Побег из сумасшедшего дома: История Нелли Блай (англ. Escaping the Madhouse: The Nellie Bly Story) — фильм режиссёра Карен Монкрифф, расскажет о молодой журналистке, которая симулирует шизофрению, чтобы попасть за стены закрытой психиатрической лечебницы и увидеть собственными глазами творящиеся в ней ужасы и издевательства над пациентами.
Реальная история:
Нелли Блай, получившая при рождении имя Элизабет Джейн Кокрейн, прославилась на весь мир своим расследованием о лечебнице для душевнобольных на острове Блэквелл в Нью-Йорке, и ее отчетом о своей 72-дневной поездке по миру. Она родилась 5 мая 1864, в Кокран-Майллз, штат Пенсильвания.
Элизабет начала свою карьеру в качестве репортёра, в газете «Pittsburgh Dispatch», в 1885 году. В те времена женщины-журналистки редко публиковались под собственными именами, и Кокрейн выбрала себе псевдоним Нелли Блай, по названию популярной в то время песни Стивена Фостера. В 1887 году, Блай уволилась из «Pittsburgh Dispatch» и переехала в Нью-Йорк, устроившись в газету «New York World».
Владельцем «New York World» был Джозеф Пулитцер, который создал новый газетный стиль, названный позже «новым журнализмом». Но выше всего Пулитцер ставил так называемые крестовые походы своих журналистов. В один из таких походов и отправилась Нелли Блай.
Её задачей было попасть в женский сумасшедший дом на острове Блэквелл для расследования жестокого обращения с пациентками клиники. Она решает симулировать шизофрению назвавшись Нелли Браун, чтобы инициалы, вышитые на носовом платке и белье, совпадали с настоящим именем. Нелли сняла комнату в общежитии для работающих женщин за 30 центов, где она несколько дней старательно репетировала перед зеркалом, ей казалось, что непременным атрибутом сумасшедших были выпученные глаза.
После того, как результаты своих репетиций ей показались удовлетворительными, она спустилась в общий зал, и стала с рыданиями жаловаться соседкам, что все вокруг кажутся ей сумасшедшими. Ночь она провела сидя на стуле, отчаянно стараясь не заснуть, делая вид что не может найти свои чемоданы (которых и не было никогда). К утру хозяйка заведения вызывает полицию. В участке Нелли допрашивал капитан МакКаллах, с которым она уже сталкивалась по работе. К счастью, он ее не узнал. Следующее звено цепочки — суд. Тут снова пытались разобраться, кто она и откуда — безрезультатно. Так Нелли попала в руки скорой помощи, которая отвезла девушку в нью-йоркскую лечебницу «Бельвью» на комиссию.
Это был еще не остров Блэквелл, но обстановка уже настораживала. Нелли больница запомнилась равнодушием врачей и царящим всюду холодом. Пациентам даже не давали возможность доказать, что они здоровы или не так уж серьезно больны. Доктора после беглого осмотра ставили диагнозы, с которыми человек мог всю оставшуюся жизнь провести в холодной палате. В своих хрониках, Блай подробно описала процесс так называемой медицинской экспертизы, вызвавший в обществе большой резонанс. Из четырех врачей только один заподозрил в ней симулянтку.
Хотя сразу после пансиона Блай решила придерживаться другой стратегии — говорить всем, что она абсолютно здорова, находится в здравом уме и хотела бы вернуться домой. Вскоре Нелли сделала пугающее открытие:
В это сложно поверить, но чем адекватнее я себя вела, тем более сумасшедшей меня считали.
В фильме главную роль исполнила Кристина Риччи, особой схожести я не заметил…
В учреждении находилось 1 600 человек. Заведение находилось на острове Блэквелл, расположившемся между Квинсом и Манхеттеном. Остров в 1828 году приобретен городскими властями для размещения преступников и пациентов с психическими заболеваниями.
Вообщем-то, хоть Нелли и попала в больницу с диагнозом «безумие и амнезия», память она не теряла, как это показано в фильме.. Но менее ужасным от этого, лечебница на острове не становилась. Чарльз Диккенс, посетивший остров в 1842 году, так описывал свои впечатления от этого места:
На всем лежал отпечаток томительной праздности сумасшедшего дома, тягостный для стороннего наблюдателя… В столовой, пустой, унылой и мрачной комнате с голыми стенами, была заперта одна женщина. У нее, сказали мне, тяга к самоубийству. Если что-нибудь и могло укрепить ее в таком решении, так это, конечно, невыносимая монотонность подобного существования.
Журналистка выяснила, что в Блэквелле находятся не только сумасшедшие. Больница переполнена бедняками, безработными, просто эмигрантами, не знающими языка. Всех пациенток плохо кормили, одевали в тряпье и насильно купали в грязной ледяной воде потому-что медсестрам было лень набирать ванну заново. Нелли не удалось избежать этой процедуры:
Мои зубы стучали от холода, конечности покрылись гусиной кожей и посинели. Внезапно на меня одно за другим вылили три ведра ледяной воды. Она попадала в глаза, уши, нос и рот.
Также медсестры заставляли женщин пользоваться общими полотенцами и расческами, несмотря на кожные заболевания и открытые язвы.
Медсестры строили пациенток по парам и вели в столовую. Тех, кто выбивался из стройного ряда, возвращали туда окриками и толчками. При первом же взгляде на стол становилось ясно, что каждая трапеза здесь могла стать последней. Меню ужина было крайне скудным — кусок хлеба с маслом и слива, а продукты были безнадежно испорчены.
Пациенток с припадками для усмирения держали на морфине, крики от ломки вечерами заполняли отделение. Ванна была почти всегда закрыта. Самая распространенная просьба о питье, никогда не удовлетворялась. Большинство пациенток имели увечья, вывернутые суставы и конечности, сломанные кости, как результат общения с медперсоналом. В случае смерти пациентки в графе «причина» указано либо самоубийство, либо не перенесенные конвульсии. Для прогулок выдавали соломенные пляжные шляпы и легкие летние накидки. На улице осень и медперсонал носил шерстяную одежду под плащами.
Разговаривающих самих с собой без умолку избивали ежедневно, как и провинившихся. Некой миссис Коттер на прогулке привиделся собственный муж. За побег из строя по зеленым лужайкам женщину били головой об стену, выдернули волосы, топили в холодной ванной с натянутой на голову простыней, пока она не потеряла сознание. Доказательством служили залысины среди волос и внушительная вмятина на затылке. Под страхом общественной огласки мистеру Коттеру разрешили забрать свою супругу.
Я посмотрела бы, как те образованные доктора, которые признали меня сумасшедшей, тем самым показав свои способности, взяли бы совершенно разумную и здоровую женщину, заставили ее заткнуться и сидеть с шести утра до восьми вечера на жесткой скамье с прямой спинкой, не разрешали ей ни говорить, ни двигаться в течение этих часов, не давали ей читать и не позволяли узнавать что-либо о внешнем мире и его делах, кормили ее отвратительной едой, обращались с ней жестоко и проверили бы, сколько времени потребуется ей, чтобы сойти с ума. Пара месяцев превратила бы ее в калеку душой и телом.
Жалобы Нелли врачам обо всем увиденном, встретили равнодушие и бездействие, а вот медсестры пригрозили наказанием в случае рецидива.
Каждый новый день в сумасшедшем доме напоминал предыдущий, и потому описывать каждый отдельно было бы бессмысленно. Избиения входили в эту череду серых дней, лишь слегка омрачая их, но не делая особенными.
Спасение пришло ровно через десять дней. Адвокат, отправленный ее редактором, поговорил с главврачом и объяснил, что за девушкой послали отыскавшиеся родственники.
Спустя два дня, в октябре 1887 года, Пулитцер публикует первую часть ее расследования — «Десять дней в сумасшедшем доме» и немедленно вызывает сенсацию.
Могла ли я протянуть неделю в доме для умалишенных на острове Блэкуэлл? Я сказала, что да, я смогу. И я смогла.
Так начала Нелли статью о своем расследовании.
Выпуски газеты «New York World» с продолжением допечатывались дополнительными тиражами. Но главное, статьи привлекли внимание властей. Вскоре после своего освобождения Нелли снова плыла на остров Блэкуэлл — на этот раз в компании заместителя районного прокурора и присяжных заседателей. Но указанных нарушений в тот день не нашли. Хотя о времени визита не сообщалось, но как-то просочившаяся информация позволила подготовиться — навести чистоту, привезти приличной еды, и самое главное спрятать всех пациенток, о ком писала Нелли.
Историю творившихся в сумасшедшем доме на острове Блэквелл ужасов перепечатали все газеты. Персонал больницы полностью заменили. И еще было решено увеличить ежегодные отчисления в Департамент благотворительности и исправлений (за которым числились сумасшедшие дома) на 850 тысяч долларов.
Но главным своим достижением, Нелли считала законодательное усложнение процедуры медицинского освидетельствования умалишенных. Отныне попасть в сумасшедший дом по халатности врача или по рекомендации мужа, который решил таким образом избавиться от жены, стало сложнее.
Интересные факты:
После репортажа о событиях в сумасшедшем доме Нелли Блай обрела широкую известность. Люди называли её «Леди сенсация»
Следующим витком ее карьеры станет попытка повторить путешествие по книге «Вокруг света за 80 дней» Жюля Верна.
Девушка управится за 72 дня.
После успешного завершения проекта Нелли обрела большую славу, а вместе с тем — невозможность работать в качестве журналистки и проводить расследования. Она решила завершить карьеру, вышла замуж за миллионера Роберта Симона и стала президентом фабрики Iron Clad Manufacturing Co. Какое-то время дела шли успешно, но позже предприятие обанкротилось, и Нелли Блай вновь взялась за перо. Теперь — в качестве военного репортера, работающей в горячих точках.
В то же время она активно занималась благотворительностью, уделяя особое внимание сиротам, оставшимся без попечения родителей.
Она умерла от пневмонии в нью-йоркской больнице St. Mark’s Hospital 27 января 1922 года, в возрасте 57 лет, и была похоронена в скромной могиле на кладбище Woodlawn Cemetery в Бронксе.
Блай была одной из четырех журналисток, удостоенных почтовой марки США в серии «Женщины в журналистике» в 2002 году.
В 1998 году ее имя вошло в Национальный зал славы женщин США, а в июне 2019 года власти объявили конкурс дизайн-проектов памятника Нелли Блай. Победившее предложение — «Девушка-головоломка» Аманды Мэтьюз — было представлено публике в декабре 2021 года, на острове Блэквелл (в 1973 году переименован в остров Рузвельта).
С 2017 года Музей политической коррупции ежегодно награждает журналистов премией Нелли Блай за журналистские расследования.
New York Press Club ежегодно вручает журналистскую премию Nellie Bly Cub Reporter, чтобы отметить лучшие журналистские достижения человека с трехлетним или менее профессиональным опытом.
От автора:
Такие люди как Нелли Блай, словно локомотив, тянут все человечество вперед. Остается надеяться, что подобные расследования вернуться в почет, и «эра фейкньюс-войн», уйдет в прошлое…