1. Мир – это совокупность фактов, а не предметов. Картина мира – это не склад вещей, а драма событий.
Витгенштейн начинает с радикального утверждения. Когда мы думаем о мире, нам интуитивно кажется, что он состоит из множества вещей: столов, стульев, деревьев, звезд, людей. Но Витгенштейн говорит: нет, это неполная картина. Мир – это не просто инвентарный список предметов. Мир – это то, что происходит, то, как обстоят дела.
- Предметы (или "объекты", как он их называет) – это своего рода атомы реальности, простейшие, далее неразложимые сущности. Они – "субстанция мира", то, из чего все строится. Сами по себе они лишь возможности.
- Факт (или "позиция", Sachverhalt, если речь об элементарном, атомарном факте) – это уже реализованная конфигурация этих предметов. Не просто "кошка" и "коврик" (это предметы), а "кошка сидит на коврике" – это факт. Факт – это как бы "молекула" реальности, состоящая из "атомов"-предметов, находящихся в определенных отношениях.
Более сложные факты (Tatsache) могут состоять из нескольких элементарных фактов.
Таким образом, мир для Витгенштейна – это динамичная совокупность свершившихся событий, а не статичный набор объектов. Это не просто каталог вещей, а пьеса, разыгрываемая этими вещами на сцене логического пространства. Знать мир – значит знать не только какие предметы существуют, но и какие факты имеют место быть.
2. Мысль и язык – это "картины" фактов. Мы рисуем мир словами.
Как же мы постигаем этот мир фактов? Через мысли и язык. И здесь Витгенштейн вводит свою знаменитую "теорию изображения" или "теорию картины".
- Мысль – это логическая картина факта. Когда мы мыслим, мы создаем в уме модель возможного положения дел.
- Язык (в его осмысленной части, то есть "суждения" или "пропозиции") – это чувственно воспринимаемое выражение мысли. Предложение – это картина реальности.
Что значит "картина"? Это не обязательно буквальное визуальное сходство. Картина здесь – это нечто, имеющее ту же логическую структуру, что и изображаемый факт. Подобно тому, как нотная запись, несмотря на внешнее отличие от звуков, имеет общую структуру с музыкальным произведением, позволяя музыканту его исполнить. Или как карта, состоящая из линий и символов, отображает структуру местности.
Элементы картины (например, слова в предложении) соответствуют элементам факта (объектам), а способ, которым элементы картины соединены, отражает способ, которым соединены объекты в факте. "Кошка сидит на коврике" – слова "кошка" и "коврик" обозначают объекты, а их грамматическая связь через глагол "сидит" отображает реальное отношение между кошкой и ковриком.
3. Структура языка отражает структуру мира. Грамматика реальности.
Если язык – это картина мира, то между ними должно быть нечто общее – та самая "логическая форма" или "форма изображения".
- Простым объектам в мире соответствуют простые знаки в языке – "имена". Имя просто указывает на объект, оно как бы ярлык.
- То, как эти имена могут осмысленно сочетаться в предложениях (логический синтаксис языка), отражает то, как объекты могут сочетаться в фактах (логическая структура мира).
И здесь Витгенштейн делает важнейшее замечание: сама эта общая логическая форма не может быть высказана в языке. Она может быть только показана. Язык может изображать факты мира, но он не может изобразить свою собственную связь с миром, свою собственную изобразительную способность. Это как глаз, который может видеть все вокруг, но не может увидеть сам себя (без зеркала). Чтобы описать структуру языка, нам понадобился бы "метаязык", но и у него была бы своя структура, и так до бесконечности. Эта общая форма просто проявляется в том, как мы успешно используем язык для описания мира.
4. Предложения (суждения) имеют смысл, если они изображают возможные факты. Путь к осмысленности.
Когда предложение имеет смысл (Sinn)? Когда оно является картиной возможного положения дел.
- Мы понимаем смысл предложения, если мы знаем, что должно произойти в мире, чтобы это предложение было истинным. При этом нам не обязательно знать, истинно ли оно на самом деле. "На Марсе есть вода" – мы понимаем это предложение, даже если не знаем, правда ли это. Мы можем представить себе мир, где это так.
- Истинность или ложность предложения определяется путем его сопоставления с реальностью. Если изображаемый факт действительно имеет место – предложение истинно. Если нет – ложно.
- Бессмысленными (unsinnig) же являются предложения, которые нарушают логику языка, пытаются изобразить то, что не может быть фактом (например, "Зеленые идеи яростно спят").
- Сложные предложения строятся из элементарных (изображающих атомарные факты) с помощью логических связок ("и", "или", "не", "если...то"). Истинность сложного предложения полностью зависит от истинности или ложности составляющих его элементарных предложений. Это как в конструкторе: из простых деталей можно собрать сложные фигуры.
5. Логика не описывает мир, а является его "каркасом". Невидимые рельсы мышления.
Какую роль играет логика? Предложения логики – это не картины фактов мира.
- Логические утверждения (например, "Либо идет дождь, либо не идет дождь" или "Если А, то А") являются тавтологиями. Они истинны при любых обстоятельствах, независимо от того, как устроен реальный мир. Поэтому они ничего не говорят о мире. Они пусты с точки зрения фактической информации.
- Противоположность тавтологиям – противоречия ("Идет дождь и не идет дождь"). Они всегда ложны.
- Тавтологии и противоречия показывают "строительные леса" мира и языка, формальные свойства, пределы возможного. Они демонстрируют, как устроен наш язык и, следовательно, как мы можем мыслить мир. Логика – это не краска на холсте мира, а сам холст и рама, определяющие, что вообще может быть нарисовано.
- Математика, по Витгенштейну, является методом логики. Математические предложения – это уравнения, которые, по сути, являются псевдосуждениями, показывающими эквивалентность (взаимозаменяемость) выражений.
6. Границы моего языка суть границы моего мира. Аквариум нашего познания.
Это одно из самых знаменитых и глубоких утверждений "Трактата". Если мы можем мыслить и говорить только то, что может быть изображено языком, то все, что лежит за пределами возможностей языка, лежит и за пределами нашего познаваемого мира.
- Мы не можем помыслить "нелогичный" мир, потому что само мышление подчинено логике, которая отражена в языке.
- Это приводит Витгенштейна к размышлениям о солипсизме (идее, что существует только мое "Я" и мой опыт). Он говорит, что в солипсизме есть доля истины, но она не может быть высказана. "Мир – мой мир" – это проявляется в том, что границы моего языка (того, который я понимаю) совпадают с границами моего мира.
- Метафизический субъект ("Я") не является частью мира, он – его предел, подобно тому как глаз является пределом поля зрения, но сам в поле зрения не попадает.
Мы как рыбы в аквариуме: можем исследовать весь аквариум, но не можем осмыслить, что находится за его стеклянными стенками, используя только "язык воды" и доступные нам в аквариуме понятия.
7. То, о чем нельзя сказать, следует обойти молчанием. Величие невыразимого.
Это кульминация всего трактата. Если осмысленно говорить можно только о фактах мира, то что же с остальным?
- Этика (вопросы добра и зла), эстетика (вопросы прекрасного), смысл жизни, Бог, мистическое – все это не является фактами мира. Следовательно, об этом нельзя составить осмысленные, изображающие суждения. Попытки сделать это ведут к бессмыслице.
- Витгенштейн не утверждает, что эти вещи не важны. Напротив, он считает их чрезвычайно важными, возможно, самыми важными. Но они принадлежат к сфере невыразимого. Они не говорятся, а показываются, проявляют себя в жизни, в поступках, в искусстве, в молчаливом созерцании.
- Роль философии, по Витгенштейну, – это не построение новых метафизических систем, а "критика языка". Философия должна прояснять наши мысли, показывать, где мы, пытаясь говорить о невыразимом, выходим за пределы осмысленного языка и порождаем псевдопроблемы.
- Сам "Трактат", как признает Витгенштейн, состоит из предложений, которые, строго говоря, бессмысленны, поскольку они пытаются говорить о структуре языка, о его границах – то есть о том, что, по его же теории, может быть только показано. Он сравнивает свои суждения с лестницей: взобравшись по ней, ее нужно отбросить. Цель – достичь правильного видения мира и языка, а затем осознать, что инструменты, приведшие к этому видению, сами были частью того, что нужно преодолеть.
Молчание, к которому призывает Витгенштейн, – это не молчание невежества или безразличия. Это молчание, исполненное уважения к тому, что превосходит слова, к тому, что составляет глубочайшую суть человеческого существования, но не поддается логическому анализу и фактическому описанию. Это признание пределов рационального познания и указание на другую, невербальную, сферу постижения.
"Логико-философский трактат" – это попытка провести демаркационную линию между тем, что может быть ясно помыслено и сказано, и тем, что лежит за этими пределами, принадлежа к области мистического. Это книга о ясности, но также и о тех глубинах, перед которыми ясный язык должен умолкнуть.