28 июня 1941 года. Латвия
Части немецкой 1-й танковой дивизии приближались к переправе через реку Даугава, а конкретно – к мосту между городами Екабпилс и Крустпилс. Гитлеровцы понимали: завидев длинные колонны, бойцы охраны моста немедленно его взорвут.
И, конечно же, воины 1-го батальона 83-го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, убедившись, что эту армаду им не сдержать, приготовились поднять мост на воздух. Однако, разглядев мчавшиеся перед вражескими танками советские полуторки – грузовики ГАЗ-АА, чекисты решили повременить, чтобы спасти своих, дать им проскочить. Но как же они проскочат, если прямо перед мостом огромная воронка от авиабомбы? Никак не объедешь.
Из кузовов стали выскакивать красноармейцы, из кабин повыпрыгивали командиры. Все – в форме внутренних войск.
Через считанные минуты они были уничтожены… гарнизоном охраны моста!
Командир 1-го батальона 83-го полка войск НКАД старший лейтенант Георгий Борзых потом вспоминал:
– Это мне уже начальник гарнизона докладывал. Первое, сказал, что удивило: когда за тобой танки противника несутся, то из машин порезвей выскакиваешь. А эти – как на учении. Инет чтобы побыстрее к нам, так начали на воронку пялиться, затем на танки оглядываться. Как будто очень их волновало, как это танки смогут на мост въехать. Затем, говорит, припомнил, что и к мосту те «красноармейцы» не больно шустро мчались, значит, действительно, идущих позади танков на самом деле и не боялись. Да и знали мы уже про немцев в нашей военной форме. Вот так всё и сопоставилось в голове начгарнизона в самый последний момент…
Начальник штаба верховного командования сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер как будто предрёк такой финал записью в личном дневнике, сделанной за сутки до описанного выше боя: «Возможность переправы в районе Екабпилса и Крустпилса проблематична».
А такие строчки появились в журнале боевых действий 1-й дивизии «панцерваффе» после её екабпилсского конфуза: «Северный берег Даугавы и сам мост заняты крупными силами врага». Под «крупными силами» подразумевались тридцать штыков того самого гарнизона по охране моста.
А раскусили и перестреляли бойцы-чекисты группу знаменитого немецкого диверсионно-разведывательного полка «Бранденбург».
9 июля 1941 года. Эстония, переправа через реку Наваст
Здесь в самую нехитрую засаду угодило и за полчаса было практически полностью уничтожено ещё одно отборное подразделение – разведывательный батальон «белых жеребцов», как называли гитлеровскую 254-ю пехотную дивизию из-за её персональной эмблемы. А устроил засаду возглавляемый капитаном Дуровым 2-й батальон 5-го мотострелкового полка войск НКВД. Гитлеровское командование осталось без сведений о действиях 22-й мотострелковой дивизии войск НКВД, зато та получила время, чтобы переправиться за Наваст.
20 октября 1941 года. город Сталино (нынешний Донецк)
Враг прорвался на завод № 144, когда оттуда вывозили последнюю партию готовой продукции – миномёты и боеприпасы к ним. но занятые погрузкой бойцы 175-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, которым командовал майор К.Л. Башилов, не растерялись. по приказу капитана Миллионщикова они развернули миномёты в сторону противника и ударили по нему из всех стволов.
А противником воинов-чекистов были подразделения 3-го полка берсальеров – знаменитой итальянской лёгкой пехоты, прославившейся своим стремительным натиском в бою. До Сталино они ещё не сталкивались с воинскими частями наркомата внутренних дел СССР. Встревоженный генерал-лейтенант Д. Мессе, командующий итальянским экспедиционным корпусом в России, отметил в своём дневнике: «Русские войска усилены специальными подразделениями НКВД, в избытке оснащёнными автоматическим оружием, пулемётами, миномётами и противотанковыми средствами». Надо ли говорить о том, что этот «избыток» был просто оправдательным враньём?
9 июля 1942 года воины 228-го полка конвойных войск НКВД отогнали от переправы через Дон недалеко от Богучарова наступавшие при поддержке танкеток батальоны войсковой группы «Леонесса», состоявшие из добровольной милиции национальной безопасности. Так именовались воинские части итальянских фашистов-«чернорубашечников». Особо отличились ефрейтор Иван Мисюрин и красноармеец Алексей Лапшин, уничтожившие несколько бронемашин из противотанковых ружей. Всё тот же генерал Д. Мессе вообще не упомянул в своих мемуарах этот конфуз, видимо, в силу невозможности вновь объяснить его избытком вооружения чекистов, так как 228-й конвойный полк не располагал даже миномётами.
30 октября 1941 года. Южная окраина Тулы
Прорвавшись на участке обороны пролетарского полка, даже с фланга танки и мотопехота немцев не смогли смять позиций 1-го батальона 156-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Вечером того же дня провалилась и психическая атака гитлеровцев на соседний 2-й батальон этой воинской части.
Только расчёты противотанковых ружей отделения сержанта Василия Тришкина за день уничтожили четыре танка. Блестяще отработал взвод старшего сержанта Дмитрия Кияна: его бойцы не дрогнули, даже когда оказались отсечёнными от остальных подразделений батальона. Поддерживая бесперебойную связь между участками обороны полка, не один километр преодолел ползком младший сержант Михаил Севастьянов.
Успех 156-го полка войск НКВД в этом бою во многом предопределили сведения о противнике, добытые в регулярных ночных разведывательных вылазках бойцами взвода младшего лейтенанта А.Е. Темкова. В одном из таких рейдов погиб ефрейтор Королёв и получил два тяжёлых ранения сержант Слепец.
Обо всём этом сообщил в политуправление Брянского фронта старший батальонный комиссар Богданов – начальник политотдела 50-й армии, в оперативном подчинении которой находился 156-й полк войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. О подвигах его воинов писал в газете «Красная звезда» военный корреспондент политрук П. Трояновский.
А одним из главных противников наших бойцов и командиров под Тулой были роты самой элитной на тот период воинской части вермахта – моторизованного полка «Гроссдойчланд» («Великая Германия»). Кстати, из него набирали людей в батальон эскорта гитлера. Только военнослужащие этого полка носили на рукаве специальный манжет с наименованием части.
28 сентября 1942 года. Сталинград
369-й полк вермахта, укомплектованный хорватскими националистами – усташами, двинулся на штурм железнодорожной станции Товарная. Полк считался ударным. Все – добровольцы, погибнуть в сталинградской мясорубке сочли неслыханной честью. В бой ринулись сломя голову: накануне Гитлер пообещал присвоить 100-й егерской дивизии, куда входил этот полк, наименование Германско-Хорватской. но в оборонявшем товарную отряде оказалось сводное подразделение 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД.
Два усташских взвода перебил взвод младшего лейтенанта Чудакова из 272-го полка чекистского соединения. Лично Чудаков уничтожил 25 врагов. Группа красноармейца Мустафаева только в плен взяла 14 хорватских добровольцев.
Командовавший тогда одним из взводов усташей лейтенант Букар вспоминал:
– Уже в первые минуты наши соседи – 2-й и 3-й взводы, потеряли соответственно шесть и тринадцать человек. «Юнкерсы» немцев принялись обрабатывать позиции противника, но и это мало помогло нам.
Рассказал о том сражении и командир 2-го батальона 369-го полка вермахта капитан Иван Корич:
– Почти весь мой батальон был истреблён. Трое уцелевших получили тяжёлые ранения: ротный Томас, адъютант Томислав Елич и я.
15 января 1943 года. Хутор Сетраки, Чертковский район Ростовской области.
О событиях того дня вспоминал после войны хуторской паренёк Димка Сетраков, которому на момент описываемых событий было тринадцать лет.
– Иду мимо Длинного (протянувшийся недалеко от Сетраков овраг. – Т.М.) и слышу, свистнул кто-то, тихо так. Встал я на месте, смотрю – одна голова из балки торчит, в белом вся – это потом я увидел, что на каску верх белой куртки был надет. Поднял он выше голову – бровастый такой, не брился давно, щетина густая, чернющая, и автомат на меня наставил. Я таких автоматов у фрицев не видал, и каска у него, как у наших, похожа. И говорит он мне, плохо по-нашему, но не как фрицы, а так: «Сю-уда, Сю-уда иди», и стволом автомата показывает в овраг, ну, мол, туда иди. Сполз я в овраг, а там их армия целая, ну, человек сто, не меньше, тоже в белых куртках и штанах таких же белых, широченных – и вымазанные все такие, в дырах. И такие же все заросшие, чёрные. Тот, что по-нашему говорил, спрашивает: «Твой солдаты в деревне (ну, значит, на хуторе) есть?» А солдат у нас остановилось очень мало – этих, что меня поймали, намного больше было. Я думаю, что им у нас надо, верно, пострелять всех хотят. Злые ведь, отступить с фрицами не успели, на всё готовы. И поэтому говорю тому, который по-русски кое-как умел, что на хуторе чуть ли не полк стоит. А тот, переводчик их, мне: «Ты и мы – идём в деревня». Не испугались, значит.
Ну, ткнул он, переводчик тот, в меня автоматом, и поползли мы все из оврага.
Итак дальше – ползком, а я всё думаю – это что же, гадов в хутор сам приведу?
В общем, перестал я ползти дальше и говорю им: «Всё, нет,убивайте, а на хутор не поведу». А этот, что со мною разговаривал, разъяснил, что, мол, до хутора они бы и без меня добрались – и то верно, а нужен им я, чтобы на хуторе нашёл кого-нибудь из наших воинских командиров и сказал ему, что они пришли сдаваться в плен. Я тогда спросил, зачем мы ползли, а не шли. Аони головами замотали и руками показывают, как будто в них с хутора стреляют: «Пу-пу!». Боялись, перестреляют их наши ещё на подходе. Тоже правильно.
И сдались, действительно, без разговоров. Карабины, автоматы, пистолеты, подсумки с патронами, гранаты, такие, как маленькие шарики, красные, отдали и потопали, куда их повели».
Такой оказалась участь одного из пришедших с войной в Советский Союз подразделений итальянских карабинеров. Известно лишь, что в трёх дивизиях, направленных муссолини в 1941 году на русский фронт, такие формирования насчитывали две роты и три взвода, включая два мотоциклетных.
Сдались тогда под Сетраками солдаты Италии бойцам младшего сержанта Фёдора Хрущёва из уже упоминавшегося 228-го полка конвойных войск народного комиссариата внутренних дел СССР. И под их охраной двинулись на хутор Куринь – к пункту приёма военнопленных № 55.
