«Каждый раз, когда я смотрела ему в лицо, я оказывалась в его руках» — Н. Френч, «Убей меня нежно»
02.11.2020
После разрыва с тираном я искала себя в творчестве, в любви, в окружающем мире. Обратилась к психологу, но никто не мог предположить, что эта терапия затянется на два с половиной года. Отвлеклась. В поисках близкого человека я столкнулась с новым деспотом. Мне просто хотелось немного тепла от другого человека…
29.12.2020
Прошло два месяца после той ужасной истории с изнасилованием. Многие бы посоветовали год провести в одиночестве, но я доверилась, и меня предали. В кинотеатре, в туалетной кабинке. Слёз не было. Я уже привыкла быть использованной, чувствовала себя выброшенной тряпкой.
01.01.2021
Новый год встретила с друзьями. Под мостом в Парке Горького я рассказала близкой подруге Кате о своих переживаниях, о страхе потерять себя, о боязни близости. Она предложила наркотики, и я согласилась.
01.02.2021
Забросила учёбу, избегая общения с друзьями и живя только ради таблеток. Они казались спасением. Я считала, что люди сломали меня, но нет: я сама разбирала себя на винтики. День за днём. Доза за дозой.
Я перестала следить за собой, похудела на двадцать килограммов. Ходила на вечеринки, чтобы хоть как-то влиться во всю эту компанию. Приходила, садилась в угол, смотрела на людей — на их слишком громкий смех, на их пустые глаза — и думала: «Я такая же».
21.03.2021 17:00
В этот день мы с Катей поехали в коттедж. Огромный, холодный, с белыми стенами, которые казались грязными даже в темноте. Внутри — столы, заваленные порошками, таблетками, шприцами. Запах пота, спирта и чего-то химического. Катя достала шприц.
Я могла уйти, остановить её. Но вместо этого я просто смотрела. Я убивала себя. Добровольно. Осознанно. День за днём.
21.03.2021 23:00
Все в коттедже были пьяны. Выйдя на балкон, я получила стулом по голове. Началась драка, все избивали друг друга. Даже тех, кто едва стоял на ногах. Больше всех досталось мне, но слёз не было: я привыкла к боли, причиняемой людьми.
01.04.2021
Я стала употреблять меньше. Возобновила сеансы у психотерапевта, начала работать над своими проблемами, но жизни без наркотиков по-прежнему не представляла. Они были всегда при мне.
16.04.2021
Будильник прозвенел в 8:17. Я нажала «отложить» в третий раз за утро. Липкий пот, металлический привкус во рту. Занавески пропускали слишком много света. Включила телефон. Три пропущенных от Кати, два от мамы, одно сообщение от психотерапевта с напоминанием о приёме в 14:30.
Кофе. Сигарета. Рвотный позыв. Я рассматривала в зеркале жёлтые белки глаз, пока вода смывала остатки зубной пасты. Джинсы висели как на вешалке — пришлось затянуть ремень на лишнюю дырку.
В кабинете психотерапевта пахло лавандовым освежителем. Я щипала кожу на запястье, пока доктор говорила о «системе поддержки» и «медикаментозной терапии».
— Дайте мне неделю, — я перебирала бахрому на подушке, — просто... Мне нужно время.
В автобусе по дороге домой трясло. Телефон загорелся: звонили с незнакомого номера.
— Алло?
Голос был ровным.
— Похороны в понедельник.
Телефон упал на сиденье. В ушах зазвенело.
Я бежала по улице, не чувствуя ног. В подъезде сработал датчик света — жёлтый, больничный. На кухне стояла бутылка воды, наполовину полная. Я пила, давилась и плакала.
Катя, спасибо, что ты умерла….
Больше к наркотикам я не прикасалась.
«Кто-то когда-то сказал, что смерть — не величайшая потеря в жизни. Величайшая потеря — это то, что умирает в нас, когда мы живем...»
— Хейли Скотт, «Холм одного дерева.