Если вы еще не решили, чем заняться в выходные, посетите открывшуюся после длительной реставрации Императорскую ферму в Царском Селе. В сегодняшней заметке расскажу, что показывают посетителям в рамках экскурсии, какой из царскосельских прудов Адам Менелас вырыл для овец-мериносов и почему императору Николаю I однажды отказали в выдаче сыра.
Для начала небольшая историческая справка. Императорская ферма в Царском Селе — это комплекс построек, возведенных в 1818-1828 годах архитектором Адамом Менеласом по заказу Александра I для размещения образцового животноводческого хозяйства. По задумке императора, оно должно было не только обеспечить продуктами царскую семью, но и стать площадкой для селекционной работы. После революции 1917 года ферма перешла в ведение сельскохозяйственного института. В 1980-е годы ее постройки, находящиеся в полуразрушенном состоянии, передали музею-заповеднику «Царское Село».
Сейчас попасть на территорию Императорской фермы можно только в составе экскурсии. Группа собирается на парковке перед уличным фасадом правого (восточного) флигеля для овец-мериносов, где уже работает детский развивающий центр.
На территорию фермы посетители входят по той же дороге, по которой заезжала на нее императорская семья. Для размещения высоких гостей архитектором был возведен Павильон Высочайшего присутствия, одна из стен которого окружена изящной трельяжной решеткой из чугуна, воссозданной реставраторами.
Через нарядные ворота с зубчатыми башенками на фланках заходим на чистый (он же молочный) двор. Его границами служат старейшие постройки Императорской фермы ― уже упомянутый Павильон Высочайшего присутствия, Молочня и Коровник.
Флигель для высочайших прибытий выглядит как скромный английский коттедж. Увидеть его интерьеры, к сожалению, не получится: после реставрации он переоборудован под представительские нужды музея-заповедника, точнее ― под небольшой отель.
Так что включаем фантазию и со слов экскурсовода представляем первый этаж, где до революции размещались кухня, столовая, гостиная и кабинет. Мысленно поднимаемся по лестнице с ползучим сводом на второй этаж, на котором члены императорской семьи и их гости могли разместиться в четырех комнатах для отдыха (они же диванные).
По цвету ситца, использованного в отделке стен, их называли палевой, розовой, синей и зеленой. В хорошую погоду из комнаты для отдыха можно было выйти на балкон и полюбоваться прекрасными пасторальными картинками.
Любовались окрестностями и со смотровой площадки, устроенной на пятнадцатиметровой башне Молочного павильона (кстати, башни ― визитная карточка архитектора Адама Менеласа). Молочня предназначалась для переработки молока, производства и хранения молочных продуктов. Эта сложная в плане постройка объединяла под крышей маслобойню, летний и зимний ледник, сыроварню с внушительного размера ваннами для изготовления сыров. Впрочем, сыры приготовлялись «иногда и случайно в летнее время, когда скотина была на травяном довольствии».
Управляющему Царскосельским дворцовым управлением Якову Васильевичу Захаржевскому, в ведении которого находилась Императорская ферма, приходилось даже отказывать императору Николаю I в просьбе прислать сыр к царскому столу:
«…швейцарские сыры только тогда бывают хороши, кои делаются из цельного молока и в то время, когда скот находится на травяном продовольствии, а не во время сухого их корма, при том оные требуют по крайней мере одного года, а иногда и более, чтобы достигнуть своей спелости. С учреждением Фермы запас таковых сыров составлялся год от году, из которого и не было затруднительно удовлетворять требования; но сии сыры все уже вышли. По сей причине Дворцовое правление вынужденным нашлось ‹…› отвечать, что на Ферме такого сыра, который бы годен был для Высочайшего употребления, теперь не имеется».
Игорь Викторович Зимин. «Александровский парк Царского Села. XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора».
Со временем производство сыров и вовсе свернули, так как старший скотник Эйман, ответственный за сыроварение, был «уволен от службы», а «нарочно же выписывать для сего знающего швейцарца стоило бы недешево». На месте сыроварни устроили сенопарилку, в которой траву насыщали паром для улучшения ее питательных свойств.
Сейчас Молочный павильон недоступен для посещения, но после окончания работ по размещению в нем музейной экспозиции начнет принимать гостей. Зато открыты для экскурсантов двери бывшего коровника, в котором теперь с комфортом размещаются лошади музея-заповедника и частных владельцев.
Если быть точнее, открыта одна из восьми устроенных по проекту Менеласа дверей. Количество входов в коровник соответствовало количеству закупленных для селекционной работы пород скота: для каждой породы ― отдельная дверь.
Сегодня в просторном крестообразном в плане корпусе о прошлом напоминают подлинные чугунные столбы и метлахская плитка в нижней части стен, которую воссоздали по сохранившимся фрагментам. Чтобы защитить плитку от копыт лошадей, ее обшили черным плотным материалом. Для животных в бывшем коровнике созданы очень комфортные условия: просторные стойла с прорезиненным покрытием и автопоилками, душ и даже солярий. Инженерные сети разместили под потолком, чтобы исключить любые травмы у лошадей.
В бывшем коровнике особая атмосфера благодаря световому фонарю, воссозданному в исторических габаритах. При Менеласе естественный свет поступал через небольшие окна в стенах коровника. Архитектор Александр Фомич Видов во второй половине XIX века поднял потолки, нарастив чугунные колонны, и устроил дополнительные окна в верхней части торцевых фасадов. Позднее архитектор Сильвио Данини дополнил конструкцию потолка световым фонарем.
Увлечение «английским скотоводством» Александра I не ограничилось покупкой коров для царскосельского хозяйства. В Европе он вдохновился идеей разведение овец-мериносов. У этой породы тонкорунных овец, выведенной в Испании, шерсть состоит из очень тонких мягких волокон, что позволяет получать из нее материал высочайшего качества.
В 1820 г император, приехав в Троппау на второй конгресс Священного Союза, приобрел у князя Лихновского 110 мериносов для царскосельской фермы. Пока стадо овец совершало длительное путешествие из Германии в Россию, в Царском Селе решали вопрос с постройкой овчарен, которых в первоначальном проекте фермы не было. Для размещения мериносов возвели два флигеля правый (восточный) и левый (западный). В центральной их части были устроены комфортабельные денники для овец и ягнят, в боковых ― жилые квартиры для персонала фермы.
Чтобы обеспечить многочисленных обитателей фермы питьевой водой и промывать драгоценную мериносовую шерсть, Адам Менелас, используя естественный овраг неподалеку от царскосельской фермы, распорядился обустроить искусственный пруд. Со временем его береговая линия приобрела форму древнерусского ковша, благодаря чему пруд стали называть Ковшовым. Именно на его берегу в начале XX века был построен Феодоровский Государев городок.
Пространство между двумя корпусами для овец и фасадом коровника, называли Скотным двором. Со стороны Фермской дороги его ограничивает Дом смотрителя фермы. Должность смотрителя была довольно хлопотной, но и оплачивалась прилично ― 1200 рублей в год (для сравнения ветеринарный врач получал 300, а пастух или скотник 100 рублей в год). Тем не менее работа на царскосельской ферме считалась престижной: работнику предоставляли жилье, одежду, свечи, питание, а также бронь от рекрутской повинности. Правда, и требования к нему предъявлялись довольно строгие: отсутствие вредных привычек, соблюдение санитарно-эпидемиологических норм и т.д.
В 1919-1920 годах в Доме смотрителя часто бывала Анна Андреевна Ахматова. Она гостила здесь у своей давней подруги Натальи Викторовны Рыковой, отец которой Виктор Иванович Рыков возглавлял Сельхозинститут и переданную учебному заведению бывшую Императорскую ферму.
После реставрации Дом смотрителя будет использован для представительских нужд музея-заповедника, в восточном флигеле для овец-мериносов, как я уже говорила, работает детский центр, в планах ― обустройство кафе для посетителей Александровского парка.
О том, что показывают экскурсантам на Черном и Летнем дворах Императорской фермы, как выглядит гоночная карета и какую историческую ценность я увидела под ногами около Птичника, расскажу во второй части заметки.
