Лунный свет вырисовывал очертания Ангкор-Вата в серебристых полутонах. Башни храма будто всплывали из джунглей, как древние стражи, наблюдающие за временем. Каменные барельефы отбрасывали резкие тени, в которых будто таилось само прошлое.
Анна и Сергей шли в тишине, осторожно ступая по тропинке, ведущей обратно в лагерь ЛАИ. Воздух был влажным, пропитанным ароматом нагретой зелени и старого камня. Только шелест листьев да стрёкот цикад нарушали ночное безмолвие.
— Le Serein, улица Прэах Анг Чан, дом семь, Сиемреап, — тихо повторила Анна. — Он не просто знал, что мы выйдем. Он знал, куда мы пойдём. И когда.
— Нас кто-то сдал? — предположил Сергей.
— Мы никому не говорили, что пойдём в храм ночью. Мы сами это решили — спонтанно.
— Тогда следили.
Они остановились. Анна оглянулась, будто ожидая, что кто-то выйдет из темноты вслед за ними. Сергей направил фонарь вниз, лишь слегка подсвечивая землю.
— Он слишком спокоен, — продолжила Анна. — Ни угроз, ни условий. Просто место. Время. И... обещание правды.
— Но в этом и есть угроза, — хмуро заметил Сергей. — Он давит на наш интерес. На то, что мы уже не можем остановиться.
— Это значит, он знает нас. Изучал. Или... знал заранее.
Они снова пошли. Тропинка вела к лагерю, где в тусклом свете ламп уже виднелись очертания палаток и мачта антенны. Где-то гудел генератор.
— Ты думаешь, он из Ордена? — спросила Анна.
— Или из тех, кто остался от него. Или тех, кто борется с ним. Слишком рано для выводов.
— А если это ловушка?
— Тогда — аккуратно. Мы не наивны. Но отказаться от встречи — значит проиграть.
Анна кивнула, но неуверенно.
— Мне не нравится это чувство... как будто кто-то давно ведёт нас по маршруту. Багдад, Турция, Таиланд, теперь Камбоджа. И всё совпадает. Как будто сценарий уже написан.
— А мы просто его читаем вслух.
Они подошли к своей палатке. Анна не спеша откинула полог.
— Решим до сна, — сказала она. — Мы должны быть синхронны. Без сомнений.
Сергей кивнул и последовал за ней внутрь.
Палатка была натянута плотно, отсекая джунгли снаружи. Внутри — лампа, планшеты, распечатки схем, записи. Анна устроилась на краю раскладушки, Сергей уселся рядом на ящик с пометкой «Глина. Северный вход».
— Сначала — жёсткие запреты, — сказала Анна. — Ваджра. Запрещено. Даже гипотезы.
— Согласен. И сумки богов — только в контексте открытых источников. Без интерпретаций.
— Ни тетради. Ни символы из Лагаша. Ни того, что нашли в подземельях.
— Ни одной фамилии. Ни Камала. Ни отца. Ни Жукова.
— Даже если он их назовёт первым.
— Особенно тогда, — подтвердил Сергей.
Пауза. Они переглянулись. Анна наклонилась вперёд:
— А если он даст нам что-то настоящее? Настоящее имя? Координату? Артефакт?
— Тогда слушаем. Сохраняем спокойствие. Не берём, не трогаем. Запоминаем.
— А если покажет фото отца?
Сергей на секунду закрыл глаза.
— Тогда главное — не сорваться. Он может проверять. Или провоцировать.
Анна сжала пальцы в кулак.
— Мы должны быть как зеркало. Холодные. Невозмутимые. Даже если внутри всё рушится.
— Только ты и я. Вдвоём. Ни шагу врозь.
— Ни шагу.
Сергей выключил лампу. Темнота сомкнулась над ними. Тишина стала ещё плотнее. В ней дышал страх. И решимость.
— Ты думаешь, он знал о нас с самого начала? — прошептала Анна в темноте.
— Возможно. Или знал тех, кто знал нас.
— Тогда это всё — сеть. И мы в ней. Сами того не понимая.
— Но мы всё ещё можем выбрать. Пока.
Молчание.
— Я не могу не пойти, — призналась она. — Я должна знать. Отец… Если он что-то знает, я обязана это услышать.
— А я обязан быть рядом. До самого конца.
— Тогда утром мы едем. Но входим — только как союз. Не как исследователи. Как единое целое.
— И если начнётся театр — выходим. Мгновенно.
Анна не ответила. Но Сергей знал — она согласна. И ночь, наконец, отпустила их в хрупкий, тревожный сон.
Проснулись рано. Лагерь шумел с первых лучей. Анна умылась холодной водой из канистры, собрала волосы, оделась просто: светлая рубашка, чёрные штаны, закрытые сандалии.
Сергей проверял содержимое рюкзака. Никакой электроники. Только блокнот, диктофон, документы. Обычное.
Такси подъехало точно в назначенное время. Машина была пыльной, водитель — молчаливым. Он не задавал вопросов, и это только укрепляло ощущение правильности выбора.
Дорога в Сиемреап была быстрой. За окнами проплывали рисовые поля, деревья, уличные рынки. Город встречал их влажной жарой и запахом кофе.
К одиннадцати пятидесяти они оказались на улице Прэах Анг Чан. Туристы, мотороллеры, открытые кафе. На фоне этих декораций табличка Le Serein выглядела почти театрально: тёмная, изящная, неприметная.
Сергей заплатил. Анна застегнула рюкзак.
— Готова? — спросил он.
— Нет. Но иного пути нет.
Они пошли пешком. Навстречу кафе. Навстречу двенадцати. Навстречу неизвестному.
Когда часы пробили полдень, они вошли в тень под плетёным навесом — вместе.