Услышав голос дочери, Светлана села в кровати и ответила сиплым со сна голосом:
- Да! Я в спальне!
Ангелина, зайдя в комнату торопливым шагом, с сияющей улыбкой на губах, бросилась к ней с объятиями:
– Привет, мамулечка! С приездом! Я так по тебе соскучилась!
- И я соскучилась, доченька. А ты чего так рано приехала? Что-то случилось? - Уже обнимая дочь и целуя её в щёку спросила Светлана.
- В смысле «рано», мама? Сейчас десять часов вечера вообще-то.
Свидетельство о публикации №225031800574
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Июль
Дом Гусевых
Светлана открыла двери дома своим ключом, перешагнула порог, и затянула следом за собой в прихожую большой чемодан на колёсиках.
Закрыв двери, женщина выдохнула шумно и устало, привалившись плечом к двери шкафа.
В доме душно, но, не смотря на это, всё же здесь сейчас находиться куда комфортнее, чем на улице, под нещадно палящим солнцем.
- Я дома! – Произнесла Света вслух громким голосом, чтобы точно убедиться в том, что в доме никого нет.
После этих слов не послышалось ни торопливых шагов сыновей и их радостных криков, ни голоса мужа Сергея, с его привычным «Тише! Не свалите с ног маму!». Ничего.
Тишина.
И это очень даже хорошо!
Потому что встреча и разговоры с семьёй будут, но позже.
А сейчас…
Кинув ключи на полку, и сняв с усталых ног босоножки на высокой платформе, Светлана направилась прямиком в ванную комнату, на ходу снимая с себя влажный от пота сарафан.
И вот уже прохладные струи воды охлаждают её разгоряченное июльским солнцем и духотой тело, смывая с кожи пыль дальних дорог.
- Наконец-то! Наконец-то всё это закончилось! Господи! И откуда ты только взялся на мою голову! - Произнеся нервно и раздражённо эти слова вслух, Светлана, сняла с крючка мочалку и, не экономя, налила на неё щедрую порцию ароматного геля с запахом земляники.
Затем, ритмично сжимая в руке мочалку, чтобы взбить гель в пену, Света взяла свободной рукой другую бутылочку с полки, надавила на неё пальцами, перевернув над головой, и нарисовала шампунем несколько кругов на уже намокших волосах.
Что мыть первым: волосы или тело, Светлана так и не определилась, и поэтому работала сейчас руками хаотично, при этом не переставая отплёвываться от шампуня, сползающего пушистой, объёмной пеной с волос на лицо.
- Ско*****тина! Животное! Фу! Ненавижу! Ненавижу тебя! – Всё повторяла и повторяла Светлана ругательства, отчаянно смывая с тела фантомные следы прикосновений мужчины, с которым она провела больше десяти ночей.
Когда рука, с зажатой в ней мочалкой, опустилась на живот, Света почувствовала слабую, ноющую боль внутри своего тела. Кинув взгляд на синяки, оставшиеся от сильных мужских пальцев на её боках, женщина вновь разразилась проклятиями в адрес своего любовника, произнося слова со злобным шипением, сквозь сомкнутые зубы:
- Никогда! Понял? НИКОГДА не приближайся больше ко мне! «В гости» он ещё обещает заехать! Пошёл вон! Ясно?! Никаких «гостей»! На порог не пущу!
Выйдя из-под душа не совсем "полностью", и ступив одной ногой на банный коврик, Света дотянулась до полки, взяла свою зубную щетку и выдавила на неё пасту, а затем, уже с щёткой, засунутой за щёку, вновь вернулась под душ.
Пока Света была занята чисткой зубов, и ощущала, как упругие струи воды, падая с высоты, бьют по плечам, в её голове вновь и вновь всплывали «картинки», произошедшие с ней в круизе, на теплоходе, за закрытыми дверями каюты, наедине с Александром.
«Милая, ты веришь в переселение душ? Кем ты себя ощущаешь, если заглянешь в своё подсознание?»
«Природа – наша мать, наш учитель!»
«Естественность и отсутствие ложной скромности – это свобода!»
Вот такой красивой словесной ерундой он старательно «кормил» её на протяжении первых нескольких ночей, призывая к естественности в поведении и в любви, уподобленной совокуплению между животными.
Поначалу Светлане это казалось чем-то необычным, и даже интересным. Александр был ненасытным любовником, и их ночи были полны страсти.
Но время шло, а разнообразия, или, правильнее сказать, комфорта для женщины в такие моменты он не признавал, каждый раз требуя лишь того, чего хотел он.
А чуть позже, к этим странностям в постели, добавились ещё и отвратительные звуки и запахи в каюте, исходящие от Александра! И всё это происходило при Светлане!
Её любовник, на все её претензии по этому поводу, с улыбкой на лице, прикрывался одной очень удобной фразой: «Это же естественно, Киса! А что естественно, то не может быть безобразно!».
«Бонусом» ко всем этим «прелестям» совместного проживания с Александром, добавлялись ещё и его твёрдая уверенность в том, что мыться человеку каждый день вредно.
В итоге жизнь с Александром в замкнутом помещении каюты стала для Светланы самой настоящей пыткой! Не раз за эти ночи она вспоминала своего мужа Сергея– деликатного в поведении, чистоплотного, осторожного и внимательного с ней в постели.
В какой-то момент терпению Светланы пришёл конец, и она готова уже была бросить всё и сойти с теплохода на первой же пристани, устав исполнять по ночам капризы любовника и быть свидетелем всех его интимных «дел», но он вдруг заявил ей, что если она так поступит, то будет должна ему вернуть деньги, потраченные им на путёвку в этот круиз. И при этом Александр даже попытался выглядеть джентльменом, смягчив своё условие тем, что вернуть ей придётся сумму лишь за те дни, что она оставит его на теплоходе в одиночестве.
А денег таких у Светы не было!
Надо, конечно, справедливости ради, сказать, что на людях Александр вёл себя всегда безупречно, и за Светланой красиво ухаживал. Люди смотрели на них и завидовали тому, как отлично и романтично смотрелась их пара: непривычно для себя молчаливая и сдержанная Светлана, и обаятельный, улыбающийся Александр.
И вот, наконец-то! Круиз подошёл к концу, и она избавилась от роли наложницы!
Из этого круиза Светлана привезла с собой на память чувство брезгливости ко всем посторонним мужчинам (муж Сергей не в счёт), синяки на теле, раздражение, и то отвратительное чувство, когда тобою попользовались многократно, да ещё и безнаказанно!
И ещё, вместе со всем этим «багажом», на Свете повис долг банку, так как она, самолично, опустошила свою кредитку. И в этом тоже, между прочим, был виноват Александр!
Любовник отказывался оплачивать её счета за алко*****голь в барах! Он, видите ли, трезвенник и ярый противник этого всего!
(Киса! В природе такой гадости нет! Это губительно для организма! Это путь к старости и болезням!... Бла-бла-бла…Ничего не знаю! Я в этом не участвую!)
А Светлане ал*****коголь, особенно перед сном, нужен был, как воздух! Только тогда её чувства немного притуплялись, и она доживала до утра, в расслабленном состоянии, терпя все приставания "соседа по каюте".
Выйдя из душа, Света заглянула в холодильник и улыбнулась счастливо. В морозилке есть мясо, на полке стоит банка с маринованными огурцами. Есть кусок сыра (правда он уже подсох), есть майонез и немного картофеля и лука репчатого. А на полке в шкафу сохранились крупы, банка со сгущёнкой и пачки с сухариками и печеньем.
Отлично! Можно будет что-то приготовить, не тащась в магазин.
Но этим я займусь позже. А сейчас… СПАТЬ.
Светлана зашла в спальню и наглухо задёрнула все шторы, чтобы приглушить дневной свет, льющийся из окон. Затем покрывало с постели полетело куда-то на пол, и женщина, с блаженным вздохом, растянулась на прохладных простынях и подушках уставшей звёздочкой.
Последнее, что она успела сделать – это нажать кнопку на пульте от сплитсистемы.
Как только послышался звук работающего вентилятора, Светлана вновь вспомнила о муже и детях, но решила, что им не обязательно сегодня знать, что она уже дома.
Завтра утром я позвоню Сергею, и мы с ним серьёзно поговорим. Пусть возвращается с мальчишками домой. Никаких больше любовниц и любовников! У нас семья, дети. О слове «развод» надо забыть, как о страшном сне.
Вновь вздохнув, Светлана закрыла глаза и провалилась в сон без сновидений.
Дом родителей Максима
Валентина Ивановна смотрела на двух котов, жадно накинувшихся на хлеб, залитый молоком, в большой эмалированной миске, стоящей под небольшим столиком у стены дома. Обычно из этой миски едят две её кошки, Мурка и Нюська, и, периодически их очередные подросшие котята. Но котят этого года уже разобрали соседи, а кошки в еде переборчивые. И сейчас, глядя как Первый и Второй уминают всё, что оставили недоеденным дамы с обеда, Валентина Ивановна вздохнула и спросила сына:
- Ты сколько их не кормил?
Максим поскрёб затылок растопыренными пальцами и ответил, смущаясь своей забывчивости:
- Вчера кормил точно, а сегодня с утра в рейсе был. Потом домой заехал, их сгрёб в переноски, и к вам.
- Оно и видно, что «вчера». – С мягким укором ответила ему мама.
Максим, продолжая наблюдать за котами, произнёс:
- Мам… Пусть они у вас пока поживут. Ладно? Меня дома сейчас практически не бывает, а Варя в Москве. Вчера ей сказали, что впереди у неё ещё одна операция в августе, и до нового года ещё одна будет. Вроде бы уже на октябрь в очередь поставили. Домой если и приедет, только в начале осени, и то ненадолго. А я их за это время точно голодом заморю.
- Ну что с тобой поделать? Оставляй, раз уж привёз. – Ответила Валентина Ивановна, а затем добавила, переведя взгляд с котов на сына:
– А когда сам к Варе поедешь?
Максим нахмурил брови и ответил задумчиво:
- У меня мой рейс на Москву запланирован на середину августа. Все места в автобусе уже забронированы. Приеду, побуду с Варей четыре дня, потом вернусь. Раньше мне к ней приехать никак не получается. Заказов много. Сезон отпусков, а мне зарабатывать надо.
- А Варенька не обижается из-за того, что ты так редко к ней приезжаешь? – С волнением в голосе спросила Валентина Ивановна.
- Да вроде нет. Она же понимает, что я не могу сесть и сидеть возле неё. Она ходит на перевязки, принимает лекарства. Почти всё время проводит то в больнице, то в квартире. Ей пока на солнце нельзя быть. Да и с нею всё ещё Таня остаётся рядом… А тебе Варя не жаловалась на меня? – Спросил Максим, почувствовав волнение и беспокойство в груди.
- Нет, ничего такого не было. Да ты что, Максим? Чтобы Варя жаловалась? Ещё и на тебя? Я что ни спрошу – всегда один ответ: «Всё у нас с Максимом хорошо, мама Валя. Не волнуйтесь!»
Максим улыбнулся. Да, Варя никогда не жалуется. И не только на него, хоть он и «косячит» частенько (то не позвонит вечером, уснув перед телевизором, а она ждёт звонка, спать не ложится; то про вот этих котов напрочь забудет, а она переживает за них). Вообще ни на что не жалуется!
Даже после операции, когда ей невозможно было без боли пошевелить телом, и лежать можно было только на животе, терпела всё как стойкий оловянный солдатик. Только когда Варя руку его сжимала крепче и глаза зажмуривала, кусая губы, он понимал – она испытывает боль уже почти нестерпимую, и значит пора делать обезболивающий укол.
- Соскучилась я уже по нашей Вареньке. Ты, как привезёшь её из Москвы на побывку, сразу к нам вези! Я поухаживаю за ней, поберегу. А то ж дома как: сразу схватится то за уборку, то за готовку! А у нас я ей устрою курорт настоящий! И блинчиками накормлю, и молочком домашним напою! И перевязки, если надо будет, буду делать.
Максим обнял мать и ответил, прижавшись щекой к её волосам с серебристой проседью:
- Спасибо, мамуль. Привезу, конечно. Но это только осенью… А Наталья когда к вам со своим семейством собирается прибыть?
Мама, услышав вопрос, подкатила глаза и ответила:
- Не знаю! Всё ж от зятя зависит, а его всё с работы не отпускают! Уже дважды собирались, да дважды всё отменяли! Сестра твоя в расстроенных чувствах. Могла бы, конечно, и сама приехать, но без мужа не хочет. Говорит, обидеться он может.
Пока Валентина Ивановна разговаривала с Максимом, коты наелись, и теперь умывались лапками, в перерывах с опаской оглядывая незнакомый им двор на наличие опасности.
- Да… У всех проблемы, дела, работа… Пойдем, мой родной, в дом. Накормлю тебя. – Произнесла Валентина Ивановна.
- Пойдём. – Устало ответил маме Максим, и вслед за ней поднялся на веранду.
- У нас сегодня останешься ночевать или в город вернёшься?
- Нет. Никуда уже сегодня не поеду. У вас останусь. И завтра ещё у вас побуду. Что-то вымотался я.
- Вот и хорошо, сынок! Оставайся. И отец обрадуется! Ему там что-то помочь починить надо. Он тебя ждал.
- Хорошо, помогу. Мам? А как думаешь: коты могут убежать со двора? Потеряться? – Спросил Максим, уже идя за мамой к кухне по коридору.
- А куда им бежать? И зачем? У нас полон двор невест, и миска с едой пустой не бывает. Даже не волнуйся! Никуда ваши Первый и Второй не денутся. – Успокоила Валентина Ивановна сына. – Иди, мой руки. Ужином тебя накормлю. Мы-то с папой перед твоим приездом уже поели. Знали бы, что едешь к нам, дождались бы тебя, составили компанию. А теперь…
Максим виновато улыбнулся:
- Мама, не обижайся. Что-то я как-то … Сел и поехал, а позвонить, предупредить вас, забыл.
- Да ладно. Ничего страшного. Позавтракаем завтра все вместе. А сейчас давай, садись, сыночек! Накормлю тебя.
Дом Гусевых. Поздний вечер.
Светлану вырвал из сна звук хлопка закрывшейся двери. Пробудившись, Она никак не могла понять: который сейчас час? Ночь? Утро? Вечер?
Сумрак в комнате и задёрнутые шторы на окнах не давали никаких подсказок.
- Мама? Ты дома?
Услышав голос дочери, Светлана села в кровати и ответила сиплым со сна голосом:
- Да! Я в спальне!
Ангелина, зайдя в комнату торопливым шагом, бросилась к ней с объятиями:
– Привет, мамулечка! С приездом! Я так по тебе соскучилась!
- И я соскучилась, доченька. А ты чего так рано приехала? Что-то случилось? - Уже обнимая дочь и целуя её в щёку, спросила Светлана.
- В смысле «рано», мам? Сейчас девять часов вечера вообще-то.
- Да? А я подумала, что уже утро. А… Что-то случилось? Почему ты здесь сейчас? – Спросила Светлана, глядя на дочь.
Ангелина показалась Свете какой-то похудевшей и усталой.
Дочь, услышав вопрос, опустила взгляд, и у Светы сразу же в душе зашевелилось волнение.
- Геля, не молчи! Что случилось?
Подняв ресницы и посмотрев на Светлану, Ангелина ответила, уже без тени улыбки на лице:
- Мама, у меня проблема.
- Какая проблема? Геля! Не молчи!
И дочь, надув обиженно губы, наконец-то произнесла:
- Мама. Мне срочно нужен твой совет…
*****
Благодарю Вас за долгое ожидание!!