Шок, ужас, недоверие – эмоции захлёстывают Анну, когда она видит собственные картины на стенах престижной галереи. Надпись на коробке, сделанная Андреем в шутку, превратила игру в реальность.
Выставочный зал располагался в центре города, в старинном особняке с колоннами. Внутри классическая архитектура гармонично сочеталась с современным минимализмом — белые стены, точечное освещение, деревянный паркет, натёртый до блеска.
У входа им выдали каталоги и предложили шампанское. Анна вежливо отказалась, попросив воды.
— Ты как? — тихо спросил Андрей, когда они вошли в первый зал, заполненный людьми в вечерних нарядах.
— Нормально, — ответила она, хотя сердце уже начинало биться чаще от присутствия такого количества людей. — Давай просто посмотрим работы.
Она погрузилась в созерцание представленных полотен. Здесь были самые разные стили и техники — от сюрреалистичных композиций до классических пейзажей, от абстрактных пятен до фотореалистичных портретов. Некоторые вызывали мгновенное восхищение, другие — недоумение, но равнодушной не оставляла ни одна работа.
— Этот художник явно вдохновлялся Кандинским, — прокомментировала она, останавливаясь перед ярким полотном с геометрическими фигурами. — Но есть что-то... своё. Видишь, как он использует красный? Не кричаще, а словно вплетает его тонкими нитями в общую композицию.
Андрей кивал, не сводя глаз с её лица. Он всегда любил слушать, как она говорит об искусстве. В такие моменты Анна преображалась — её голос становился глубже, увереннее, глаза загорались, а руки рисовали в воздухе невидимые линии, подчёркивая сказанное.
Они неспешно переходили из зала в зал. Анна чувствовала себя всё свободнее, полностью погрузившись в мир живописи. Это было похоже на возвращение домой после долгого отсутствия — знакомый воздух, пропитанный запахом красок, негромкие разговоры об искусстве, особая атмосфера галереи, где время течёт иначе.
— Здесь должны быть работы «Новых имён», — сказал Андрей, заглядывая в буклет. — Те самые, которые потом будут выставлены на аукцион. Они в последнем зале.
Анна кивнула, и они направились дальше. Последний выставочный зал оказался просторнее предыдущих, с высокими потолками и большими окнами. Стены были выкрашены в тёмно-серый цвет, создавая идеальный фон для картин, каждая из которых подсвечивалась направленными лампами. Людей здесь было больше, они собирались группами перед наиболее впечатляющими работами.
— Смотри, какой интересный портрет, — Андрей указал на полотно справа. — Что-то в нём есть...
Но Анна уже не слушала. Её взгляд зацепился за что-то знакомое на противоположной стене зала. Что-то, чего здесь просто не могло быть.
Она медленно двинулась через зал, словно во сне, не замечая людей, которых приходилось огибать. Андрей что-то говорил ей вслед, но слова не достигали сознания.
На стене, под точечными светильниками, рядом друг с другом висели три картины.
Её картины.
«Ожидание» — женская фигура на фоне моря, вглядывающаяся в горизонт. «Корни» — сложное переплетение древесных и человеческих форм. «Двое» — слияние силуэтов, балансирующее на грани абстракции и реализма.
Анна застыла, не в силах моргнуть или вдохнуть. Липкий холод пробежал вниз по позвоночнику, а затем разлился по всему телу. В ушах зашумело, словно она погружалась под воду. Цвета вокруг стали одновременно ярче и размытей.
«Это невозможно», — пульсировало в голове. — «Это просто совпадение. Похожие работы. Не мои».
Но это были они — каждый мазок, каждый оттенок, каждая линия, созданная её рукой. Холсты, которые она писала в тишине своей маленькой мастерской, не показывая никому, кроме Андрея. Работы, в которые она вложила свою душу, свои страхи и надежды.
— Что... как... — слова застревали в горле, когда Андрей наконец догнал её.
Он проследил за её взглядом и тоже замер.
— Анна, это же твои...
Она схватила его за руку, сжав пальцы с такой силой, что он поморщился.
— Как они здесь оказались? — прошептала она, не отрывая взгляда от картин. — Как это возможно?
Рядом с полотнами была небольшая табличка: «Неизвестный художник. Триптих: "Ожидание", "Корни", "Двое". Холст, масло. Стартовая цена аукциона: 100 000 рублей за каждую работу».
К их картинам подошла пожилая пара — элегантная седая женщина в жемчугах и высокий мужчина с безупречной осанкой. Они остановились прямо перед «Ожиданием».
— Потрясающая работа, — произнесла женщина с явным французским акцентом. — Такая глубина эмоций. И посмотри на эти оттенки синего в море — от кобальта до почти бирюзового. Мастерство!
— Согласен, — кивнул её спутник. — И что самое удивительное — художник неизвестен. Виктор говорил, что эти работы появились на складе буквально из ниоткуда. Никаких документов, никакой подписи.
Анна почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Мир вокруг начал вращаться, голоса сливались в неразборчивый гул. Только картины оставались неподвижными и чёткими, как якорь в бушующем море.
— Мне нужно на воздух, — выдавила она, отступая назад. — Сейчас же.
Андрей обхватил её за плечи, поддерживая и направляя к выходу. Они почти дошли до дверей, когда их остановил высокий мужчина в стильном сером костюме.
— Простите, я заметил ваш интерес к триптиху неизвестного автора, — сказал он, протягивая визитную карточку. — Виктор Семёнович, куратор аукциона. Эти работы вызывают большой ажиотаж, несмотря на анонимность автора. Или, может быть, именно благодаря ей.
Анна застыла, не в силах произнести ни слова. Андрей взял карточку, сохраняя удивительное самообладание.
— Да, поразительные работы, — сказал он ровным голосом. — Откуда они взялись, если не секрет?
Виктор Семёнович развёл руками.
— В том-то и загадка! Коробка с этими тремя полотнами появилась на нашем складе вместе с другими работами для аукциона. На ней была надпись «Картины для арт-аукциона "Новые имена"», но никаких сопроводительных документов, никакой информации об авторе. Только сами работы, бережно упакованные.
У Анны перехватило дыхание. Та самая коробка, которую Андрей подписал в шутку! Головоломка начала складываться.
— И что теперь? — спросил Андрей. — Как пройдёт аукцион без автора?
— Если автор не объявится, деньги будут храниться на специальном счёте в течение года, — пояснил Виктор Семёнович. — За это время художник может заявить о своих правах, предоставив доказательства авторства. Но, признаться, я надеюсь, что мистификация разрешится раньше. Такой талант не должен оставаться в тени.
Он окинул их внимательным взглядом.
— Будете участвовать в торгах? Аукцион состоится через два дня, в этом же зале.
— Мы подумаем, — ответил Андрей, крепче обнимая Анну за плечи. — А сейчас, прошу прощения, нам нужно идти.
Виктор Семёнович кивнул и отступил, позволяя им пройти, но когда они уже были у дверей, вдруг окликнул:
— Простите, но мне кажется... Мы не встречались раньше? Ваше лицо кажется знакомым.
Анна резко обернулась, встретившись с ним взглядом. В голове мелькнула паническая мысль: «Он понял. Он каким-то образом догадался. Сейчас он скажет, что я автор, и все эти люди будут смотреть на меня, оценивать, судить...»
— Не думаю, — холодно ответил Андрей. — До свидания.
Он буквально вывел Анну на улицу, где прохладный вечерний воздух немного привёл её в чувство. Они отошли на несколько шагов от входа и остановились у фонтана.
— Дыши, — тихо сказал Андрей, поглаживая её по спине. — Глубоко дыши.
Анна сделала несколько судорожных вдохов. В голове всё ещё звучали голоса посетителей, обсуждающих её картины, руки дрожали, а к щекам приливала горячая волна — не то гнев, не то стыд, не то странное, незнакомое чувство, похожее на гордость.
— Наши вещи перепутали на складе, — наконец произнесла она, глядя в никуда. — Та дурацкая надпись на коробке... Они решили, что это настоящая заявка на аукцион.
— Похоже на то, — кивнул Андрей, внимательно всматриваясь в её лицо. — Прости меня. Это моя вина. Я подписал коробку, я заварил всю эту кашу.
К удивлению обоих, Анна вдруг рассмеялась — нервно, но с нотками настоящего веселья.
— «Картины для арт-аукциона "Новые имена"», — повторила она слова с коробки. — И они действительно попали на арт-аукцион "Новые имена"! Это какое-то безумие. Безумие!
Она закрыла лицо руками. Реальность происходящего никак не укладывалась в голове.
— Что ты чувствуешь? — осторожно спросил Андрей. — Помимо шока, я имею в виду.
Анна опустила руки и посмотрела на него. В её глазах застыла странная смесь эмоций.
— Я не знаю, — честно призналась она. — Часть меня в ужасе. Часть хочет бежать отсюда как можно дальше и никогда не возвращаться. А часть... — она сделала паузу, словно не решаясь произнести это вслух, — часть меня хочет вернуться и ещё раз увидеть, как люди смотрят на мои работы. Услышать, что они говорят. Узнать, что они видят в них.
Андрей взял её руки в свои.
— И что мы будем делать?
Анна посмотрела на освещённый фасад галереи, где за стеклянными дверями продолжалось открытие выставки. Где на стенах висели её картины — уже не спрятанные в углу мастерской, не укрытые от чужих глаз, а выставленные напоказ всему миру.
— Я не знаю, — повторила она. — Я правда не знаю.
Но в её голосе уже не было прежнего страха. Что-то изменилось — словно дверь, которая всегда была заперта, теперь приоткрылась, позволяя увидеть неясные очертания нового пути.
— Аукцион через два дня, — тихо напомнил Андрей.
Анна кивнула, всё ещё глядя на галерею. Ветер трепал её волосы, а в глазах отражались огни вечернего города.
— Два дня, — эхом отозвалась она. — Два дня, чтобы решить.
#шокирующееоткрытие #случайнаявыставка #тайноеискусство #великоенедоразумение #судьбоносныймомент #триптихнезнакомца #арт-аукцион #признаниемимоволи #внутреннийконфликт #двадня #решениесудьбы #неизвестныйхудожник #публичноепризнание #преодолениестраха #выборпути