Бумаги о разводе лежали на столе, как приговор последним семи годам моей жизни. Тридцать восемь лет – не тот возраст, когда начинаешь всё заново. Но выбора не было. Я смотрел на свою подпись и вспоминал, как всё начиналось.
Мои родители прожили вместе больше пятидесяти лет. Отец – водитель, мать – инженер. Классическая советская семья с четким укладом: отец – глава семьи, мать поддерживает его решения ради общего блага. Я вырос с этой моделью и считал её правильной. Как же я ошибался.
Когда я встретил её, мне казалось, что я разбираюсь в людях. У меня была своя двухкомнатная квартира, почти выплаченная ипотека, стабильная работа. Мы встречались год – достаточный срок, чтобы узнать человека, верно? Она переехала ко мне за пару месяцев до свадьбы, как раз когда я закрыл ипотеку. Помню, как радовался этому совпадению – начнем семейную жизнь без долгов.
В её семье всё было иначе. Властная мать, которая подмяла под себя отца. Я видел этот матриархат и считал его нездоровым. Однажды даже вмешался в их семейный конфликт, встав на сторону тестя. "Какой ни есть, он твой отец," – сказал я тогда. С тех пор они живут в разных комнатах, хотя формально остаются в браке. Ирония судьбы – я не понимал тогда, что это предзнаменование моего собственного будущего.
После свадьбы мы решили расширить жилплощадь. Я нашел отличный вариант – трехкомнатную квартиру, владельцы которой как раз искали двушку. Идеальное совпадение – обмен с доплатой. В регистрационной палате предложили оформить с определением долей. Я хотел без определения, чтобы жена могла получить налоговый вычет, но риэлтор и работница убедили меня, что разницы нет. "Какая разница?" – думал я тогда. "Мы же семья, всё общее." Так моя квартира превратилась в нашу – fifty-fifty.
Дочь родилась через год. Именно тогда всё начало меняться. Жена словно с ума сошла – ребенок стал единственным смыслом её существования. Я надеялся, что это пройдет, что она придет в себя, что наша прежняя жизнь вернется. Какой же я был наивный.
В 2015 году я случайно нашел черновик заявления на развод. Когда спросил её об этом, она сказала, что не подала его, потому что "ребенок был против". Ребенку тогда было меньше года – как она могла быть против? Но это стало переломным моментом. Я начал подозревать, что что-то не так. Мы разделили счета, договорились только о совместных расходах пополам. Я, как дурак, продолжал переводить зарплату на свой счет, не думая о последствиях.
Теперь она хочет половину моих денег и половину трешки. А моя бывшая двушка? "Забудь," – говорит она. Те её слова перед свадьбой – "мне от тебя ничего не надо, я всего добьюсь сама" – звучат теперь как злая шутка. "Тогда у меня не было ребенка," – объясняет она свою позицию сейчас.
Мы всё еще живем вместе, в одной квартире. Со стороны может показаться, что отношения нормальные – мы спокойно общаемся о бытовых мелочах, вместе заботимся о дочери. Но стоит мне заговорить о разделе имущества, и она превращается в другого человека. Я вижу в её глазах ту же властность, что когда-то заметил у её матери.
Можно было бы собрать вещи и уйти. Но я боюсь – если уйду сейчас, потеряю всё. Квартира останется ей, ей даже делать ничего не придется. А ведь там моя бывшая двушка, которую я выплачивал в одиночку. Там мои деньги, мой труд, мои мечты о будущем.
"Давай отдашь мне дочь, раз всё дело в ребенке," – предложил я однажды. "Ты не сможешь за ней так следить," – ответила она тоном, не предполагающим возражений. Как будто я не отец, а какой-то посторонний человек.
Через две недели финальное слушание. У обоих наняты адвокаты. Её счета пусты – она давно всё продумала, наверное, еще в 2015-м, когда писала то заявление на развод. Открыла счет на мать, перевела туда деньги. А я... я просто верил, что семью можно спасти.
Сижу вечерами на кухне, когда они уже спят, и думаю – может, дело во мне? Может, я что-то делал не так? Но потом вспоминаю своих родителей. Пятьдесят лет вместе, через все трудности, через все проблемы – вместе. Потому что семья – это не про деньги и квартиры. Это про уважение, про поддержку, про общие цели.
Дочери уже пять с половиной. Она не понимает, что происходит, почему мама и папа больше не спят в одной комнате, почему папа всё чаще задерживается на работе. Я смотрю на неё и вижу, как она похожа на мать – те же упрямые глаза, та же складка между бровей, когда что-то не по её. Надеюсь только, что характер у неё будет другой.
Завтра очередной день слушаний. Я соберу документы, надену костюм и буду доказывать, что имею право на то, что заработал. Но знаете, что самое страшное? Не потеря денег или квартиры. Самое страшное – это понимание, что семь лет твоей жизни были построены на лжи. Что человек, которому ты верил, планировал твое разорение, еще когда улыбался тебе по утрам и говорил о любви.
А может, и не планировал. Может, это просто жизнь так повернулась. Может, рождение ребенка действительно что-то сломало в ней, изменило её приоритеты, перевернуло мир. Но легче от этого не становится.
Утром я проснусь на диване в гостиной, приготовлю завтрак дочери, отведу её в садик. Потом поеду в суд, где моя жена – теперь уже бывшая – будет требовать половину моей жизни. А я буду сидеть и думать о том, как мои родители прожили вместе пятьдесят лет, и почему у меня не получилось даже десяти.
Говорят, что браки заключаются на небесах. Но разводы – это чисто земное дело. И самое горькое в них – не потеря имущества или денег. Самое горькое – это когда понимаешь, что любовь может превратиться в математику. В сухие цифры на банковских счетах и квадратные метры жилплощади. В проценты и доли. В холодный расчет.
Дочь спрашивает иногда: "Папа, а почему ты больше не живешь в спальне?" Я отвечаю что-то про работу, про то, что папе удобнее спать в гостиной. Она кивает с недоверием – дети чувствуют ложь лучше взрослых. А я смотрю на неё и думаю – какой будет её собственная семья? Унаследует ли она мамин характер или всё-таки что-то возьмет от меня? От моих родителей, от их пятидесяти лет вместе?
Через две недели всё закончится. Суд разделит имущество, определит, с кем будет жить дочь (хотя это и так понятно), назначит алименты. Я перееду куда-нибудь, буду видеться с дочерью по выходным, платить за её кружки и репетиторов. А моя бывшая жена... что ж, она получит свою половину. Или больше – женщины обычно выигрывают такие процессы. Надеюсь только, что когда-нибудь она поймет – деньги и квартиры можно разделить, а вот доверие и уважение – нет. Их можно только потерять. Навсегда.