Я всегда знала: быть самой младшей среди четверых братьев — это как родиться под небом из ладоней. Они — мои защитники, мои скалы, мои первые учителя добра, мужества и тихой нежности, что не кричит, но всегда рядом. Николай и Владимир — двойняшки, старше меня на пять лет. Андрей — на четыре. И Александр — всего на два. Все старшие, все — как маленькие планеты вокруг моей детской вселенной.
Но сейчас я еду на Сахалин не только в гости. Я лечу, чтобы поклониться земле, где выросла. Где корни, которые не пересыхают, даже если ты уехал далеко. Я лечу к брату Александру — он остался там, на Родине, такой же, каким был в детстве: надёжный, внимательный, живущий с сердцем, открытым как окно в летнюю ночь. Я лечу к дочери. И я лечу к тем, кого уже не обнять — но можно говорить с ними молча, стоя у могил, слыша, как шумит родной ветер, будто передаёт их голоса.
Андрей... Он был особенным. Мы с ним были «почти погодки», но он всегда видел во мне маленькую сестру, требующую опеки. Он носил меня в садик на плечах — этот путь длиной в километр был ему в радость. Он знал: я не слишком здоровая девочка, могла разболеться от одного лишнего ветра, и всё равно покупал мне мороженое... растаявшее, чтобы не простыла, но чтобы радость осталась.
Когда меня обижали в школе, он приходил, ставил точку. Не кулаками, а взглядами, словами, молчанием. Его молчание понимали. В студенчестве, когда я, вырвавшись с Сахалина, училась в Благовещенске, он подбрасывал деньжат. Просто так. Потому что «бедная студентка», потому что родная. Потому что Андрей.
Он очень хотел прилететь ко мне в Благовещенск. Правда хотел. Но не сумел.
В августе 1992 года его не стало. Лёгкий, почти невинный поворот, машинка перевернулась нестрашно... Остальным — царапины. А ему — слом шейного позвонка. Потом — неделя, больничная койка, отёк лёгких. Потом — тишина. Пустота.
Но знаете, когда ты теряешь кого-то, кто тебя очень сильно любил, ты это ощущаешь всю жизнь, как будто твоё сердце теперь знает цену любви. И цену утраты.
16 мая я вновь лечу на Сахалин. Всего на четыре дня — всего-то. Но иногда в четыре дня вмещается вся жизнь. Я хочу побыть рядом с Александром, обнять его крепко. Поговорить с дочерью. Постоять у могил братьев — Николая, Владимира, Андрея. Постоять молча, вспомнив всё: как они катали меня на санках, как ругали моих ухажёров, как первый раз назвали меня взрослой. Вспомнить — и заплакать, может быть. Или улыбнуться сквозь слёзы.
Я еду домой. На Сахалин. Где боль и тепло живут за одним порогом. Где всё моё. Где меня ждут.
Если эта история отозвалась в тебе — поставь лайк, подпишись и оставь комментарий. А может, тоже вспомнишь тех, кто носил тебя на плечах, когда ты ещё не умела стоять на своих ногах. Нам всем есть к кому возвращаться. Даже если это путь всего на четыре дня.