Вы замечали, что у станции метро «Киевская» есть один особенный вход — не как у всех, а такой весь из себя - француз? Табличка Métropolitain, кованные фонари в стиле ар-нуво, витая арка — всё как в Париже, только дождь московский. Это не декорация: вход №3 — подарок от парижан москвичам.
В 2006 году Париж подарил Москве копию входного павильона своего метро, сделанную по чертежам архитектора Эктора Гимара. Того самого, кто в начале XX века обрамлял входы в парижское метро в стиле ар-нуво — с коваными лампами в виде растений, зелёной эмалью и характерной табличкой «Métropolitain». Сегодня во всей Франции таких оригинальных входов сохранилось чуть больше десятка. А один из них — пусть и воссозданный — украсил площадь Киевского вокзала.
Украшал, точнее.. Французы тщательно собрали эту архитектурную шкатулку, а москвичи… Ну, москвичи сначала порадовались, немного, как водится, покритиковали. Потом привыкли. Потом начали ремонт.
История любви, которая закончилась ремонтом
Сначала был навес. Стекло, металл, геометрия, надёжность — всё по ГОСТу. Для того, чтобы его установить, чугунную арку с надписью сняли. Обещали вернуть. И — вернули, надо признать. Только теперь она стоит не перед входом, а где-то сбоку, аккуратно придвинута навесом. Её вроде бы не демонтировали, но и не уважают.
А дальше началось еще болезненное: оригинальную плитку “кабанчик”, привезённую в своё время из Парижа, начали менять на стандартный серый гранит. Такой, как любят в фасадах — прочный, тяжёлый и безэмоциональный. Красивый по умолчанию, если смотреть глазами проектировщика, уставшего от сложных декоров.
Простите, но это уже не Париж в Москве. Это Москва в режиме «обязательно моющееся и вандалоустойчивое».
Немного истории, чтобы прочувствовать масштаб потери
Парижские входы в метро — это не просто архитектура. Это символ. Франция официально признала работы Эктора Гимара национальным достоянием. Эти конструкции не просто реставрируют, их по крупицам возвращают на улицы, реконструируют по архивным чертежам, экспонируют в музеях. Копии павильонов установлены в Монреале, Чикаго, Лиссабоне, Мехико, а с 2006 года — и у нас.
И не просто так. Франция вложила в этот подарок любовь, металл, керамику и камень, который специально везли через границу. Это не “мебель из ИКЕА” — это акт культурного обмена, за которым стоит идея: мы доверяем вам часть своей истории.
Москва ответила достойно: в 2009 году на парижской станции «Мадлен» появился витраж «Курочка Ряба» художника Ильи Лубенникова. Весёлый, наивный и трогательный, как наше детство. Символическая переписка архитектурными открытками: у нас — парижский модерн, у них — сказка про яйцо и курицу. Красиво, изящно, с уважением.
Что пошло не так?
Культурные жесты — штука хрупкая. Их легко разрушить не злым умыслом, а обычным “а чё тут такого”. Ну арку сдвинули — и что? Ну плитку поменяли — и что?
А вот что: мы потеряли не вход, мы потеряли жест. И обесценили идею, которая за ним стояла.
Плитка «кабанчик», та самая из Парижа — не просто облицовка, а часть облика, которая делала это место особенным. Она гармонировала с витиеватыми формами, играла на солнце, вела диалог с аркой, фонарями, с самой идеей.
Гранит — не ведёт диалог. Он молчит. Молчит глухо, уверенно и официально.
Когда плитка говорит: «Я из Парижа», а гранит — «Я из ведомственного прайса», это не просто замена. Это переход от любви к удобству.
Но ведь и Париж больше не тот…
Ирония в том, что Париж сам теряет свой шарм. Мы всё ещё любим говорить “как в Париже”, только не уточняем — в каком именно. В том, где в метро играли аккордеонисты и снимались фильмы Жака Тати? Или в том, где сегодня вокзалы закрывают бронешторами?
Горел Нотр-Дам, исчезли ретро-вывески, исчезают пассажи и старые кинотеатры. Фильмы, в которых Париж был живым героем — ушли в архивы. Где вы, господа Годар, Трюффо, Луи Маль? Где-то в наших бескрайних лесах затерялся Депардье... А вы видели переснятую "Игрушку"? Лучше промолчу..
И Москва, похоже, просто догоняет этот процесс утраты. С опозданием в двадцать лет, как всё импортное. Нам досталась великая вещь — и мы сохранили от неё то, что не мешает крепить навес.
Французский модерн уже не спасают даже французы. Так что, может, и правда: кабанчику — гранит, а арке — угол?
Но ведь всё ещё можно иначе
Хочется верить, что не всё потеряно. Что мы не совсем ещё забыли, как ценить жест, утонченность, культурный код. Что можно строить не только "на века", но и "со смыслом".
Москва умеет быть утончённой. Умеет быть ироничной, стильной, парадоксальной. Главное — не забыть, что всё великое начинается с детали