Снятся людям иногда
Голубые города
У которых названия нет.
Лев Куклин
"Голубые города"... Пожалуй именно с этого рассказа стоит начать обзор советской утопии, также как историю антиутопии с романа "Гиперболоид инженера Гарина". Из весьма небольшого фантастического наследия Алексея Толстого - два романа да пара рассказов, выросла практически вся советская фантастика.
Рассказ "Голубые города" по форме весьма необычен, внутри реалистического, скорее даже натуралистического повествования о мерзостях жизни захолустного городка, как в матрёшке кроется описание Москвы будущего, причём указана точная дата, а именно, апрель 2024 года. Совсем недавно исполнилось столетие и первой публикации этой истории.
Всего одно столетие отделяло нас от первых выстрелов гражданской войны. На земле шел сто седьмой год нового летосчисления.
Герой рассказа вошёл в число самых заслуженных людей республики, ведь по его проекту строилась новая Москва, и получил в награду юнизацию, омоложение.
Теперь, с высоты прожитых лет он любуется картинами вечерней Москвы. Лепота!
Да, уверяю вас, жить стало большим счастьем, и земля стала желанным местом жизни. Так думал я, глядя с террасы на построенный мною город.
Там, где сто лет назад были
грязные переулки Тверской, теперь, спускаясь к пышным садам Москвы-реки, стояли в отдалении друг от друга уступчатые, в двенадцать этажей, дома из голубоватого цемента и стекла. Никаких сто и тысячеэтажники, зато зеркальные окна и на каждом уступе - роскошные ковры из цветов. Над этой живописью трудились знаменитые художники и с апреля до октября ковры цветников меняли окраску и рисунок.
И никаких трамвайных столбов, да и самих трамваев, равно как и других экипажей, ни афишных будок, ничто не мешает жителям в своде пеших прогулок.
Вся нервная система города перенесена под землю:
вентиляция через подземные камеры-очистители. С сумасшедшей скоростью летят электрические поезда, перебрасывая в урочные часы население города в отдаленные районы фабрик, заводов, деловых учреждений, школ, университетов... В городе стояли только театры, цирки, залы зимнего спорта, обиходные магазины и клубы - огромные здания под стеклянными куполами.
Такова была построенная по моим планам Москва двадцать первого века. Весенняя влажность вилась в перспективах раскрытых улиц, между уходящими к звездам уступчатыми домами... Кое-где с неба падал узкий луч, и на крышу садился аэроплан. Сумерки были насыщены музыкой радио - это в Тихом океане на острове играл оркестр вечернюю зорю.
В воздухе возник тонкий звук, как бы от лопнувшей струны. Сигнал. И весь город залился светом электрических огней: убегающие к Москве-реке ряды круглых фонарей, фонари на террасах, и - потоки света с плоских крыш в лиловое небо. Мерцающим светлым яйцом возвышался на площади Революции стеклянный купол клуба. Низко и бесшумно ночной птицей нырнул сверху вниз мимо террасы аэроплан, и женский голос оттуда крикнул...
Но не только столичная жизнь нарисована Толстым, он описывает картину утопического мира 2024 года, какой она представлялась век назад:
Демобилизованные химические заводы изменили суровые и дикие пространства. Там, где расстилались тундры и таежные болота, - на тысячи верст шумели хлебные поля.
Залежи тяжелых металлов на севере, уран и торий, ...освобождали гигантские запасы радиоактивной энергии. От северного к южному полюсу по тридцатому земному меридиану была проложена электромагнитная спираль. Она обошлась в четверть стоимости мировой войны четырнадцатого года... энергия этой полярной спирали питала станции всего мира.
Границ между поселениями народов больше не существовало. В небе плыли караваны товарных кораблей.
Труд стал легким. Бесконечные круги прошлых веков борьбы за кусок хлеба эта унылая толчея истории - изучалась школьниками второй ступени.
Мы свалили с себя груз, который тащили на кривых спинах. Мы выпрямились. Людям прошлого не понять этих новых ощущений свободы, силы и молодости.