Часть 4. Основы основ.
Писк не хотел стихать, он разрывал моё сознание, царапал в голове изнутри. Я медленно поднял голову. Такое ощущение, что в неё позабивали гвоздей. Глаза отказывались видеть, а руки порно сжимали что-то перед собой.
Правый глаз поддался первым, и яркий свет обжёг сетчатку. Не выдержав, я снова зажмурился. Спустя минут десять боль в голове поутихла, дав немного пространства мыслям, которые я сразу же стал генерировать в нервной спешке. После некоторых потугов я смог таки разлепить второй глаз, но перед ним всё нещадно плыло. "Терпи, нужно немного времени", - повторял я себе.
Всё тело хрустело, каждый его миллиметр вопил от боли, каждая косточка издавала щёлкающий звук. Перед единственным открытым глазом были лишь чёрные пятна, хаотично плавающие на фоне яркого света. Сколько ещё будет длиться это моё состояние?
Левый глаз, наконец, приоткрылся, а правый начал различать оттенки и слабые очертания предметов.
-Что за чёрт?! – выкрикнул я, когда осознал, что сижу я нигде иначе, как за рулём злосчастного авто. Мне с трудом удалось оторвать руки от руля, и за ними тут же потянулись нити какой-то непонятной чёрной слизи, которые будто бы не хотели меня отпускать. И чем дальше я отводил руки, тем сильнее начинали рваться эти нити. Часть из них возвращалась к рулю и растворялась в нём, часть – сливалась с моими ладонями. Но самое странное, что, оборвав эти странные нити и хорошенько разглядев руки, я не заметил ничего странного. Словно бы в них только что не растворялось никакой чёрной слизи.
Внезапно зажёгся экран на панели управления. Соседняя дверь автомобиля резко подалась вбок и охотливо заскользила вверх, и на сидение, с довольной улыбкой во весь рот, плюхнулся Николай. В этот самый момент в моей голове разорвался взрыв, подобный тому, что был в Хиросиме.
Мы молча смотрели друг на друга минут пятнадцать, не меньше. Лёгкий монотонный писк прочно засел в мой голове, не собираясь прекращаться в ближайшее время. В голове из раза в раз повторялась одна и та же мысль: что он делает на соседнем сидении? И выглядел он как-то… иначе. Все царапины и раны зажили, голубая изморозь в глазах приобрела насыщенный синий оттенок, а кожа порозовела. Я не видел его руки, но был уверен, что и она каким-то непостижимым образом сумела зажить.
Лицо Коли излучало искреннюю, не разбавленную ничем детскую радость, как будто бы не он только что мчал меня в своём ужасающем "Maserati" по улицам города. Бывший водитель выглядел как юнец на Рождество, который до сих пор ещё полностью не осознал, что железная дорога стоит на полу его квартиры, а не за витриной дорогущего магазина. Улыбка расползлась по лицу Коли, и сквозь удушающие порывы счастья он с трудом смог выдавить из себя:
-Спасибо.
После этого парень тут же дёрнул головой, словно отгоняя наваждение. Это моментально привело его в чувства, и он продолжил:
-Тут, конечно, не за что благодарить, - начал он было оправдываться, - но вскоре ты поймёшь, что – чисто теоретически – загубив одну жизнь, ты спас другую.
Экран панели авто резко вспыхнул алой подсветкой. Коля засмеялся так, будто бы мы находились за стойкой дешёвой забегаловки, а не в жутком автомобиле, а я в течение несколько часов травил ему шуточки, тогда как на самом деле просто молча глядел в его сторону отупевшим взглядом.
-Нам, видимо, никогда не дадут поговорить по душам, - пояснил он, вытирая пальцами край глаза. – В общем, дружище, тут всё просто. Твоё наказание – это то, что ты теперь стал Хароном.
Николай снова улыбнулся, но уже не так искренне, как до этого. В голосе его проскальзывали нотки уныния и сочувствия. На секунду он напомнил мне солдата, только что вернувшегося с войны и вынужденного отправлять на фронт вместо себя совсем ещё желторотика. Разве ж станет старый вояка со спокойной душой собирать сухпойки в дорогу салаге, зная, куда он его отправляет? Да и какой нормальный человек, ведая, какой ад остался позади, смог бы легко послать туда кого-то другого?
-Я объясню тебе правила, - сказал Коля, и малейшая тень улыбки соскользнула с его лица, сделав его крайне серьёзным. В этот момент я окончательно убедился, что всё это – не шутки, не розыгрыш и даже не сон. -Едва ли можно сказать, что смерть – это суть, лёгкая для понимания людей, в том числе и для нас. Чаще всего говорят, что там и вправду ничего нет. Темнота, тишина, пустота. Будто бы тебя никогда и не существовало. И те, кто сверху, не знаю уж, на радость или на зло нам, считают подобное наказание через чур лёгким.
Вот ты делаешь выбор между своей жизнью и чем-то дорогим для тебя. Ты выбираешь собственную смерть, эдакое самопожертвование от чистого сердца. И вот ты сразу же занимаешь место водителя. По крайней мере, до следующего такого же человека, как и ты. А тем временем твоё тело впадает в кому, и не важно, где ты находился в этот момент: дома, в лесу, да хоть посреди проезжей части. Это как подфортит. А твоя… хммм… душа, тем временем, катается по свету в этом автомобиле.
-Значит, у меня ещё есть шанс вернуться?! – выпалил я. Внутри меня зажглась маленькая искорка надежды. Она быстро разгоралась, опаляя всё изнутри волнительным жаром, и вместе с ней по моему лицу расползалась улыбка.
-Попридержи коней, - сразу же одёрнул меня Коля. – Тут как в русской рулетке: повезёт – не повезёт. Успеешь найти замену – и ты свободен. Найдёшь слишком поздно – и всё, аривидерчи, ты труп.
В воздухе повисла пауза. Коля дал мне немного времени, чтобы переварить услышанное, и в моей голове после этих слов шансы на выживание стали стремительно близиться к нулю.
-И ещё кое-что: ни в коем случае не говори провинившемуся, что он займёт твоё место. Только о том, что его ждёт смерть. Можешь грозиться муками, агонией и сожжением на плите самого дьявола, но важно, чтобы твой "клиент" сделал свой выбор искренне. Если попробуешь склонить чашу весов в свою сторону, начнёшь уговаривать заменить тебя или намекать, подталкивать к этому – и он в действительности умрёт, а ты будешь сурово наказан. Я совершенно серьёзно сейчас тебя в этом заверяю.
Коля посмотрел на меня очень внимательно, оценивая степень моего понимания.
-Ты не плохой человек, - продолжил он, словно подытоживая результаты своей оценки. – Поверь, повидав столько швали за время своей работы, я могу смело утверждать, что ты и вправду хороший парень. Просто общество навязало тебе свои идеалы, выдав за твои личные ценности. А ты, как дурак, охотно принял то на веру.
Коля снова засмеялся, но мне это совсем не понравилось. Он указал на приборы:
-Ну и, наконец, что касается самого автомобиля. Тут всё проще, чем кажется, не паникуй раньше времени. Стартуешь ты с панели экрана. На нём тебе выводится: кто, что и зачем. Делаешь свои выводы о будущем "клиенте", подхватываешь его, общаешься. Даёшь право выбора. И выносишь приговор. Видишь? Всё просто. И ещё…
Коля лукаво посмотрел на меня:
-Ты всегда приводишь приговор в действие в зависимости от того, что выбрал пассажир. Но правила существуют для того, чтобы их нарушать, понимаешь?
-Понятия не имею, к чему ты клонишь, - ответил я, приподняв бровь.
-Ладно, ладно, - протянул бывший водитель, закатив глаза. – Просто представь: рядом с тобой сидит, прошу прощения, говнюк, который не хочет умирать. Ты предоставляешь ему выбор, а он выбирает "самое дорогое". Обычно у таких самое дорогое – это его же жизнь, как говорится, своя шкура дороже. А тут вдруг произошла запарка, и самое дорогое для него – это его дочь. Умница, красавица, ни капли в рот, ни сантиметра…
-Без подробностей, - прервал я Колю, поморщившись. – Я слышал эту фразу.
Как странно. Когда он был шофёром, он был сдержанным, вежливым и немного бурчащим. Сейчас же передо мной сидел простецкий парень, у которого половину речи составлял слэнг. Да и разошёлся он, казалось, не на шутку. Будто подменили. Будто не с ним я общался около часа назад, стуча от страха зубами.
-Ну, короче, ты понял, - Коля перевёл дух. – И вот он выбирает "самое дорогое", а ты знаешь, что это его дочь. А она – ангел во плоти, прямо таки реинкарнация Девы Марии, святая невинность. Не жалко такую будет?
-Если это моя работа, - пожал я плечами. – Тут нет места личным чувствам.
-Как знаешь, - лукаво ответил Коля. – Но учти, что в любой момент ты можешь повернуть "баранку" и вынести приговор. Только вот… не безвозмездно. Ты ведь помнишь, какое у меня было тело? Каждое самостоятельное решение будет запечатлеваться на твоём теле с такими же последствиями, - парень задрал рукав и показал мне руку, в которой ещё недавно недоставало приличного куска мяса. – Гадские фантомные боли. До сих пор чувствую эту дырищу.
Николай замолчал и вновь улыбнулся той самой улыбкой, полной сожаления, желающей мне удачи.
-Значит, у меня шанс выбраться отсюда всё же есть? – уточнил я.
-Мой предшественник нашёл меня уже слишком поздно, - неопределённо ответил Коля, склонив голову вбок. – Все правила мне объяснял бортовой компьютер. Ты не поверишь, какой гадкий у него голос! Пожалей того, кто будет после тебя, - мой "наставник" потрепал меня по плечу. – Когда я выйд отсюда, то сразу же всё забуду. И снова буду жить так, как жил до попадания в этот автомобиль. Надеюсь, я всё же исправлюсь и не попаду к тебе обратно, - он фыркнул. – Не хватало ещё нам с тобой стать вахтовиками. Ну, пока, Пит. Рад был познакомиться.
Дверь спорткара мягко поползла вверх, и я в последний раз посмотрел на Колю. Интересно, как у него теперь сложится жизнь? Изменится ли он, не смотря на то, что забудет всё происходившее в этом автомобиле?
И вот я остался наедине с этим четырёхколёсным чудовищем. Я уставился на панель с приборами и почувствовал его ответный взгляд. Кажется, оно изучало меня. Оно было живое, и ему было интересно. Я вздохнул, и весь автомобиль словно бы вздохнул вместе со мной. Что ты такое, мать твою?
Я чувствовал, как вместе с ударами моего сердца по всему салону раскатываются глухие толчки. Мне стало не по себе, и температура в салоне, откликаясь, упала до минуса. И моего рта вышло облачко пара. Я боялся, и оно принялось бояться вместе со мной. Постепенно я начинал мучиться непомерным голодом. Его голодом. Оно хотело сожрать меня. Хотело перемолоть каждый кусочек моей плоти в фарш, каждую мою косточку – в пыль, а потом развеять её по свету. Нет, я ошибся, это был не голод. Это была ненависть. Оно ненавидело меня, и я даже знал, почему: я погрузился в отчаяние и принялся заниматься самопожиранием, а оно стократно увеличило это чувство. Это правда, сейчас мне кажется, что выхода нет, что всё кончено, что я потерял всё, что у меня было, но я не должен опускать руки. Если судьба мне будет благоволить, то я смогу вернуть свою жизнь. -Мы теперь с тобой в одной лодке, - тихо, боясь спугнуть его, прошептал я. Словно бы одно неловкое движение, неверно сказанная фраза – и оно тут же меня проглотит. – Так что давай будем работать сообща.
Я поднёс дрожащий палец к монитору на панели управления, и он тут же вспыхнул алой подсветкой, будто устав ждать. Холодные, тоненькие чёрные усики метнулись к моей руке, вскользь прошли по коже и снова спрятались между кнопок. Здравствуй, первый день моей новой, странной жизни.