СВЕКРОВЬ
— Кир, ты сегодня долго, как всегда... — протянул Алексей, встречая жену в прихожей.
— А что? — Кира устало сбросила туфли и повесила плащ на крючок.
— Да мама звонила, хотела в гости прийти.
Кира невольно поморщилась. Визиты свекрови она не любила. Та приходила как к себе домой, шарила в холодильнике, частенько донимала молодую женщину каверзными вопросами и своими бесконечными наставлениями.
— Лёш, ну а без меня нельзя, что ль? — в голосе Киры прозвучала нескрываемая досада.
— Зай, но она и так постоянно жалуется, что ты её избегаешь...
— А будто нет? — пробурчала Кира себе под нос, проходя на кухню.
— Я слышу, — Алексей последовал за ней.
— Да знаю я! — Кира с грохотом поставила чайник. — Но мне всё равно. Я не хочу видеться с твоей мамой, и ты отлично это знаешь!
— Кир, я не понимаю, но чем она тебе не угодила? — в голосе Алексея звучало искреннее недоумение.
— Это ты сейчас серьёзно? — женщина закатила глаза и предпочла не отвечать.
Она с мужем была категорически не согласна. Свекровь донимала, и казалось, нет спасения от этой назойливой женщины.
А ведь всё начиналось вполне безобидно. Кира встретила парня, они полюбили друг друга, потом — отношения, ссоры и примирения, знакомство с родителями, красивое предложение и свадьба... Первые самостоятельные шаги как супругов пара преодолела под присмотром старшего поколения. Точнее, под зорким глазом свекрови.
Матерь мужа. Она совала свой нос везде, будто пыталась лепить по своему образу и подобию.
«Алёшенька не кушает говядину, он свинину любит», — это было первым замечанием в череде последующих лет. Кира тогда чуть в лицо ей не рассмеялась. Лёшка ел всё, что давали, и говядину в том числе, ещё и нахваливал!
А потом началось: «Цветы должны стоять у восточной стороны», «Мыть посуду не содой, а голыми руками», «Соль в еду не добавлять, лучше лимонный сок», «Стричь Лёшеньку лучше самой, не доверяй парикмахерам». Складывалось ощущение, что Кира не замуж вышла, а родила младенца.
А вишенкой на торте в последнее время стали вопросы о жилплощади.
— Кир, а когда ты Лёшу пропишешь в свою квартиру? — этот вопрос она задавала не единожды, но ответа не получала. Кира не знала, что ей ответить.
О том, что Кире причитается квартира от бабушки, свекровь узнала совершенно случайно. Бабуля решила на старости лет приватизировать свою жилплощадь, которую когда-то давно получила от государства. И кажется, она даже и не задумывалась бы об этом, но, узнав, что для передачи собственности нужна приватизация, решила таки этим вопросом заняться вплотную. Она попросила именно Киру решить этот вопрос.
Как выяснилось, процесс этот затяжной, особенно учитывая возраст прабабушки. Пришлось собирать множество документов, оббежать ни одну инстанцию, и было ещё всё в процессе, когда свекровь нашла папку с документами. Кира тогда спешила и просто бросила её на полку серванта, а потом убежала на работу в вечернюю смену. И, конечно же, любимая свекровушка именно в тот день решила навестить свою молодую семью.
Она схватила тряпку и протирала несуществующую пыль, когда вдруг наткнулась на папку.
— Лёш, а что это за документы? — вопрос был адресован сыну.
— Ой, мам, положи на место, пожалуйста. Кирины документы.
— А что за документы?
— Да на квартиру прабабушки. Она её приватизировать хочет, чтобы оформить то ли дарственную, то ли наследство...
— Так она что, до сих пор не...?
— Ну, насколько я знаю, нет.
— Лёшенька! Так это же прекрасно! — глаза свекрови загорелись нехорошим огнём. — Сыночек, ты должен обязательно сказать Кире, чтобы она прописала тебя туда!
— Мам, зачем?
— Как это зачем? Ты что, по квартире имеешь в каждом кармане, сын? Включи голову немедленно! Квартирка — хоромы! Четыре комнаты, ремонт свеженький, стоит она, наверное, баснословных денег!
— Мам, ну к чему ты ведёшь?
— Да к тому, что ты должен быть здесь как минимум прописан, а ещё лучше — поскорее, чтобы тебя отметили в бумагах как собственника. Такой шанс нельзя упускать! Кирочка твоя неплохо устроилась — сторожка, конура, две квартирки ей, а ты же останешься ни с чем! Нужно думать головой, сын, — свекровь понизила голос, словно боялась, что их подслушают. — Если надумаешь развестись, будет тебе доля. Поделим.
— Мам, прабабушка Киры жива и здорова! О чём ты такое говоришь? Да и не собираюсь я разводиться! Что за бред?
— Старуха не вечна, а Кира твоя — та ещё штучка. Я сомневаюсь, что вы долго проживёте. Это пока она хорошая, а потом... Да и бабка сегодня пустила вас сюда пожить, а потом может и передумать.
— Мам, ну вот это уже ни в какие ворота...
Поняв, что от сына ей ничего не добиться, женщина решила переключиться на невестку. Кира и не подозревала, какие интриги за её спиной плетёт предприимчивая свекровь, пока та не стала требовать — да-да, именно требовать! — прописать Алексея на жилплощади.
Её настойчивость поражала Киру, и она поняла, что стоит дать ей только слабину, как милая дамочка сделает всё, чтобы их с мужем брак треснул по швам.
«А фиг тебе!» — думала каждый раз Кира, мысленно скручивая дулю и засовывая её под нос наглой свекрови.
Кира сразу же рассказала о появившихся проблемах бабушке. Она всегда ей всё рассказывала. Ведь прабабушка была ей и мамой, и папой, и всеми вместе взятыми. Кира была сиротой. Её вырастила прабабушка, которая, казалось, никогда не старела. С детства Кира помнила её именно такою же, как сейчас, будто даже и морщинок не прибавилось.
Родная бабушка женщины умерла, когда она была совсем маленькой. А мама... мама была непутёвой. Аморальный образ жизни и закончила её где-то в канаве, замёрзнув там вместе с отцом девочки. Прабабушка тогда ещё совсем была не в преклонном возрасте и вырастила её как собственную дочь. Со всеми проблемами, радостями и секретами Кира всегда шла именно к ней.
На её с Лёшей свадьбе бабуля занимала почётное место возле молодых, что, кстати, не особо порадовало свекровь, ведь её оттеснили и не уделили должного внимания.
— Внучка, пусть мечтает, — тёплый смех бабушки всегда успокаивал растревоженную душу Киры. — Тебе-то что? Я ещё умирать пока не собираюсь. Я ещё ваших с Лёшкой пончиков хочу, а дры́м за это. Пусть говорит что хочет. Ты главное не бери всё близко к сердцу и займись, наконец, не только моими документами.
— Ну ба...
— Не нукай! Нуба, не нуба, а займись! Ты сирота, и тебе квартира положена от государства. Нечего носом крутить! Детки пойдут — им отпишите потом.
— Ну ладно, я займусь этим, — Кира не рассказывала бабушке, что уже давно занимается этим вопросом. Её, конечно, поставили в очередь, но когда же она дойдёт, никто не знает. Из того, что Кира узнала, выходило, что скорее всего — никогда.
А свекровь изощрялась всё больше. Дошло до того, что однажды она выдвинула такую идею, что та «на голову даже не налазит»:
— Не устала мотаться к прабабке в деревню? Это же такая даль... Какие деньги!
— Да нет, я же электричкой езжу.
— Лёш, это... А что? Да! Вот я думаю, что она совсем старая у тебя стала, поди, уже и не в себе. Ей бы уход профессиональный нужен был...
— К ней приходит медсестра, — попыталась возразить Кира.
— Ой, да что там за уход? Укол поставила и всё? Я говорю о специальном учреждении, где круглосуточный присмотр. Дом престарелых, например, или что-нибудь подобное.
Это не лезло ни в какие ворота, и Кира взорвалась:
— А знаете... Вы правы! Бабуле действительно одиноко там жить, скучно. Здоровье у неё ещё дай Боже каждому, так что я, наверное, прислушаюсь... — Она старалась сдержать рвущуюся наружу улыбку.
Алексей в изумлении посмотрел на жену. Он знал Киру и не мог поверить, что та так легко согласилась на предложение его матери. Здесь явно был какой-то подвох.
И точно — после паузы Кира продолжила:
— Я решила забрать бабушку к нам, — её глаза заискрились озорными огоньками.
Озадаченная ответом невестки, женщина нахмурилась:
— Как к вам?
— Ну так... Вы же сами сказали: бабушке нужен уход, она старенькая. Вот я и решила забрать её сюда. Тем более что это её квартира, здесь ей всё знакомо, да и больница рядышком...
— Это недопустимо! Ну, Лёша, ну скажи ей! — свекровь всплеснула руками, словно пыталась отогнать от себя саму мысль о подобном развитии событий.
Мужчина еле сдерживал смех — настолько забавным было выражение матери. Он понимал Киру, её негодование, и всецело был на стороне жены. Да и плевал он на эту прописку, женился-то он на любимой не ради квартиры.
— Мам, а что? Неплохая идея. Бабушка у нас мировая, пирожки — что пальчики оближешь! Кир, забирай!
Кира благодарно улыбнулась мужу, а свекровь побагровела от злости:
— Да как ты так можешь, Алексей?! Подумай о будущем! — предприняла она последнюю попытку переубедить сына.
— А я и думаю, мамуль! Будущее у нас самое прекрасное. Да, Кир? Перевезём бабулю, поправим ей здоровье, а там, глядишь, и детки пойдут. И баба нам поможет!
— Да вы чокнутые! — Свекровь больше не могла слушать. Аргументы у неё закончились. Она развернулась на пятках и выскочила из квартиры, оставив супругов наедине.
— Лёш, ты это, чтобы маму позлить, или серьёзно? — тихо спросила Кира, когда за свекровью захлопнулась дверь.
— Зай, ну, конечно же, серьёзно! — Алексей притянул жену к себе. — Ты же не думала, что я встану на её сторону?
— Я не знаю... — прошептала Кира, прильнув к его плечу.
— Родная, но не нужна мне твоя квартира. Если хочешь — откажись от неё, заработаем на собственную. Главное — вместе, — его голос звучал так искренне, что у Киры защемило сердце от нежности.
Она подняла лицо и поцеловала мужа. Вот за что она любила Алексея — за его умение в любой ситуации оставаться человеком. И не ради выгоды, а ради любви.