Подружки, вот сейчас, сидя на кухне в чужой съёмной квартире и обхватив кружку чая обеими руками, я вспоминаю те дни — и до сих пор внутри что-то стучит: как я допустила, чтобы меня выдавили из моего же дома?
А началось всё, как это обычно бывает, с «маленькой просьбы»...
Меня зовут Лена. Тридцать семь лет.
Жила я в Москве, в спальном районе на Братиславской улице. Ничего особенного — обычная двухкомнатная квартира в панельной девятиэтажке, но для меня — целый мир. Мой и моего мужа Саши.
Саша работал электриком в ЖЭКе, я — бухгалтером в небольшой конторе на Автозаводской.
Жили скромно, но спокойно: ипотека выплачена, на отпуск в Анапу раз в год денег хватало, сын Костя в шестом классе учился — золотой ребёнок.
И вот в один прекрасный майский день Саша пришёл домой с растерянным лицом:
— Ленок, тут такое дело... Светка хочет у нас пожить.
Светка — это его младшая сестра, Светлана. Младше на пять лет. Вся такая энергичная, вечно в поисках "лучшей жизни".
— Что случилось? — спросила я, уже чувствуя, как в животе холодеет.
— Да с мужем поругалась. Выгнал её. Денег нет, квартиры нет. Ну, ненадолго, пока на ноги встанет...
Я вздохнула.
Светку я знала давно. Проблемная девчонка, скажем честно. Но как отказать родной сестре мужа?
— Ладно, — махнула я рукой. — Только, Саш, ненадолго, правда?
Он кивнул, обнял меня:
— Конечно! Недели три, максимум месяц.
Я тогда не знала, что впускаю в дом разрушение.
Первые звоночки
Светка переехала к нам через два дня.
Привезла два чемодана, кота в переноске и десяток коробок с надписью "Личное".
Сначала всё шло терпимо.
Она сидела на диване в гостиной, листала телефон, устраивалась на новую работу (по её словам) и обещала, что скоро найдёт себе жильё.
Но неделя за неделей ничего не менялось.
Кот её метил углы, шторы в детской стали странно пахнуть.
В холодильнике всё чаще появлялись чужие продукты: дешёвые пельмени, энергетики, банки консервов.
А ещё — Светка начала устраивать "посиделки" с подругами.
Пока мы с Сашей работали, она принимала гостей.
Когда я пыталась сказать что-то аккуратное, в ответ слышала:
— Ну чё ты такая нервная? Дом же большой! Места всем хватит!
Я сжимала зубы.
Ради Саши. Ради мира в семье.
Всё катится вниз
Прошло два месяца.
Светка так и не съехала.
На все мои осторожные намёки она закатывала глаза:
— Ой, ну ты ж знаешь, как сложно снимать в Москве! Цены конские! Я же не хочу в какой-то гадюшник за МКАДом...
Саша молчал.
Иногда пытался с ней поговорить, но Светка тут же распускала слёзы:
— Братан! Ну ты же свой! Ты же не бросишь меня на улицу!
А потом начались финансовые чудеса.
Из общей зарплаты Саша стал "временнно" давать Светке деньги.
То на косметику.
То на ремонт её телефона.
То "в долг до получки".
Я старалась не замечать.
Уговаривала себя: "Это ненадолго... Это семья..."
Но однажды вечером, когда я вернулась с работы уставшая и злая (начальник устроил разнос за ошибку в отчёте), меня добило:
В моей спальне стояла Светка.
Рылась в моём комоде.
На кровати лежали мои новые платья — те, что я купила себе на распродаже, откладывая деньги месяцами.
— Света! Ты что делаешь?!
Она даже не смутилась:
— Ой, Лен, я просто примерить хотела. У тебя ж всё равно много тряпья. А мне на собеседование надо прикинуться приличной.
— Примерить?! Без спроса?!
Светка пожала плечами:
— Да ладно тебе, не жадничай. Я ж сестра!
Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
Но — снова промолчала.
Как дура.
Точка кипения
Последней каплей стал день рождения Саши.
Я готовилась неделю: заказала торт с его любимыми орехами в "ВкусВилле", купила подарок — хороший инструментальный набор в "Леруа Мерлен", пригласила близких друзей.
А Светка...
Светка без спроса устроила вечеринку.
Позвала каких-то своих друзей — шумных, пьяных, матерящихся.
Притащила ящики дешёвого пива, закуску в пакетах.
Включила музыку на полную громкость.
Когда я вернулась с работы с коробкой торта в руках — увидела квартиру, полную чужих людей.
Костя сидел в своей комнате с наушниками, перепуганный.
Саша вяло улыбался, не зная, куда себя деть.
А Светка визжала у микрофона, устроив караоке.
Я поставила торт на стол.
Села на стул.
И поняла — всё.
Хватит.
Моя война
На следующий день я собрала Сашу на кухне.
Костя был у бабушки (моей мамы), благо, школьные каникулы только начались.
Я поставила перед мужем чашку чая. Села напротив.
Всё внутри дрожало, но я знала: отступать некуда.
— Саша, — начала я тихо. — Либо она уходит. Либо я.
Он уставился на меня, как на сумасшедшую.
— Лен, ну ты что! Это же Светка! Она в беде!
— Светка в беде? — голос у меня сорвался. — Светка устроила здесь притон! Светка выгоняет меня из моей же спальни! Светка тратит наши деньги и портит жизнь нашему сыну!
— Ну подожди, — начал мяться он, — она же не навсегда...
— Сколько прошло, Саша? Месяц? Два? Три? — я ударила ладонью по столу. — Ты хоть раз подумал обо мне? О Косте?
Он молчал.
— Или ты выбрал Свету?
Он опустил глаза.
И я поняла.
Поняла, что борьба проиграна.
Но не моей виной.
Новый старт
На следующее утро я собрала вещи.
Два чемодана — мои и Костины.
Оставила на тумбочке ключи.
На кухне, на старом столе, написала записку:
"Я слишком долго думала о всех, кроме себя.
Теперь я выбираю себя. И своего сына.
Прощай."
Уехала к маме в Воскресенск.
Там, в маленькой двушке с видами на берёзовую рощу, мы начинали новую жизнь.
Тяжело? Очень.
Я плакала по ночам, чтобы Костя не слышал.
Работала на двух работах: бухгалтером днём, оператором колл-центра вечерами.
Но каждое утро, открывая глаза, я говорила себе:
"Ты выбрала себя.
Ты выбрала достоинство."
Эпилог
Через полгода пришла весть:
Светка наконец-то "встала на ноги" — встретила очередного "принца", уехала к нему в Подольск.
Саша остался один.
Он звонил мне. Писал. Приходил к маме с цветами.
Просил прощения. Умолял вернуться.
Но я уже была другой.
Ирина — та, что молчала и терпела — осталась в прошлом.
Я стала женщиной, которая умеет уходить, если её не ценят.
Сейчас мы с Костей живём в съёмной двушке в Балашихе.
Небольшая, скромная, но своя.
Я снова улыбаюсь.
Снова мечтаю.
Снова строю планы.
А на столе в рамочке стоит фотография: я и Костя — в обнимку, на фоне нашего нового дома.
И я знаю точно:
Лучше маленькая съёмная квартира с миром и любовью, чем большая квартира с предательством и болью.