Кафе “Черёмуха” стоит у остановки уже лет двадцать, и, кажется, не меняется вовсе — те же стёкла в расцветку свекольного компота, те же перчатые официантки, что суетливо поправляют скатерти. Здесь я, Стас, оказался не в первый раз — ещё в молодости приводил Наташу (она потом стала моей женой). Тогда меню казалось густым, как жизнь впереди, и в кошельке почему-то всегда хватало.
Теперь я сижу с новой знакомой — Светланой. Познакомились пару месяцев назад. Всё как у взрослых: мандраж, улыбки, осторожность в интонациях. Но вот третье свидание, четвёртое...
И куда-то исчезает лёгкость:
— А ты видел, какие тут цены? — полушёпотом спрашивает Светлана, обводя взглядом ламинированное меню.
Я вздыхаю с иронией:
— Похоже, мы сегодня снова будем обсуждать салаты… по себестоимости.
Она тихонько смеётся, чуть краснеет:
— Сейчас даже чай — как билет в театр…
Мы снова сверяемся с цифрами — сколько стоит "оливье", какая разница между “американо” и “эспрессо”, и, кажется, кто первый сдастся и скажет: "Может, просто домой кофе купить?"
А когда я пытаюсь перескочить разговор на что‑то личное, план на выходные, любимую книгу — снова возвращаемся к суммам, скидкам, акционным чаепитиям.
Всё как на автомате. Даже жена в другом времени не так часто спрашивала, сколько на что ушло.
В какой-то момент я шучу, но звенит в голосе не радость:
— На свиданиях мы стали экспертами по ценам… А когда успеем стать ближе друг к другу?
Светлана улыбается, но в глазах появляется тот самый вопрос — туда ли мы идём вообще?
У вас бывало — встречаешься ради души, а душа будто за строчкой в чеке прячется?
Любовь по тарифу
Время идёт, одно свидание плавно переходит в другое — по вечерам то кафе со светящимися люстрами, то новое место, где вместо меню планшеты, а за стакан лимонада нужно отдать полдня пенсии. Сначала ещё пытаемся говорить о себе — вспоминаем молодость, рассказываем истории, как раньше бегали к реке на рассвете, как в институте на последние копейки ели пирожные.
Но постепенно всё больше времени уходит на обсуждение скидок, пошлины, "выгодных" предложений. Светлана осторожно уточняет:
— Ты уверен, что хочешь этот десерт? Там цена какая-то несусветная…
Я смеюсь, пряча настоящую неловкость:
— Дорогая, наверное, он с золотой крошкой…
И мы оба улыбаемся, как можно теплее, чтобы не вспугнуть мечту о простом удовольствии.
Хотелось бы поговорить о планах… или просто помолчать вместе, найти ту самую искру доверия, — но тысячу раз возвращаемся к меню.
— Помнишь, Стас, как когда-то в столовой за углом всё было по пятьдесят копеек? Сейчас бы устроили пир на весь вечер…
— И не обсуждали, кто сколько унесёт с собой…
В какой-то момент ловлю себя на мысли: сижу и считаю, сможет ли мой портфель выдержать ещё одно приятное свидание. Начинаю оправдываться сам себе: "Ну, ведь и так стараюсь, главное же — внимание!"
Но и Светлана, видно, устала — всё чаще опускает взгляд в счёт, заказывает подешевле и повторяет:
— Я только чай и кусочек — не хочу обременять… Ты ведь не миллиардер.
В душе заползают сомнения: не стал ли я скуповатым, может, выгляжу жадным для настоящих чувств? Или мы оба просто боимся говорить о самом главном?
Пытаюсь в шутку разрядить атмосферу:
— Вот был бы у нас с тобой семейный бюджет — ни один ресторан не устоял бы!
Мы улыбаемся, но за улыбкой — легкая грусть. Бытует стереотип, что в зрелости любовь без справок и чеков невозможна. И, будто по инерции, мы снова смотрим на цифры, а не друг на друга.
А у вас бывало — вроде рядом человек, а говорить всё сложнее… как будто слова стоят по тарифу, не хуже тех самых блюд из меню?
Пирог, термос и настоящий разговор
В тот вечер мы снова сидели у окна, за окном моросило. Чашки пустые, счета оплачены, но ощущение — будто в душе осталось какое-то невыговоренное недоумение.
Я решился. Может, потому что устал от бесконечных арифметик, а может, просто захотел вернуть вкус настоящей встречи. Лёгкой иронии хватило только на улыбку:
— Свет, ты заметила, мы в меню уже разбираемся лучше, чем в самих себе. Всё время считаем: тут на чай, там на пирог, тут акция, здесь выгодно. Интересно: если бы любовным делам давали скидки по пенсионному удостоверению, было бы проще?
Она улыбнулась, но на лице вспыхнула растерянность — усталая, тихая. Я продолжил, чуть тише:
— Я не хочу, чтобы всё между нами свелось к пересчёту расходов. Давай попробуем как‑нибудь иначе? Без всех этих цифр, без ресторанных забот?
Светлана пожала плечами — будто только этого и ждала:
— Я сама устала. Честно, страх каждого счёта портит настроение сильней, чем дождь за окном.
Я посмотрел на неё внимательно:
— А давай выберемся на природу, с термосом, с чем есть, с пирогами домашними? Хочется почувствовать — настоящая жизнь, а не баланс на карточке.
Она вдруг расправила плечи, и на лице появилась настоящая, неожиданно детская радость:
— Так просто? Как в молодости? Без официанток и сдачи, просто поболтать без всяких оглядок?.. Ну давай! Я даже яблок нарежу, как раньше на речке.
Вот он — момент. Словно вдруг разрешили быть не приличными взрослыми, а самими собой, не считать каждую минуточку и копейку.
— Договорились, — сказал я, и сам себе порадовался за собственную смелость. — С меня термос и пирог, с тебя настоящий разговор.
Мы оба вдруг засмеялись по-настоящему — так, что на нас удивлённо оглянулась вся смена официанток.
А у вас бывает: устал считать деньги и решаешь просто жить — и вдруг всё становится проще и для сердца, и для кошелька?..
Вкус настоящего
Воскресным утром Светлана стояла у подъезда, прижав к груди бумажный пакет. Я шёл с термосом, и сердце стучало — будто опять двадцать, а не шестьдесят три.
— Здравствуй, — улыбнулась она, и в её глазах не было ни тревоги, ни привычной осторожности — только лёгкое ожидание чего-то настоящего.
Мы отправились к городскому парку. Под ногами шуршали прошлогодние листья, воздух звенел каплями дождя. Скамейка под старой липой вдруг стала уютнее любого ресторана. Светлана разложила яблоки и свой фирменный пирог.
— Прости, он у меня всегда чуть ломается, — засмущалась она.
— Зато честный пирог, без надбавки за подачу! — ответил я уже весело.
Мы ели вприкуску, пили горячий чай, обсуждали не цены, а соседей, смешные случаи, даже мечты. Словно ушли годы, с лица Светланы исчезла осторожность, в глазах плескалась открытость.
— Представляешь, — рассмеялась она, — давно меня никто не звал так встречаться. Всё казалось — надо серьёзно, по-взрослому.
— А счастье, видимо, совсем в другом, — признался я ей.
— Просто говорить, не оглядываться на меню… и смотреть не в чек, а друг в друга.
К концу дня за плечами было не меньше воспоминаний, чем за всеми прошлыми свиданиями вместе взятыми. Возвращались молча, ткнулись плечом к плечу у подъезда… никому не хотелось разбегаться.
Перед тем как прощаться, Светлана вдруг сказала почти шёпотом:
— Пусть так и останется. Давай чаще вот так — пирог, чай, и ты.
Я улыбнулся от всей души.
— С меня — традиция. С тебя — яблоки.
С тех пор мы и правда встретились ещё не раз. Каждый раз по-новому, но главное — наконец перестали делить атмосферу на нули после запятой. Теперь среди нас цены не растут: только доверие, только желание быть рядом друг для друга, а не для отчёта.
А у вас бывало — решишь отказаться от лишнего, и вдруг в душе появляется место для самого важного? Для жизни, для тепла, для любви, которая не зависит ни от скидок, ни от акций…