Дом на отшибе
Нина жила одна. Дом был старый, достался от бабушки. За окном — ни души. Ни соседей, ни машин, только ветер, сосны да дорога, уходящая в лес.
В деревне Нину звали "городская". Хоть и прожила здесь уже пятнадцать лет.
— А зачем ты одна тут кукуешь? — спрашивала продавщица Лида.
Нина пожимала плечами:
— А где мне ещё быть? Тут дом, тут тишина… тут папа жил.
Отец Нины не стало, когда ей было шесть. Её мама никогда об этом толком не рассказывала. Только показывала старую фотографию: пятеро молодых мужчин в шинелях и шапках-ушанках. Один — папа. Остальные — неизвестные. На обороте: "Мы всегда рядом".
Нина выучила это фото наизусть. Хранила его в шкатулке. А когда осталась одна — переехала в этот дом.
Странник
Это случилось в декабре. На улице — ни звука, только метель, как в старом фильме. Нина уже легла. Читала. Кот дремал у батареи.
И тут — стук. Чёткий. Одинокий. В дверь.
Она вздрогнула. Сердце ухнуло. Посмотрела на часы — 00:46.
Стук повторился. Не громко, не навязчиво. Как будто кто-то просил, не требуя.
Нина подошла. Приоткрыла. За дверью стоял мужчина.
Пальто старое, длинное. Шапка потертая. Лицо серое, будто вымытое снегом. Глаза — ясные. Как у папы.
— Простите… Воды бы. И хлеба, — сказал он.
Нина кивнула:
— Заходите. У нас не отказывают.
Он шагнул внутрь, как будто боялся оставить след. Поставил сапоги на коврик. Сел на табурет у печки.
— Сейчас чай налью, — сказала она.
Он кивнул. Молчал.
Она поставила перед ним миску супа, ломоть хлеба. Он ел медленно. Как человек, который ел не ради вкуса, а по памяти. Потом выпил чай. Сказал:
— Спасибо.
И встал.
— Куда ж вы? Там же пурга.
Он надел пальто. Кивнул.
— Я иду.
— Кто вы? — не выдержала Нина.
Он посмотрел в упор:
— Мы рядом. Всегда.
И ушёл. Тихо. Как тень. Дверь даже не хлопнула.
Фотография
Утром Нина встала рано. Кот мяукал у двери. Снег замёл следы.
На кухне — странная тишина. Чистая кружка. Пустая тарелка. И… фотография.
Та самая. Но другая. Выцветшая. Новая. Лежала на столе. Она взяла её — руки задрожали.
Пятеро мужчин. Один в центре — отец. Два других — знакомые с того старого снимка. Но вот крайний справа…
— Это он… — прошептала Нина.
Тот, кто приходил ночью.
На обороте — те же слова: "Мы всегда рядом".
Она стояла, как вкопанная. Потом села. Потом снова встала. Фото из шкатулки — вот оно, прежнее. Пожелтевшее. Похожее. Но не то. Новый снимок был свежее. Чётче. И… другой ракурс.
Кот запрыгнул на стол. Мяукнул.
— Тихо ты, — сказала Нина. — Сейчас поедем.
Музей
В райцентре был музей. Маленький, в бывшем доме культуры. Директор — Алексей Юрьевич, старичок в вязаном жилете.
— У вас какое дело? — спросил он, когда Нина вошла.
— Фото… Папа мой. И ещё мужчина. Он приходил ночью. Вот снимок.
Он надел очки. Посмотрел. Снял очки.
— Это… невозможно.
— Почему?
Он достал ключи. Провёл Нину по коридору. Отпер одну из дверей. Там — витрина. Под стеклом — фотография. Та самая. И подпись: "Мы всегда рядом". И дата.
1919 год.
— Как? — прошептала Нина.
— Это фото лежит у нас сто лет. Его привёз солдат с Гражданской. Он говорил, что эти люди спасли ему жизнь. Потом исчез.
Нина смотрела то на витрину, то на снимок в руке. Они были одинаковые. Но разного времени.
— Он был здесь. Он ел у меня. Он сказал: "Мы рядом".
— Может, вам показалось?
— Нет. Он был настоящий. Я видела. Он… как папа.
Старик молчал. Потом сказал:
— Мир… страннее, чем нам кажется. Иногда кто-то приходит. Просто напомнить, что мы не одни.
Возвращение
Нина вернулась домой. Поставила фотографию на полку.
Вечером затопила печь. Пекла пироги. Для себя. И — на всякий случай — ещё один лишний.
Кот замурлыкал. За окном метель. Но внутри было тепло.
На стене висела фотография. А под ней — записка:
"Мы всегда рядом".
Нина улыбнулась.
И больше не боялась темноты.