Судя по откликам и количеству дочитываний об истории сифилиса в нашей стране тема публичных женщин и их жизни в Российской империи оказалась весьма востребована (весна как никак))))
Поэтому я позволю себе продолжить начатое и написать продолжение в отношении правил, которыми регламентировалась жизнь «порядочной» имперской проститутки. Да-да в XIX – начале XXвека эта профессия была вполне легальной и приносила неплохие прибыли содержателям (чаще содержательницам) борделей, а заодно и государству. А поскольку все было разрешено на законодательном уровне, для девушек древнейшей профессии выдвигался целый ряд строгих правил, за отступление от которых можно было угодить не только в тюрьму, но и на каторгу!
Итак, после тщетных попыток искоренить на протяжении всего XVIII это постыдное социальное явление, которое не поддалось ни тяжелой руке первого российского императора Петра Первого, ни его приемниками, Николай I решил поставить прибыльный бизнес на государственные рельсы. С легкой руки министра внутренних дел графа Л.А. Перовского за представительницами древнейшей профессии был установлен жесточайший санитарный и жандармский контроль.
В 1843 году был учрежден специальный Комитет, главной задачей которого стало «недопущение распространения любострастной болезни» (здесь речь шла о сифилисе – биче XIX – начале XX века). В следующем 1844 году вышли подробнейшие «Правила для содержательниц домов терпимости» ("Правила содержательницам борделей" и "Правила для публичных женщин"), которые касались не только условий открытия и содержания борделей, но и «этикета» для работниц эротической сферы.
«Правила» устанавливали жесткие возрастные границы – не принимать на работу девушек моложе 16, то есть заниматься древнейшей профессией могли лишь женщины, достигшие брачного возраста. Циркуляр от 1901 г. Шел и того далее: он повышал планку до 21 года – возраста совершеннолетия по действовавшему в то время законодательству.
Правила запрещали проституткам обслуживать несовершеннолетних и студентов. Запреты привязывались и к православным законам: девушкам не разрешалось принимать посетителей по воскресеньям и праздничным дням до обедни, а так же во время Страстной недели – самого сурового времени православного поста.
Официально вступить в ряды работниц борделя могла любая женщина, независимо от социальной, национальной, конфессиональной принадлежности. В основном «трудились» в домах терпимости представительницы низших сословий (крестьянки или мещанки), не имевшие ни образования, ни профессии. Представительницы интеллигенции и тем более дворянства являлись здесь редким исключением, и цена за общение с такой «бордельной элитой» назначалась очень высокая.
Публичный дом могли содержать только «зрелые» дамы в возрасте от 35 до 60 лет. Отметим, что налогов сами проститутки не платили. При расчете с хозяйкой борделя четверть гонорара полагалась девушке, три четверти забирала "мадам", которая и уплачивала все необходимые налоги государству.
Проститутки условно делились на салонных (работающих в "домах терпимости"), уличных и "одиночек".
"Бордельные", или "салонные", обязаны были проживать в публичном доме, их паспорт меняли на "жёлтый билет". В нём указывался возраст, город проживания, профессия, отметки врачей. Внешне он напоминал трудовую книжку. Класс борделя зависел от уровня сервиса: возраст дам от 18 до 22 лет, "экзотика", оказание "изысканных сексуальных услуг".
Одиночки сами снимали квартиры или номера, где принимали клиентов. Их здоровье не вызывало сомнений, так как они в обязательном порядке проверялись и так же обязаны были иметь желтый билет с книжкой осмотров. Данные книжки они должны были предъявлять по требованию дотошным до своего здоровья клиентам, боящимся "нехороших" болезней.
Уличными нередко становились совсем молоденькие девочки и подростки, которые не могли работать официально в силу юного возраста. Самым почетным в этой иерархии рангов жриц любви были салонные женщины, торговавшие своим телом под прикрытием хозяек. Помимо прочего в приличных домах терпимости была охрана, а нанесший телесное увечье или побои не в меру ретивый клиент мог быть принужден к уплате штрафа.
Бордели на фасаде не имели никаких вывесок и должны были находиться на значительном удалении от храмов и учебных заведений (помним про запрет оказывать услуги интимного характера учащимся и студентам). В них имели право держать пианино и играть на нем. Все остальные игры, особенно шахматы, были строго запрещены. Кроме того, воспрещалось украшать такие дома портретами царственных особ.
Жрицы любви обязаны были вставать на учет в полиции, где им выдавался специальный «желтый билет» взамен паспорта. Имеющие такой билет должны были регулярно посещать баню, дабы содержать себя в чистоте и опрятности, а так же проходить обязательные медицинские осмотры, организованные полицией. Осмотры были для куртизанок бесплатны и на них разрешалось приходить под вуалью. Если женщина торговала своим телом нелегально, «добрые люди» (а чаще конкурентки) могли на нее донести, так же она могла попасться полицейским при облаве. В этом случае «желтый билет» выдавался принудительно. Отныне она могла зарабатывать себе на жизнь только занимаясь «древнейшей» профессией и ничем иным.
На закуску статьи предлагаю трагичную историю, в духе знаменитой «Красотки» с Джулией Робертс в интерьерах в XIX века с совсем невеселым финалом.
Надо сказать, что мода жениться на падших женщинах была замечена в кругах либерального дворянства и студентов в конце XIX. Одной из самых ярких историй подобных историй стала женитьба на проститутке лейтенанта морского флота Петра Шмидта, ставшего впоследствии известным революционным деятелем, поднявшем восстание на крейсере "Очаков".
Молодые люди познакомились в Петербурге, где служил молодой человек, а Доминика Павлова работала в припортовом борделе. В последнем, собственно, и состоялось их первое "свидание". Пётр Шмидт , которому на то момент времени был всего 21 год, пришёл туда с друзьями и заказал "девку".
Девушка понравилась моряку, и он начал ее регулярно посещать. Изначально планировалось обойтись менее "радикальными" методами, чем свадьба. Так, он пошёл в банк, где на счету было 12 тысяч, и всё отдал возлюбленной, однако на путь исправления она так и не встала. Деньги пропали в неизвестном направлении, а девушка продолжила торговать своим телом. Но моряк был не из тех, кто привык отступать, и решил пойти более "радикальными" методами.
Когда Пётр представил бывшую ночную бабочку в качестве своей невесты, разразился грандиозный скандал. Папа — контр-адмирал, градоначальник Бердянска Петр Шмидт (старший) не оценил идею сына перевоспитать проститутку. Закончилось всё тем, что сына прокляли, а отец моряка скоропостижно умер, так и не дав сыну прощения.
Как отмечали современники, свадьба стала причиной скандалов со многими друзьями, которые напрочь отказались общаться с бывшей проституткой, да еще из необразованных мещан. Но это не смутило офицера, который решил, что, раз приятели не принимают его вместе со второй половиной, пусть вообще никак не принимают.
Через год после свадьбы — в феврале 1889 года — у пары родился сын, которого назвали Евгением. К тому моменту мичман Шмидт служил на Черноморском флоте, куда его перевели с Балтийского "из-за неподходящего климата".
Историки не указывают, что именно стало причиной стресса мичмана, но вскоре после появления в семье ребёнка он заявился к командующему — адмиралу Кулагину — и устроил, как пишут, истерику. Военного не стали наказывать отставкой, а отправили на год в принудительный отпуск — подлечить нервы.
Изначально морского офицера положили в морской госпиталь. Доктора посоветовали жене отправиться с ним в Москву — показать психиатрам. Болезнь Шмидта младшего выражалась в неожиданных приступах раздражительности, переходящих в ярость, за которой следовала истерика с судорогами и катанием по полу.
Один из таких приступов увидел сын. От испуга мальчик остался на всю жизнь заикой. Сколько точно всё это терпела супруга, неизвестно, но упоминания о ней пропадают в 1892 году, когда Шмидта вернули на Черноморский флот. Что с Доминикой стало в дальнейшем история умалчивает, однако сын остался со своим знаменитым отцом.
Вот такая история без хэппи-энда о попытке сломать судьбу и перевоспитать неперевоспитуемое.
Вот такой она была жизнь жриц любви в царской России. В советское время с легальной проституцией быстро расправились, но это уже совсем друга история. Не забудьте подписаться, чтобы не пропустить самое интересное.
Всегда ваша Морозова❤