Говорят, характер человека формируется в детстве. Наверное, это правда. Моя история началась в обычной семье, где царил абсолютный матриархат. Отец – вечный трудоголик, всю жизнь посвятивший работе и нам, детям. Мать – властная женщина, подмявшая под себя всю семью. Мы с сестрой быстро усвоили урок: сопротивление бесполезно. Физическое насилие и постоянное давление сделали своё дело – идеальный Бэмби был готов к выпуску в большой мир.
Технический университет, первые отношения, работа инженером в ИТ – всё шло своим чередом. Тридцать шесть лет, квартира от отца, город-миллионник. Весёлый, общительный парень с взрывным характером. Как говорится, завидный жених. Только вот внутри – всё тот же Бэмби, готовый прогнуться под любую сильную женщину.
Она появилась в моей жизни случайно. Командировка в небольшой депрессивный городок, мимолётное знакомство по работе. Высокая, стройная красавица – из тех, что заставляют оборачиваться всех мужчин в автобусе. Классическая история неполной семьи: отца выгнали много лет назад, считали спившимся где-то на трассе. Правда, через пять лет он объявился – живой, здоровый, непьющий. Первый звоночек, который я благополучно пропустил.
Её семья была настоящей бабьей ямой: дед под каблуком, брат бесхарактерный, мать – командирша. Она сама – агрессивная, доминирующая, вечно в скандалах. Медсестра по профессии, любительница шумных посиделок с "друзьями"-самцами. Второй звоночек – пролетел мимо ушей.
Через три года судьба снова свела нас в моём городе. Одна ночь – и я, недавно расставшийся с девушкой, с заниженной самооценкой, сам надел себе на шею этот хомут. Даже то, что она параллельно писала сообщения какому-то бывшему, не насторожило меня. Какой же я был наивный!
Она переехала ко мне, сразу начала прогибать: жить с родителями не хочет, надо снимать квартиру. Я же "настоящий мужчина" – конечно, согласился. Потом захотела ребёнка – я и тут не возражал. Расписались на четвёртом месяце беременности. Я был на родах, делал массаж, все вокруг нахваливали, какой я заботливый муж. Постепенно отдалился от родителей и сестры – она умело этому способствовала.
Первые два года пролетели относительно спокойно. А потом ей предложили работу в частной клинике рядом с домом – бывший начальник порекомендовал. Там работал некий Василий со старой работы – очередной звоночек, который я проигнорировал. График – сутки через трое, частые ночные вызовы на "срочные операции". Я сидел с ребёнком, работал удалённо, родители помогали.
После двух новогодних корпоративов она изменилась. Появились разговоры о том, что мы "поспешили", что я "не уделяю внимания", что "нужно отдохнуть". Я психовал, пил, кричал – считал, что это ПМС или что-то подобное. Васильевские следы не находил, хотя подозрения были. Она умела шифроваться – опыт с начальником в родном городе пригодился.
Всё чаще уходила "на работу" по ночам, даже 8 марта внезапно вызвали. Я превратился в няньку: садик, сопли – всё моё. Дома – постоянная агрессия, сравнения с другими мужчинами. Телефон всегда с собой, разговоры в другой комнате, спит отдельно. Секс – как одолжение, с явным ограничением доступа.
Я похудел, начал выпивать, на работе пошли косяки. Давление, пульс под сотню – кардиолог советовал "бросить такую работу". Глотал сердечные и успокоительные. Перестал отдавать деньги – и их вдруг стало много больше.
Развязка наступила летом 2015-го. Вернувшись из командировки, нарвался на истерику: она собралась на пляж без меня. Я взорвался, сменил замки и уехал с дочерью отдыхать. Она вызвала полицию, написала заявление. Потом я узнал, что весь этот "концерт" был спланирован заранее.
Четыре месяца ада – она искала квартиру, попутно превращая меня в "алкаша-шизофреника-наркомана". Открыто общалась с Васьком, а я жевал сопли и глотал успокоительные. Под Новый год 2016-го выгнал её. Весной развелись, без претензий. На алименты не подавала – видимо, бабочки в животе помогли.
После развода жизнь постепенно начала налаживаться. Бассейн, английский клуб, спорт – картизол сгорал в мышцах. Бухать бросил сразу – не хотел оправдывать её слова об алкоголизме. Дочь регулярно видел, любил безумно. Правда, бывшая использовала ребёнка как разменную монету, оставляя мне дочь внезапно, когда ей нужно было "на работу".
Личная жизнь тоже стала налаживаться. Сайты знакомств, разные женщины. Через полгода одна сказала, что я стал "похож на человека". Сейчас встречаюсь с разведённой женщиной с ребёнком, уже почти год. Держу ухо востро, не позволяю манипулировать – опыт научил.
Перестал экономить на себе: новая одежда, телефон, читалка. Увлёкся психологией, нащупал наконец свои яйца. Пытаюсь выстроить активную позицию с бывшей: не "можно я возьму дочь", а "я возьму дочь". Она бесится, но терпит.
Казалось, жизнь наладилась: свобода, отношения без обязательств, работа в порядке. В машине всегда рюкзак с вещами – могу ночевать где хочу: за городом в доме, у себя, у родителей. Начал замечать красоту неба, ощущать вкус еды – верные признаки выхода из депрессии.
Но осенью 2017-го что-то изменилось. Бывшая сняла новую квартиру, Василий уже открыто живёт с ней. Начала игнорировать мои просьбы о встречах с дочерью. Потом вдруг объявилась, стала давать ребёнка, звонить. Намекает: Василия нет, я свободна... Просит помочь то с обогревателем, то вещи перевезти. Зовёт в гости, когда бывает у соседей.
Я держусь. Знаю: стоит дать слабину – и всё повторится. Снова будут manipulation, прогибы, унижения. Здоровье дороже. Хотя иногда, когда дочь говорит: "Папа, мне с тобой лучше, только маме не говори", – что-то екает внутри.
У отца случился инфаркт. В больнице, глядя на других мужиков, продавленных своими бабами, я понял: туда не хочу. Лучше один, чем так.
Сейчас я на распутье. Вижусь с дочерью, но каждый раз готов к тому, что мне могут отказать во встрече. Бывшая явно прощупывает почву для возвращения – может, Василий не оправдал надежд, может, просто очередной план. А может, это всё мои фантазии?
Я выработал даже план на случай её возвращения: пусть поживёт одна два месяца, я оплачу съём. Регулярные вызовы полиции для фиксации проживания ребёнка со мной. Потом суд и определение места жительства дочери со мной. И только потом – возможное воссоединение семьи. Хочешь уйти – уходи одна.
Но это всё теория. А на практике – каждая встреча с дочерью как последняя. Веселимся, ходим в кино, катаемся на санках и роликах, ездим на дачу и речку. И я молюсь, чтобы хватило сил не наступить на те же грабли. Потому что второго такого падения я просто не переживу.