Моя чужая родня - Глава 3.
После очередной ссоры с Евдокией Ивановной Лида выскочила из дома и пошла куда глаза глядят. Ноги сами привели её к забору соседки Тамары. Калитка была приоткрыта, и Лида, не подумав, зашла во двор.
— Тамара Никитична, можно? — крикнула она.
— Проходи, проходи, — откликнулся голос из дома.
Лида поднялась на крыльцо и переступила порог. И сразу почувствовала разницу. Здесь было совсем не так, как у свекрови. Уютно, тепло, по-женски. Белые кружевные шторки на окнах, вышитые салфетки на столе, цветы в горшках на подоконнике. Пахло свежим хлебом и чем-то домашним, уютным. В углу потрескивала печка, отбрасывая мягкий свет на стены.
— Садись за стол, — пригласила Тамара, вытирая руки о фартук. — Чайку попьём.
Она поставила на стол самовар, достала из печи румяный каравай, нарезала толстые ломти. На стол легли варенье, масло, мёд в стеклянной банке.
— У тебя так красиво, — сказала Лида, оглядываясь.
— А то, — улыбнулась Тамара. — Когда мужа не стало, всё по-своему переставила. Шторочки повесила, цветочки развела. При нём боялась — говорил, что бабские штучки. А теперь живу как хочу.
— А долго вы были замужем?
— Двадцать три года, — Тамара налила чай в красивые чашки с розочками. — Мой муж меня бил. Особенно когда пил. А пил он часто. Я терпела, думала — стерплю, авось исправится. А он помер от инфаркта три года назад. И мне, знаешь что, стало легче.
Она сказала это просто, без драматизма, словно рассказывала про погоду.
— Как же вы терпели? — тихо спросила Лида.
— А как? Думала, что так и надо. Что жена должна терпеть. Детей не было, родных рядом нет — некуда было идти. Да и стыдно было признать, что не справилась с семьёй.
Лида молчала, но что-то внутри неё отозвалось на эти слова. Тамара внимательно посмотрела на неё:
— А у тебя что? Артём бьёт?
— Нет, — помотала головой Лида. — Но... тяжело мне там. Очень тяжело.
И вдруг, сама не понимая как, она начала рассказывать. Всё — про холодную встречу, про постоянные упрёки свекрови, про молчание мужа, про наглого деверя, про невозможность работать. Слова лились сами собой, словно прорвало плотину.
Тамара слушала молча, только иногда кивала. В её глазах не было осуждения или насмешки — только тепло и сочувствие. Когда Лида замолчала, Тамара долго молчала, потом сказала:
— Понятно. Евдокия баба крутая. Сына под себя подмяла, теперь и тебя хочет сломать.
— А что мне делать?
— Пока не знаю. Но терпеть до конца жизни — это не выход.
С того дня Лида стала приходить к Тамаре регулярно. Это стало её укрытием, местом, где можно было быть собой. Они пили чай из красивых чашек, пекли ватрушки, вязали. Тамара учила Лиду деревенским премудростям — как правильно топить печь, как сушить травы, как консервировать овощи.
— Это пригодится, — говорила она. — Женщина должна уметь всё.
Впервые за долгое время Лида чувствовала себя женщиной, а не прислугой. Здесь она могла смеяться, жаловаться, мечтать. Тамара была хорошей слушательницей и мудрой советчицей.
— Ты сильная, — сказала она однажды, глядя, как Лида ловко справляется с тестом. — Только пока тихая. Но сила в тебе есть, я вижу.
— Не чувствую я никакой силы, — грустно ответила Лида.
— Почувствуешь. Когда припрёт по-настоящему — почувствуешь.
Евдокия Ивановна, конечно, заметила, что невестка стала куда-то исчезать.
— Ты где шатаешься? — спросила она как-то вечером. — Весь день тебя нет.
— У соседки была. Помогала, — честно ответила Лида.
— У какой соседки?
— У Тамары Никитичны.
— А, — протянула свекровь. — У той вдовы. Смотри там, не набирайся всякого. Она баба непростая.
— А что в ней непростого?
— Своевольная больно. Мужа не уважала, вот он и спился. А теперь одна живёт, никого не слушает. Плохой пример для молодой жены.
Лида промолчала, но решила продолжать ходить к Тамаре. Это было единственное место, где она чувствовала себя живой.
Артём тоже заметил перемены в жене.
— Мама говорит, ты часто к соседке ходишь, — сказал он как-то.
— И что?
— А то, что с матерью не спорь. Ей трудно привыкнуть к тому, что в доме ещё одна женщина.
— А мне легко? — вырвалось у Лиды.
В голосе была только усталость, никакой агрессии. Но Артём всё равно нахмурился:
— Не начинай. Потерпи ещё немного.
— Сколько можно терпеть, Тёма? Я же не виновата, что приехала сюда.
— Сама захотела, — буркнул он. — Никто не заставлял.
Эти слова больно ударили. Получается, теперь и переезд — её вина?
На очередном ужине произошло то, что окончательно убедило Лиду — здесь ей не рады. Евдокия Ивановна, нарезая хлеб, вдруг сказала:
— А у Марины Волковой опять беременность не сохранилась. Говорят, карма такая. Бесплодные женщины — это наказание за грехи.
Лида едва не выронила вилку. Детей у них с Артёмом пока не было — не планировали в первый год брака. Но свекровь явно намекала именно на неё.
— Мама, — тихо сказал Артём.
— Что "мама"? Правду говорю. Женщина без детей — что дерево без плодов. Зачем такое дерево?
Лида встала из-за стола, не договорив ужин. Артём её не остановил.
Вечером, когда они остались одни, она попыталась с ним поговорить:
— Защити меня, — попросила она. — Я твоя жена.
— Ты всё преувеличиваешь, — отмахнулся Артём. — Мама просто переживает. Хочет внуков.
— А я что, не хочу? Но мы же договорились подождать год.
— Может, не стоит ждать? Родишь ребёнка — мама сразу по-другому к тебе отнесётся.
— То есть я должна рожать, чтобы заслужить хорошее отношение?
— Не говори глупости.
Но Лида поняла — защищать её некому. Артём выберет мать, как уже выбирает каждый день.
Ночью она не спала. Лежала и слушала звуки дома. В соседней комнате кто-то ходил — похоже, Евдокия Ивановна. Потом послышался приглушённый голос — свекровь с кем-то разговаривала по телефону.
Лида осторожно встала и подкралась к двери. Слова были слышны не очень чётко, но кое-что разобрать удалось:
— Надо бы сына спасать... плохо влияет... городская зараза... развратила...
Сердце Лиды колотилось. Значит, свекровь уже планирует избавиться от неё. Обсуждает с кем-то, как "спасти" Артёма от жены.
Утром, не дожидаясь завтрака, Лида ушла к Тамаре. Молча села на знакомую скамеечку у печки и разрыдалась.
— Что случилось? — участливо спросила Тамара.
Лида рассказала про вечерний разговор, про намёки на бесплодие, про полное равнодушие мужа.
— Понятно, — кивнула Тамара. — Решили тебя выжить. Это их любимый способ — довести до того, чтобы сама ушла.
— А что мне делать? Уйти некуда.
— Есть куда, — твёрдо сказала Тамара. — Ко мне, например. Места хватит.
— Но как же...
— Никаких "но". — Тамара встала, открыла шкатулку на столе и достала оттуда ключ. — На всякий случай. Мало ли что.
Лида взяла ключ дрожащими руками. Маленький, железный, но почему-то очень тяжёлый.
— Я не могу принять...
— Можешь. И должна. У каждой женщины должно быть место, где её примут.
Лида сжала ключ в кулаке. Впервые за долгое время в голове прозвучала новая мысль: "Я не обязана терпеть."
Эта мысль была страшной и освобождающей одновременно. Она означала, что есть выбор. Что можно не только терпеть, но и действовать.
— Спасибо, — шепнула Лида.
— Не за что. Мы, женщины, должны друг другу помогать. А то мужики нас поодиночке и задавят.
Лида спрятала ключ глубоко в карман. Маленький кусочек металла стал символом надежды. Пока она его не использовала, но знала — он есть. И это меняло всё.
Теперь она была не затравленной жертвой, а женщиной, у которой есть выбор. И рано или поздно ей придётся его сделать.
Подпишитесь, чтобы не пропустить продолжение! Все главы будут в подборке " Моя чужая родня" . Если понравилось буду благодарна донатам ↘️