Свадьба у них была скромной — без лимузинов, фуршетов и тёщиных истерик. Просто роспись, ужин дома и чувство, что всё впереди.
Илья любил Аню по-настоящему. Не за ужины, не за внешность, не за слова. За то, как она молчит. Как смотрит. Как держит его за руку, когда он думает, что всё летит под откос.
Они сняли квартиру. Мать сначала согласилась, потом начала звонить каждый вечер.
— Как вы там? Аня готовит? А то ты же у меня худеешь.
— Почему не приезжаешь? Я одна тут, между прочим.
— Мне плохо, давление, сердце. Кто, кроме тебя?..
Илья приезжал. Аня молчала. Потом начала нервничать.
— Ты живёшь здесь или у мамы? Я понимаю, что она одна, но мы же теперь семья.
Он мотался между двух женщин. Дом — мама. Работа — мама. Аня — на втором плане, всё время “подождёт”.
Когда Аня забеременела, он сначала растерялся. Потом пришёл в восторг.
— Мы справимся, — сказал он. — Я с тобой.
Мать не обрадовалась.
— Это она тебя подсадила. Теперь ты у неё на поводке. Ребёнок — это оковы. Ты слишком молодой.
Он тогда впервые повысил голос.
— Я счастлив, что у меня будет ребёнок. Хватит.
Мать разозлилась.
— Я тебя растила одна. Без копейки помощи. А теперь ты всю жизнь будешь жить для неё? Для этой девки?
После этого она звонила через день. Не говорила о внуке. Только про своё давление, лекарства, одиночество. И — про Аню:
— Она держит тебя за яйца.
— Ты стал чужим.
— Ты предал меня.
Илья всё чаще оставался на работе допоздна. Аня смотрела в окно. Говорила всё меньше. Беременность проходила тяжело. Его не было рядом — ни физически, ни эмоционально.
— Я не выдержу так, — сказала она как-то. — Мне страшно рожать в одиночестве.
Он пошёл к матери.
— Я больше не могу жить на две семьи. Я её люблю. У нас будет ребёнок. Прими это или…
Мать молчала. Потом встала, подошла к окну.
— Тогда уходи. Если ты не со мной — ты мне больше не сын.
Илья стоял, не веря в то, что слышит.
— Ты серьёзно? Я просто хочу, чтобы ты дала нам жить.
— Я дала тебе жизнь. А ты отдал её ей.
Он вышел, не попрощавшись.
И больше она не звонила. Даже когда родился внук. Даже когда Аня присылала фото малыша. Ни ответа. Ни слова. Только тишина.
Через год он снова оказался у её двери. С пакетом продуктов, с фотографией сына в бумажной рамке. Постучал. Тишина. Стукнул сильнее. Через окно увидел, как мать сидит за столом и смотрит в одну точку.
Она не открыла.
Сын растёт. Очень похож на Илью. Тот же взгляд, тот же характер. Иногда Илья хочет рассказать ему про бабушку. Потом замирает. Как рассказать, что самая близкая женщина когда-то просто вычеркнула его из жизни — за то, что он стал счастливым?
