оно ведь про индивидуальность. Про ваш пот, вложенный в своё, про мозоли на собственных руках. Вот и не заходит оно там.
Верхний слой почвы в джунглях плодороден. Но всего-то на 10–20 сантиметров. Стоит только вырубить кусок леса – и первый же дождь уносит этот слой в никуда.
А лес – не прощает. Зарастает участок обратно за пару недель. В буквальном смысле. Чтобы сажать, надо постоянно бороться с лесом. С сорняками, с корнями, с тенями. А смысл? Когда лес сам щедро кормит. Только знай, где искать.
Меняться, а не сажать
У пигмеев есть соседи. Оседлые. Земледельцы: банту, мпонгве, лунда. С ними идет многовековой обмен. Пигмеи приносят мёд, рыбу, охотничьи трофеи, лекарственные корешки. А получают зерно, одежду, соль.
Вот и ответ: зачем самому сажать, если можно взять в обмен? Это устойчивая система обмена, сложная, взаимовыгодная. И очень древняя.
Но леса становятся всё меньше. Их вырубают, сжигают, отдают под плантации и шахты. Вместо тишины – шум техники. Вместо деревьев – асфальт. Власти иногда переселяют пигмеев в "деревни развития". Им выдают мотыги. Учат нормальной жизни. Но то, что нормально для одних, плохо для других.
Как результат: тоска, утрата смысла, алкоголь, пустота. Они словно деревья, вырванные с корнями и брошенные на асфальт. Лесной человек в бетонном доме – это трагедия. Не прогресс.
А что говорит наука
Антропологи десятилетиями изучают этот феномен. Почему пигмеи не хотят менять образ жизни? Почему игнорируют, казалось бы, более развитые формы? Не хотят заниматься земледелием?
Ответ один: это не отсталость. Это – мировоззрение. Это внутренняя логика, в которой всё на своих местах. Некоторые группы действительно частично освоили земледелие – в Камеруне, Габоне. Но основная масса пигмеев против этого.
Так почему пигмеи не сеют? Потому что не хотят. Не потому, что не могут. Потому что их мир держится не на урожаях и заборах, а на свободе, доверии, лесе. Потому что они – часть самой природы, а не её нарушители.