Усталость читается у него на лице при побудке и не стирается до отбоя. Таким он встает, таким и ложится - усталым и злым. Какое-то подобие бодрости и добродушия порой омывает его мерклый взгляд теплой волной, но пиво заканчивается, и он снова окунается во мглу по самые брови. Что поделать - жизнь сделала его таким. Жизнь и женщины, которых у него, возможно, никогда и не было, но тем сильнее они повинны. Строптивицы и гордячки, которые не увидели, не приветили, не оценили. А ведь могли, могли бы пробиться к тлеющему фитилю через плотный мрак унылого презрения, чтобы раздуть там нехилое пламя до небес, расшевелив все, что давно уснуло, растеребив то, что еще живо... Но не пожелали. Поленились. Возгордились. Тем хуже для них. Однако и он себя не за пятак купил. Он личность, которая, как известно, смыслов не ищет, он и есть смысл. За него (да что там - за ним!) любая побежит мелкими шажками, со всеми остановками, которые он изволит делать в пути. "Вот тут подождать? - Охотно! Здесь остано